[NIC]Julien Boudreaux[/NIC][AVA]http://s4.uploads.ru/Na9TQ.jpg[/AVA] Белла. Моя милая Белла.
Шепот над водой разлетался слишком быстро. Не задерживаясь, не петляя между деревьями, не застревая в траве и цветах, не зарываясь в песках. Даже болота разносили шепот куда быстрее, чем себе могла это позволить твердая земля. То, что перекатывалось волнами, все эти звуки пересудов, разговоров, сплетен, все это долетало довольно быстро, хоть и звучало неправдоподобно.
Моя драгоценная сестра.
Он не верил собственным ушам, но не сомневался в том, что слухи правдивы. Ему не станут врать эти люди, ведь если кто-то посмеет хоть подумать солгать этому человеку... Что ж. Ложь вскроется вместе с грудной клеткой лжеца. И смерть будет не приглядной, но очень быстрой, разумеется, если дело не касается слухов о Белладонне. Джульен реагировал на них мгновенно, хоть и не заметно, молча прислушиваясь, собирая сведения из всех источников, которые только были ему доступны. Он не был трусом, но не мог просто так сорваться с насиженного места посреди болот Луизианы и явиться под порог сестры, которую столько лет оплакивал. Один. Один он не пойдет, как вольный человек и белым днем. О, нет, нет. Он - убийца. И он именно тот убийца, вероятно, единственный из всей Гильдии и всей семьи, которого она не захочет видеть. Ответы на вопрос "почему", задаваемый вместе с "зачем" и "как ты могла", не были выпущены в воздух, не были даны в полной мере. Да, он скрылся. Да, он бежал. Он бежал лишь для того, чтобы зализать свои раны, не дальше.
- Моя. Милая. Сестренка, - голос Джульена хрипел, старые раны давали о себе знать, как и тот факт, что мужчина говорил редко. Легкая дрожь в пальцах выдавала его волнение. Не потому что он сейчас стоял возле кровати своей прекрасной белокурой сестренки и аккуратно касался ее фарфоровой кожи на щеке своими огрубевшими пальцами. Не потому что за окном светила полная луна, приглушаемая то и дело случайными облаками. И даже не потому, что Белла казалась гораздо младше своих лет. Не поэтому. Потому что все эти факторы сложились вместе, потому что в коридоре сейчас расплывалась алая лужа крови из под тела одного из членов Гильдии, что охранял покои своей госпожи. Потому что прошло столько лет с тех событий, когда он всего лишь желал счастья своей ненаглядной Белле. И потому что сейчас стоял тут инкогнито, не решаясь сделать ничего, даже не решаясь разбудить. Он знает, что неблагодарная тварь, спящая сейчас на этой кровати и носящая ублюдков от самого неподходящего для нее варианта мужчин из всех, она поднимет шум. Такой, что сбежится половина этих молокососов, что зовут себя убийцами. Убийцами?! Ха! Эти убийцы, эта чертова элита, они не заметили лишь одну-единственную тень среди мрачных пустых коридоров в ночи, а ведь эта тень может прирезать их всех, как свиней на скотобойне. Не те времена, что раньше. Не те люди. Решают сейчас все разговорами и деньгами, а ни разу не платили кровавую цену за дань...
В руке блестел нож. Капли крови, стекающие с пальцев и лезвия, глухо падали на старый деревянный, образуя кривую лужицу. Ему стоило ее разбудить, наверное. А может и нет... Стоило разбудить и поговорить с  ней, сказать, как он скучал все эти годы. Или просто перерезать ей горло лишь за то, что она так предала их род, спутавшись с грязным вором. Лишить ее жизни, как блеющую овцу, и ее и ее выродка сразу, пока он не сделал ни единого вдоха и не заявил свои права на место главы.

[AVA]
[/AVA][NIC]Julien Boudreaux[/NIC] - А ты мечтала увидеть эту грязную тварь? - Лицо Джульена перекосила кривая улыбка, в глазах отразился отблеск луны, показавшейся из-за тяжелые черных ночных облаков, которые всегда оберегали всех убийц от чужих взглядов. Как она могла их перепутать? Как, столько времени спустя, она все еще приносит в этот дом его имя? Не имеет права, никогда не имела, и все эти рассказы бабок и нянек о всяких предназначениях и домыслы старух с рынков по поводу пророчеств, все это и гроша ломаного не стоило. А она все равно опустила свои прекрасные бархатные пальчики в лужу с дерьмом, погрузилась по маковку, смешав в грязью золотые локоны наследницы Гильдии. Предала все, чему их учил отец. И, о как же, неужели она продолжала спать с пистолетом под подушкой? Она. Она не была больше полноправным членом, чтобы не утверждали остальные.
- Я принесу тебе его голову в мусорном мешке, моя дорогая, - он зажал рукоятку ножа таким образом, чтобы лезвие плашмя прижималось к руке, скрывая само оружие в темноте, первое правило ножевого боя, которому его научил отец - не показывай врагу оружия, не выставляй его вперед, Джульен, не будь придурком.
Голос мужчины хрипел, ноздри раздувались, вдыхая аромат этой ночи. От Беллы несло страхом. Беременность превратила грозную молодую женщину в мешок костей и желатина. Его прекрасная красавица, его любимая умница, его кровь сейчас сидела напротив, в смятой ночной рубашке, смотрела во все глаза, вжимаясь в матрас и вызывая только жалость. Он стремился увидеть ее, он поднял себя со дна болот, оставил характерный след по всему периметру, шел тихо, но не стесняясь. Как ребенок в собственном доме, на цыпочках, чтобы не будить родителей. Ему и не надо было стесняться. Он шел не в гости. Как бы его не гнали с порога пол жизни. Он. Шел. Домой.
И тут такая картина. Его опять и снова никто не рад видеть. Руки в верх, стой, кто идет, куда вы... Сопляки. Без фантазии, с жалостью, выродки от Гильдии.
Он присел на край роскошной простыни, сдвигая пустой рукой одеяло в сторону, подался вперед, дотрагиваясь до щеки сестры пальцами. Прекрасная. Прекрасная. Прекрасная предательница.
- Ты совсем не изменилась, - просипел он в тишине ночи. Как скоро найдут трупы на территории? Кто будет тем глупцом, что пойдет водички попить на кухню? Или цветы полить в сад. Покурить на балкон. Куда угодно, кладбище давило этот дом со всех сторон, окутывая дымкой крови, наращивая слой душ, что осядут на шпилях. - Разве что стала омерзительно беременной. Как ты могла, Белла? Как ты допустила это? Как ты опустилась, пала так низко, что приютила в утробе этого ублюдка?
Тонкие губы сжались в ровную линию. В голове боролись двое и оба хотели повернуть время вспять и... И что? Вот был вопрос. Если капнуть чуть глубже, то вернуться в самое начало. Не было бы никакой дуэли. Он - убийца, как и его отец, как и его дед, перерезать глотку обычному вору было бы слишком легко, но кто же мог тогда предположить, что все обойдется таким образом?  Пусть было бы "легко", чем все то, во что это вылилось.
А его милая Белла его бы так и не простила. Что ж, по крайней мере, он бы обезопасил ее от общества этого проходимца. Раз и навсегда. Крови придают слишком слабое значение, а ведь она может творить чудеса. Ради капли чистой не грех пролить тонну грязной.

[NIC]Julien Boudreaux[/NIC][AVA]
[/AVA]
Выросла.
Она даже не начинала взрослеть, лишь льстила себе, да накручивала возраст в документах. Хотя, судя по гладкой фарфоровой коже и волосам без седины, она даже не думала взрослеть, застряла где-то там, в сладком моменте пика взросления. Когда дальше начинается увядание. Этот короткий миг, в котором она, как всегда, прекрасна. Повзрослела, но не выросла. Мозги так уж точно остались где-то там, где и были в пять лет. И в десять. И восемнадцать. И даже после, как выясняется, их не прибавилось ни на грамм. О каком взрослении может идти речь, если она наступает всю жизнь на одни и те же грабли?! И снова, и снова, и снова... О, если бы он сам был умнее, хоть на пару процентов, если бы смог предвидеть, чем все обернется, чем закончится его жизнь, к чему скатится существование Белладонны, к чему скатится их Гильдия. Взять и сломать весь устой? Браво, браво, Белла, браво, милая. Но только чего она добилась своими действиями? Хаоса. Только и всего. Хаоса и обветшания.
- Ты никогда не повзрослеешь, Белла, - он стянул маску с лица, демонстрируя ей свою улыбку, полную презрения и нежности. Вот так легко это, вот так и выходит любить свою маленькую глупую сестренку. Мозг ей свой не переставить, а жить она так и не научилась. А еще носит гордое звание главы Гильдии, куда катится этот мир? К каким чертям в котел? Так раздавать имена и должности, тем, кто не сможет вытащить их на себе так, как этого требуют обычаи. - Была ты взрослая, не обрюхатилась бы вот так безрассудно. И кто ты теперь? Посмотри на себя в зеркало, хватит пятится, там тебя точно никто не защитит, посмотри на себя! - Джульен рванул вперед, хватая грязными от крови пальцами сестру за запястье. Пусть и на ней будет та кровь, что он пролил сегодня. Ведь она была причиной смерти этих людишек.
В комнате даже при свете луны была видна вся мебель, включая огромное зеркало, что стояло на полу в тяжелой резной деревянной раме. Наследие их матушки. К нему то он и потащил Беллу, рывком ставя ее напротив потемневшего стекла и придерживая за локоть и затылок. Он смотрел на ее отражение, тусклое, темное, смотрел в глаза ее отражению, следя, чтобы та не отвела взгляд. Ухмылка перерастала в агрессию, агрессия гасилась неприязнью.
- Смотри. Смотри внимательно, моя дорогая, чем ты стала. Не кем! Чем. Ты думаешь, что ты - глава Гильдии? Как бы не так, ты омерзительно расплывшаяся шлюха, которая легла под врага и раздвинула ноги. Только не говори мне ничего о любви, я не верил в это тогда, не верю в это и сейчас. А уж не могла найти с кем потрахаться? Надо же было выбрать худший вариант, хуже бродячей собаки, мальчишка с помойки с кровью потаскухи в венах, а все туда же... - он сжал ладонь на ее голове, захватывая в кулак белокурые пряди, дергая на себя, чтобы та не смела опустить глаза ни на мгновение, - И после этого ты спрашиваешь, зачем я пришел? Посмотреть в глаза тебе, сестренка. Посмотреть, что ты скажешь в свое оправдание, как ты объяснишь мне, где твое кольцо на пальце, где твой супруг, который не опозорит нашу кровь, где отец того ублюдка, что растет в тебе. Ты забыла традиции, ты просто наплевала на них. Ты поставила себя выше, чем должна была, и в связи с чем? Ты можешь мне объяснить, кто дал тебе такое право и такую власть? А?!
Он разжал ладонь, отталкивая сестру к кровати и пряча нож в ножны. Что он хотел? Не ее смерти. Он лишь хотел вернуть все как было. Да смерти Реми, пожалуй. Хоть его голова, но должна оказаться на заборе всем в назидание. Гильдии слишком стары, чтобы пара каких-то кретинов взяла и переписала все их правила,  которые складывались веками.
- Не шевелись, Белла, прошу. Под твоей подушкой есть оружие, я знаю это, но это лишнее. Я давно уже призрак, но ты не столь расторопна, как прежде. Пока ты будешь тянуться, я успею снести тебе голову голыми руками, - он поморщился, предостерегая ее и подходя ближе. Вот так семейная встреча. Вот так возвращение его милой Беллы.

[NIC]Julien Boudreaux[/NIC][AVA]http://sa.uploads.ru/t/fitSP.jpg[/AVA]Больно ей было. Им всем всегда было больно, каждую секунду своей жизни на бренной земле им было больно отчего-то и где-то. Кому-то было больно от того, что пальцы сжимали ее тонкое хрупкое, фарфоровое запястье, кому-то было больно смотреть в зеркало и видеть то, что оно отражало. Ему было больно сознавать тот факт, что его малышка не просто оказалась в дурном положении, еще и не хотела этого признавать.
Девочки. Девочки с гормонами, девочки с опилками беременности в голове, девочки с розовыми кукольными домиками,в которых они уже растят своих крошечек, хотя те еще и не думали появляться на свет, он видел такое не раз, хотя до этого убийцу это все лишь веселило, как далекое, глупый анекдот, что кто-то придумали рассказал за стаканом дешевого пойла в полуподвальном баре, который насквозь провонял мокрыми крысами.
А он видел эту девочку. Эту слишком повзрослевшую малышку Беллу. Она кричала, она злилась, кудри ее сверкали в лунном свете и метались, как сумасшедшие змеи в пляске, она пыталась брызгать ядом, обвинять его, выгораживать себя и этого крысеныша. Она обвиняла его. Конечно, обвиняла, он не псих, он не забыл этого, ни секунды из того убийства, хоть и простил давно сам себя.
- Кровь иногда требует, чтобы ее пускали. Пиявок у меня не было с собой, - оскалился Джульен, щурясь и пристально глядя на Беллу, следя за каждым движением своей любимой крошки, следя за каждым падением ее золотых кудрей на плече, за каждым поворотом головы, руки или ноги, - Если моя кровь не чище твоей, если моя кровь - кровь предателя и убийцы отца. Белла. Следуя твоей логике, ты тоже - убийца нашего отца. Не ты ли была безмолвным свидетелем, не ты ли не смогла ничего с этим сделать? Старое надо выбрасывать на помойку, отец ничего не мог предпринять.
Будро подошел почти в плотную, хотел дотянуться пальцами до ее щеки, ведь он помнил ее, почти мертвую, лежащую на кровати, бледную и такую хрупкую. Чертов Эликсир жизни им всем попортил не меньше, чем это сделали они своими руками. Он хотел дотянуться до нее, но невидимая стена выросла между ними.
Чертова ведьма.
- Их? - Переспросил Джульен, - Я не ослышался, ты сказала "их"? Бог мой, Белла, да ты не курица с цыпленком. Ты станешь сукой с выводком щенят, - он скривился, бросив взгляд на ее огромный круглый живот. Вот так новость. Сестренка оказалась плодовитая. Или это все злая шутка судьбы? Наградила одну ее за всех, подарив сразу двоих детей? Мерзость. Какая отвратительная мерзость, Джельен был готов отступить на шаг назад. Такой подставы ожидать было никак нельзя, таких прогнозов он даже не делала, - И к слову о твоих любимых. Отец не просто ничего не мог предпринять. Отец ничего не делал. Размяк. Стал слабым, как котенок. Ему было проще заключить кучу договоренностей, пойдя против традиций, лишь бы не марать руки и не пачкать манжеты. Я так и не понял, с чем была связана его слабость. С глупостью или трусостью. И к слову о твоем любимом. Спасал жизнь? Ему повезло. А ты отдалась, как портовая шлюха. За это, да? За спасение? Ну и где он? Где? Почему его нет на твоей кровати сейчас? Покажи мне этого выродка, я хочу услышать его версию истории! Уверен, у вас разные представления о том, что происходит! - Он рявкнул, раскинул руки, очерчивая ими пространство вокруг себя. Если бы не ментальные щиты, он бы смотрел в глаза сестры с более близкого расстояния. Но она, что бы она не кричала про себя, как главу, она - трусиха. Курица. Курица, как себя и назвала. Трусливая наседка, не глава Гильдии, - В какой норе он сидит? Какую шлюху трахает прямо сейчас, позабыв о тебе в очередной раз? Идиотка. Ты была нужна ему лишь для удовлетворения мимолетного желания. И за это расплачиваться опять же - тебе. Воры всегда были такими. Может быть поэтому мы и по разные стороны это жизни? Не задумывалась?
Он отошел к балкону.
- У меня нет желания с тобой больше разговаривать. Я разочарован. Я думал, что ты все еще моя младшая сестренка. Моя умница, которая поведет Гильдию вперед. А ты просто беременная выблядками сука, что жмется к краю кровати и все еще надеется, что подонок-папаша вернется однажды, - он покачал головой, выходя на открытый балкон спиной вперед, - Гильдия обречена. На провал. И я не стану оплакивать могилы неудачников.