Бег его всегда успокаивал, давал время и возможность немного подумать и побыть наедине с самим собой. Квик всегда бегал в гордом одиночестве, так как далеко не всякий мог выдержать его скорость. Вокруг проносились города и страны, материки и водная гладь, а он летел вперед, почти что и не чувствуя усталость в теле. Но, когда он все же чуток выдохнется, а тело почувствует несколько неприятную ломоту, то можно уже замедлить бег. А пока надо бежать вперед, от всех и вся, не особо разбирая дороги.
Все следы опять обрываются на Мадрипуре, будь он не ладен! Надо было сразу, не откладывая, мчаться туда! Глядишь, и был бы какой-нибудь толк. Но теперь точно туда путь заказан: Кэп явно не одобрит, если я полезу в новое логово ГИДРы сам, исходя из своих личных вопросов. Интересно, а был ли там оте... кхм... Магнето... когда остров прихватизировали? Наших-то бывших, небось, было с лихвой. Остался ли кто-нибудь героически обороняться? Сильно сомневаюсь: скорее поспешили срулить, видя превосходящие силы противника. Что ж, вполне ожидаемый итог для "великого Братства": понабрали негодяев, а потом удивляются, чего никто не прикрывает спину!
Квик несется вперед, смотря перед собой и не обращая внимания на Ниагарский водопад, мимо которого он только что пронесся ураган. Подобная красота редко кого оставляет равнодушным, но мысли мутанта сейчас совершенно о другом, поглощая все его внимания и занимая все его мысли.
И я так и не сказал... не сказал никому...
От этой шальной мысли он едва ли не сбивается с ритма и не летит носом в землю, успевая притормозить в последний момент. Квик тяжело дышит, будто задыхаясь от быстрого бега. Но задыхается он как раз совсем по иной причине! И он знает по какой, но старательно гонит эту мысль, не решаясь признаться даже себе в этом, не рассказав даже Ванде - все держа в себе.
Кхм... а где это я? Место, кстати, знакомое.
Он оглядывается по сторонам и, правда припоминая, что уже видел все это раньше. Образы мелькают перед глазами, пока он не зацепляется за нужный и чуть ли не щелкает пальцами от наконец выцепленного верного воспоминания.
Ну конечно же: одна из старых "заимок" Магнето! Как я раньше не узнал это место?!
Пьетро еще раз оглядывается и ухмыляется. Пожалуй, что не так много он успел во время своей деятельности в Братстве, однако кое-что помнит. И, раз уж он оказался здесь, то почему бы и...
Твою мать!
Это был первой мыслью, когда он замер перед "убежищем", понимая, что он тут далеко не один. Вариантов, кто находился внутри, было всего два: либо Магнето, либо кто-то из его команды. Что ж, второе - предпочтительнее, но, с его "везучестью", он наверняка наткнется на первый вариант. И тут Квик как в воду глядел, бесшумно приоткрывая дверь, проскальзывая внутрь и замирая прямо позади мутанта.
-Какая встреча...! - протянул он, наконец привлекая к себе внимание. Пьетро уже успел оглядеться и не обнаружить иных следов на полу, что покрывал слой пыли. Значит, Магнето тут явно один, да и никого не ждет. Напрасно: вот уже Квик нарушил его одиночество. -Это я явно удачно забежал. Кстати, тут власти разыскивают одного преступника-мутанта, что недавно сдернул из мест не столь отдаленных... и вы, тоже кстати, на удивление на него ой как похожи! - он специально выбрал это "вы", чтобы дистанцироваться от Магнето, да и чтобы не сорваться на это "отец", которое мутант-террорист явно не заслужил!

Меньше всего Квик рассчитывал натолкнуться на него во время своей пробежки по миру. Нет, малая вероятность их встречи оставалась, но все же в такое не верилось. А зря! Это он понял, едва оказался на месте, в этом старом убежище, где он уже был не один.
Заметил, оценивает обстановку в приближается. Интересно, он сразу ударит или чуть подождет?
Он ощутимо напрягается, готовый в любой момент постараться уклониться от удара и нанести свой в ответ. От таких "родительских встреч" он уже давно не ждет ничего хорошего, да и практика столько раз показывала, что его ожидания как раз таки оправдываются.
-Что, я уже стал напоминать Локджо? Стоит мне свистнуть, и я тут как тут? Гаф-гаф. Забавно, - хмыкает Квик, все еще на стороже, не доверяя особо этому радушию Магнето и его улыбкам. Он слишком навидался, как, после таких вот улыбочек, выносили чье-либо тело. -Смотрю, все молодишься, да? Скоро это я буду выглядеть старшим из нас двоих, - внешний вид его отца уже давно стал притчей во языцах, но сейчас это даже хорошо: сейчас они более не столь похожи. Во всяком случае Пьетро, смотря на Магнето, не видит в нем уже себя.
Кстати, а чего это он тут делает? Вернулся за арсеналом для новых делишек? Вполне вероятно.
Снова беглый взгляд по сторонам в попытках оценить сборы, что тут наверняка велись. Не ради же ностальгии Магнето оказался здесь! Но говорит он складно: это у него не отнять, а вот близко стоит - это зря. Квик явно нервничает, а прикосновение к его плечу воспринимается едва ли не как угроза. Пьетро все еще продолжает стоять, ожидая подвоха. Ну не может же все быть настолько гладко! Это же Магнето: где-то здесь должен быть подвох!
-Не переживай: меня мои родители этому научили и многому другому. Джанго и Мария Максимофф были хорошими учителями. Пожалуй, если бы я остался с ними, то уже бы возглавлял табор и был бы лучшим вором на всем континенте, - его губы трогает кривая усмешка, за которой он прячет себя настоящего. Но, как оказалось, прячет он не настолько хорошо, и даже вон Магнето замечает, что что-то не в порядке. Квик тут же закрывается, будто вновь прячась в свою раковину, стараясь сделать как можно более независимое лицо и не показать, насколько вот он сейчас попал в точку. -Я просто бегал. Разве это запрещено или я не могу этого делать? - нет, так просто он никогда не бегает, и Магнето это известно. И сейчас Пьетро ему врет, чтобы не вспоминать истинную причину, а то лицо будет удержать еще тяжелее ведь. Иногда эмоции можно читать по нему, как по книге, и сейчас подобное ему хочется меньше всего. -Да и с каких пор тебя это стало волновать? Подумаешь, что у меня случилось! Тебе-то какая разница? -  он фыркнул и все же сбросил его руку со своего плеча. Не надо тут играть в отцов и детей - слишком поздно Магнето спохватился! Надо было что-то делать раньше, когда ситуация еще не перешла через все мыслимые и немыслимые границы, когда еще не стало так фатально поздно. -И ты никуда не пойдешь, - легкое дуновение ветерка, и вот Квик уже стоит в дверях, загораживая собой проход и скрестив руки на груди. -Из тюрьмы после пособничества в убийстве Циклопа сбежал один мутант-преступник, и его туда надо вернуть. Как раз работка для Мстителей. Вернее, для Мстителя - я тут и сам справлюсь. Так что, если мы и пойдем прогуляться, то явно не до озера!

Они столько раз через это проходили, что заранее можно было все предсказать. Взаимные обвинения, вспышки ярости, обидные и хлесткие слова. И невозможно же остановиться, пока не выплеснешь все накипевшее! Во всяком случае, Квик точно не мог. Его личный стоп-сигнал отключался сразу же и бесповоротно, стоило ему оказаться с Магнето наедине и зацепиться языками. Этот покровительственный тон доводил до белого каления! Роль любящего отца тут явно не удавалась и казалась насквозь фальшивой, что еще больше бесило его, заставляло срываться и бросаться дальше вперед.
Пьетро сразу понял, что задел его упоминанием своих приемных родителей. Вот уже образ Магнето не такой благостный, а кулаки сжимаются сами собой. Даже он, не обладающий магнетизмом, буквально кожей почувствовал ту волну, что пошла от мутанта. Сейчас бы надо остановиться, но это уже невозможно. Квик начинает гнуть свое, давя на старые раны, расковыривая их вновь до крови, принося тем самым дикую боль. Он лишь надеется, что этому мутанту, который тут играет роль его отца, намного больнее, чем ему!
От одного упоминания тюрьмы Магнето вспыхивает, будто спичка. Забавно, что тот, кто легко отнимал и отнимает свободу у других, вдруг возвел свою собственную в абсолют. Впрочем, система двойных стандартов в его случае действовала безотказно, но не сейчас. Сейчас Квик уже видел перед собой свою цель, собираясь и правда сделать то, о чем он тут сейчас говорил.
-Раз ты невиновен и тебе нечего бояться, то почему бы не позволить правосудию разобраться? Или у тебя опять рыльце-то в пушку, м? Опять кого-то из своих случайно или не очень положил? - и мир взорвался в один миг после этих слов! Металлические предметы воспарили в воздух, дверь вылетела куда-то наружу, а металлический каркас базы и перекрытия заходили ходуном. И посреди надвигающейся бури они застыли друг напротив друга. Пьетро сейчас ни капли не страшно: наверное, он к этому подспудно и вел, провоцируя Магнето, доводя и его до черты - до той самой, где уже давно стоит он. -Не хочешь меня видеть? Выколи глаза себе - проблем-то, - нагло фыркнул непочтительный отпрыск, не желая отступать, но тут как раз удар Магнето достиг цели. Болезненное самолюбие внутри шевельнулось, отдавая тупой болью. Квик машинально протянул руку, будто стараясь сжать на груди какой-то предмет. Но нет: на пробежку он свой артефакт одевать не стал, что серьезно так уменьшало его шансы в таких раскладах. Однако так просто он никогда не сдавался и сдаваться не собирается! -Да, я именно Пьетро. Пьетро ДЖАНГО МАКСИМОФФ, а вовсе не Эрик Леншерр-младший. И, если бы я стал твоей гордостью, вот это уже было бы самое дно моего падения. А разочаровываться тебе не впервой, верно? В Магде, что бросила тебя, такого из себя замечательного? В Ванде, которая посмела захотеть быть счастливой? Во мне, что я не пожелал сдохнуть, когда ты меня убил? Твоя жизнь состоит из одних разочарований. Мне жаль тебя, Магнето. А, нет, не жаль, - Квик уже на изготовке, сжимая руки в кулаки, оценивая ситуацию и срываясь с места. Несколько ударов приходятся по выставленному полю, и вот он уже снова стоит в дверном проеме, загораживая собой выход. -Предусмотрительно - ничего не скажешь. Однако, раз уж на то пошло, то надо все сделать правильно, да? Итак, Эрик Леншерр, более известный как Магнето, вы арестованы. И я надеюсь, что на твою шею нацепят ошейник, а тебя засунут в самую дальнюю затхлую камеру до конца твоих дней! - после такого заявления стало окончательно ясно, что семейная встреча все-таки состоялась, а сейчас еще грянут залпы. Без этого у них ведь никак, верно? Но иногда надо дойти до конца, до самого края, высказать все и сделать все, чтобы освободиться от оков прошлого и груза на шее.

До этой черты они все же дошли: вместе и каждый по отдельности. Пьетро успел завестись сам, а также выбить почву из-под ног Магнето. Как бы там не говорил его нерадивый папашка, но это его задевало! А, раз так, то ему было  далеко не все равно, и он мог тут ругаться, сколько хотел, но он все это чувствовал! Квик и правда давно уже хотел его задеть, чтобы по-живому и по-настоящему, чтобы тот прочувствовал все в красках. Поди и не вспоминал бы годами о детях, о том, что с ними сделал сам и благодаря ему! Но зато теперь был шанс - шанс на его месть.
-Что такое? Правда глаза колит? - однако он явно перегнул палку, задев Магнето слишком по-живому. Силы мутанта уже рвутся из-под контроля, а бункер рискует сложиться, как карточный домик. Отсюда надо бежать, да побыстрее, но... но Пьетро никуда не бежит. Более того: он замер на месте, даже не двигаясь, что в принципе было для него странно: ну не мог он так просто стоять. Но сейчас Квик именно стоял, как будто заранее со всем смирился и не собирался спасаться отсюда. На мгновение все стало уже не таким важным, и он лишь закрыл глаза. Однако у его отца были свои планы, и он не собирался дать сыночку умереть так просто! Когда здание уже начало рушиться, он не стал сопротивляться, когда Магнето его схватил и куда-то потащил в свое защитное поле. Мир закружился перед глазами, но даже и тут Пьетро не шелохнулся, что само по себе было странным и даже очень. Он "очнулся" лишь тогда, когда все закончилось, а он сам почему-то оказался не расплющенный под руинами бункера, а лежащим в каком-то темном подвале на Магнето. -Я тебе не сын, - буркнул он кое-как поднимаясь на ноги и пытаясь что-либо разглядеть в кромешной тьме. Естественно, родитель тут же начал выступать, поспешив переложить свою вину на чужие плечи. Магнето, кстати, так постоянно делал: словом, опыт в этой области у него был, да немалый. -Вообще-то, мои силы так не могли тут все обрушить. Не надо сваливать на меня свои старческие неуравновешенные истерики, - фыркнул Квик, все же поднимаясь на ноги и начиная ощупывать массивные каменные стены. В принципе, с его способностью молекулярной дестабилизации можно было попробовать что-то сделать, а уж с артефактом он бы тут все разнес в два счета! Но артефакта на нем не было, поэтому оставалось рассчитывать лишь на свои силы.
А его ведь и правда задело! При чем так, что явно тут мало никому не показалось! С чего вдруг? Отцовские чувства наконец проснулись?
Магнето снова заговорил, и Квик обернулся в его сторону. Он не видел его, но буквально кожей чувствовал исходящую от него ярость. И сейчас, своими словами, тот выплескивал свой гнев, который Пьетро и правда спровоцировал. Но и у самого отпрыска еще тлеют угольки в его костре личной ненависти. Между ними никогда не было все так просто и легко. Возможно, если бы один так не походил на другого, все сложилось бы иначе, но сейчас они раз за разом сталкивались лбами. Здравый смысл и контроль уже были утеряны, а новые залпы были не за горами.
-Заткнуться навеки? Ну так заткни меня, давай! У тебя же так это хорошо получилось однажды! Вот только Ванда тебе испортила твой идеальный план, - Квик обернулся на голос Магнето, делая несколько шагов вперед к нему. -Какого черта ты сейчас меня утянул за собой? Твоя же мечта о тишине почти сбылась! - он тяжело дышит, чувствуя, что снова гнев и ярость комом подступают к горлу. Однако выводить друг друга - у них явно семейная черта, и вот неосторожная фраза, брошенная родителем, заставляет отпрыска вновь вспыхнуть так, что Пиро и не снилось: -Что, моя бывшая так понравилась, что вспоминаешь до сих пор? Может, уже успел и ее трахнуть? Вы же известные любители скакать по чужим постелям! - удар кулака обрушился на Магнето почти на ощупь, инстинктивно. Но Квик уже не желал останавливаться! Еще удар и еще! Ярость закипает в крови, бурлит по венам, затмевая разум. Он уже хватает Магнето за ворот свитера, чтобы отшвырнуть его к стенке, как вдруг замирает. Темнота перед глазами будто проясняется, и он видит белые стерильные стены лаборатории, а на полу - алое пятно крови, что расползается вокруг трупа убитого им ученого. Пьетро даже дышать перестает, замирая и судорожно сглатывая. Хорошо еще, что тут темно, а то бы Магнето увидел его лицо белое, как и его волосы, и глаза, полные ужаса. Ужаса от себя самого, от того, каким чудовищем он вдруг стал.. И вот сейчас он мог быть тоже... у него кругом идет голова, а время будто замедляет свой ход. Удары больше не сыплются на Магнето, а Квик, замерший, будто восковая фигура, готов сдетонировать в любой момент.

-Не хотел бы - не убил! Не ты ли упрекал Ванду в отсутствии контроля? Чем ты тогда лучше нее? Как ты вообще тогда смел возникать и ее учить? - Квик все слишком хорошо помнит: тогда он и правда умер, запомнив каждую последнюю секунд своей жизни. Если бы не сестра, то сейчас бы, поди, Магнето приносил бы цветочки на могилу сына. Или не приносил вовсе, учитывая, как он "любит" свою семью. Последний вариант вернее: там бы стояли только белые розы от убивающейся и заходящейся в рыданиях Ванды - не более того. Но тогда бы ему, уже мертвому, было бы все равно - и точно бы не было так больно! -Поэтому-то мать и сбежала от тебя, испугавшись! Она испугалась, что ты сделал с другими! Знала бы она, что ты позже сделаешь с собственными детьми! - они оба уже перешли черту, и мир рушится вокруг. Причем рушиться - в буквальном смысле, погребая их под собой, перемещая в какое-то каменный карман, из которого не так-то просто выбраться. И, если Магнето уже успел многое сделать, то Квик пока что только говорил. Нервы натянулись в тугие канаты, что лопались один за другим.
Ненавижу! Как я его ненавижу!
Сдерживаться все труднее, и вот уже последняя капля достигла его личной чаши терпения, резко ее переполнив, заставив Пьетро сорваться и выплеснуть все накопившееся в удары. Он не особо видел, достигал ли он цели, даже почти и не чувствуя. Он просто старался задеть, да поощутимее - и все. Чтобы хоть на мгновение стало легче, но отчего-то не становилось.
-Да для тебя лишь радость, когда кому-то плохо! - контроль резко исправился, и Квик буквально вцепился сначала в свитер Магнето, а потом и сомкнув руки на его шее. Ярость в крови требовала немедленного выхода, и от его захвата не так-то просто было освободиться. Если бы не силы Магнето, то тому бы точно пришлось туго. Пьетро, так ясно представившись перед собой иную картинку, резко замер, позволив даже разжать захват, не нападая вновь, уставившись в пространство и замирая. Кажется, даже вздохнуть было больно, а по телу прошла нервная дрожь. Он снова слишком близко оказался у черты, за которой начиналась чья-то жизнь. Да, у него бывало всякое, он через многое прошел и черте чего творил, но тогда, на том складе... Квик судорожно сглотнул, пытаясь продышаться и все же дергаясь, когда рука Магнето легла на его плечо, а вторая заставила его посмотреть на себя. Сейчас он чувствовал себя загнанным зверем, который метался в клетке, не зная, куда себя деть от себя самого. Слова режут по-живому, и вот уже ему хочется крикнуть, чтобы отец заткнулся.
Ненавижу! Его ненавижу! Как я ненавижу... себя... И эта жалость! Это его благородство убивают больше всего! Почему...?!
Нет, у них обоих просто талант попадать в самое сердце раны, мигом ее бередя. Сначала свои умения в этом деле демонстрировал Квик, и Магнето все тут обрушил, чуть их не похоронив. Потом и родитель решил показать, что тоже не лыком шит, и пару раз урвал по лицу. Но, чтобы окончательно восстановить статус кво в этой семейной дуэли "задень ближнего", отец напоследок еще упомянул про фамильное сходство, и Пьетро немедленно разорвало по-новой.
-Я не похож на тебя! Я никогда не стану таким, как ты! Слышишь?! Никогда! - сердце сорвалось на ускоренный бег, и он уже тяжело дышал, озираясь по сторонам. Внезапно все стало настолько давить и душить, что стало окончательно невыносимо. И Квик сорвался на бег, хаотично носясь по этому небольшому пространству, спотыкаясь и падая, пытаясь то кулаками, то плечом хоть как-то пробить себе выход. Чтобы сбежать. Чтобы малодушно сбежать подальше. И бежать так долго и так далеко, пока у него будут силы, пока он не упадет от усталости, пока он просто не сможет более двинуться. Это длится несколько минут, которые ему кажутся целой вечностью. Наконец, в очередной раз споткнувшись, Пьетро замирает на коленях, низко опустив голову и тяжело дыша. Плечо разодрано об твердые камни, руки все сбиты в кровь и, кажется, несколько пальцев сломаны. Но ни один из камней не сдвинулся от этой яростной атаки, а внутри все также паршиво. -Убей меня... слышишь? - его голос звучит глухо, но сейчас слышен слишком отчетливо. -Убей меня! Ну же! Тебе же не впервой! И тебе станет легче: я заткнусь навсегда! - о том, насколько легче тут же станет ему, Квик ничего не сказал.

В голосе Магнето ему слышится презрение. Конечно же, у него срыв и истерика: он слишком долго копил все это в себе, не давая себе поблажки, без шансов на то, чтобы с кем-то поделиться и взвалить свой груз еще и на чужие плечи. Но Магнето им разочарован и, наверное, ему даже противно. Собственный наследник и последователь его идей и дела виделся ему наверняка иным. Верно он сказал: разочарование. Но Квик никогда бы не признался ни ему, ни самому себе, что мечтал бы услышать совсем другое: как им гордились бы.
Вместо этого он отчаянно мечется, пытаясь найти выход, чтобы выбраться и снова убежать как можно дальше. Однако слишком крепкие каменные стены не пускают его. Пьетро не сдается: он всеми силами старается сдвинуть хотя бы камешек, разбивая в кровь плечо и ломая пальцы, сжатые в кулаки. Бесполезно: ничего не получилось, и он в очередной раз проиграл.
Эта жалость, до которой снизошел Магнето, убивала еще больше. Квик даже не дернулся, когда руки отца коснулись раны на его плече. Весь дерганные, готовый снова взорваться, он почти и не чувствовал некоторой боли, что причиняло ему такое лечение.
-Я не пью больше. Стараюсь во всяком случае, - глухо откликнулся он, отвергая предложенную бутылку спиртного. Ни к чему Магнето знать еще одно его слабое место, когда он, лишенный сил, искал утешение именно на дне бутылки. -Помнится, ты уже помог мне как-то расстаться с этой якобы ценностью. Что мешает тебе сделать это еще раз? Конечно, здесь нет Стража, но... но я даже не буду сопротивляться! - он мигом вскидывает голову и так нехорошо смотрит на Магнето, стоило тому упомянуть про Кристал, про их общение, про ту крышу, которая едва не стала для него фатальной. Загнанным зверьком он взирает на родителя, который тут вдруг решил стать откровенным.
Игра или нет? Правду ли говорит? С ним никогда нельзя быть уверенным. Зачем он так? Чтобы было еще хуже и еще больнее? Поди, убить - это уже слишком просто. Где же тут выход?!
Мысли хаотично мечутся, и он пытается заставить себя не слушать и не слышать то, что говорит Магнето. Это все - еще больнее! Ведь все же могло сложится иначе, и у него было бы нормальное детство, любящие родители, счастливая, пусть и не богатая, семья, но...
-Моя мать бросила меня. Сначала она бросила тебя, увидев в тебе чудовище, да? Потом она бросила меня и Ванду, разглядев в нас тоже монстров. Ей вдруг резко оказался не нужен сын-ублюдок и мутант, верно? Какие-то чужие людишки, их зашоренное мнение стали ей важнее близких! Как и тебе тогда, да? Когда ты предпочел разделить чужую боль и мнение, а не мое, убив меня. Пожалуй, вы стоите друг друга, - Квик поднимается на ноги, отворачиваясь от Магнето и снова смотря по сторонам. -Что у тебя с силами? Здесь нет иного выхода? - он снова старается обрести душевное равновесие и спокойствие, пытается говорить лишь по делу и более не показывать свои чувства и слабости. -Я могу развить скорость и постараться все же вынести хоть какой-нибудь камень. Я так понимаю, что вон та стена - и есть ближайший выход наружу? - рукой с разбитыми и переломанными пальцами он указал на стену справа, стараясь все также не поворачиваться к Магнето и не смотреть на него. Ему, такому импульсивному, крайне тяжело сдерживаться, держать себя в руках, пытаться тут корчить правильно и непоколебимого. Квик закусывает до крови нижнюю губу, стараясь как можно дольше продержать себя в состоянии такого вот "солдатика". Если он начнет говорить и сорвется, то у них будет новый виток скандала, а он уже устал. Слишком чудовищно устал и явно не хочет новых оскорблений от Магнето. Тот был не прав все же: и его слова задевали отпрыска, хоть он и старался от всего этого откреститься. Однако это было, это чувствовалось и переживалось глубоко внутри. -Так ты поможешь или будешь и дальше тут сидеть? Я и сам могу, если что: у меня-то времени не так много. Вечером у меня дежурство: попытка спасти мир и сдохнуть за него, - Пьетро чуть обернулся и бросил взгляд на бутылку. Нет, пить нельзя, нельзя проявлять слабость, нельзя срываться. Сначала он выберется отсюда, а потом побежит так быстро и далеко, как только он может: и вот тогда, без свидетелей, где-нибудь на вершине Гималай, можно дать все этому выход и закричать. Но не здесь и не сейчас, а, главное, не при нем.

Свет выключился внезапно: будто щелкнули выключателем, и помещение погрузилось во тьму. Пьетро уже скорее инстинктивно почувствовал, что за этим последует буря. Надо было просто иногда припоминать все былые "подвиги" Магнето, чтобы не ждать от него милостей. В принципе, так и получилось: "добрый" родитель оказался позади него, и вот уже его лицо резко так здоровается с каменной стеной. Хруст сломанного носа, и кровь заливает лицо и майку.  В первый момент Квик еще пытался дернуться - на одних инстинктах - ничего более. Но и это довольно быстро прошло: он просто отпустил ситуацию и не стал сопротивляться. Кажется, лицо уже превратилось в одно сплошное месиво, а голова разбита, и горячая липкая кровь застилает глаза. Хотя чего тут видеть? Тут темнота, где он и его вечный мучитель и ночной кошмар, кого он так боится увидеть в своем отражении в зеркале. Пьетро сгибается пополам, не в силах вздохнуть. Боль распространяется по всему корпусу, а подозрительный хруст намекает, что с кое-какими ребрами ему лучше пока попрощаться. Завершающий удар о стену его выключает. Всего на пару секунд, когда он так волшебно ничего не чувствует и не существует. Как жаль...
Спасительная свобода наступает слишком быстро, стремительно и легко! Вот уже свежий ветер треплет его волосы, прилипшие к голове от крови, а яркое солнце заставляет все также не открывать заплывшие после ударов веки. Оказывается, спасительный ход всегда был рядом, под боком! Но Магнето наверняка доставляло удовольствие смотреть, как он бьется о стены в тщетных попытках. Видимо, Квик бился недостаточно хорошо, раз он сам решил ему помочь и показал, как надо.
Он лежит на земле, лицом в траву, пытаясь дышать и пытаясь не чувствовать ничего. Последнее у него выходит из рук вон плохо: в тело будто вонзились миллион иголок, и даже дыхание причиняет боль. Поначалу голос Магнето доносится до него будто через пелену, но с каждым словом звучит все отчетливее.
Все так, да? Разве? Нет, в самом деле? Столько бегать по замкнутому кругу, чтобы снова оказаться вначале? Я устал - очень устал. Когда же конец этой дистанции? И ведь уже слишком поздно и не вернуть. Никого и ничего. И надо жить дальше. А надо ли? Есть ли в этом во всем смысл? Разве они так думают, как он говорит? Мне всегда казалось, что нет, что они как раз дают мне всегда второй, третий, десятый шанс. Я ошибаюсь? Они ошибаются?
Голова дико раскалывается, а мысли слишком хаотичны, чтобы выстроить их в цепочку, чтобы сделать вывод, чтобы хоть как-то понять, что делать дальше. Над этой горной полянкой повисает гнетущая тишина, прерываемая лишь натужным дыханием Пьетро. Вернее, его попытками дышать, когда внутри все горит и болит, а рот наполняется соленым стальным привкусом крови.
-Наконец-то, - глухо откликнулся Квик, сплюнув кровь на землю и даже пошевелившись. Нет, нельзя доставить Магнето еще и такое удовольствие - ни за что! Надо собрать остатки сил и встать. Да, больно. Да, тяжело. Но бывало больнее и хуже. Или уже нет? Или он у той самой последней финальной черты. -Наконец-то ты сказал правду, - кажется, он аж задохнулся, пытаясь встать хотя бы на колени, чувствуя, как ребра врезаются во внутренние органы, которым итак досталось. И картинка вокруг красная из-за кровавой пелены на глазах. Но зато именно эта картинка отражает его реальность и его мир как нельзя лучше! -Все твои игры в добродетель... в заботу... в отца... все это притворство и фальшь... ты нашел силы в себе это закончить раз и навсегда! - Пьетро наконец поднимается на ноги. Видок у него и правда жуткий, а целыми остались только ноги, да спина. Ноги - его главная сила и его дар. Именно на них он всегда полагается, когда бежит вперед. У него слишком все болит, чтобы думать и анализировать. И непонятно, какой боли больше: физической или моральной. Ему нужна пауза, ему нужен отдых - желательно подальше и подольше. Непозволительная роскошь, которую он никак себе позволить не может. Впрочем, речь сейчас вовсе не об этом. -И, знаешь... а ты прав! Я такой и есть! Тебе стало легче? Приятно быть правым, верно? - Квик делает шаг вперед, а потом еще и еще. Ноги слушаются - это хорошо. Тело будто один сгусток боли - это плохо. Вокруг сплошные леса, да горы. Кстати, они ведь на горе? Кажется, да. Впрочем, тоже не важно: сейчас уже почти все не так уж и важно. -Но есть еще кое-что. Главное отличие между нами, - шаг и еще шаг. Он почти физически ощущает, как поле пропускает его дальше, и вот уже Пьетро замирает возле Магнето. Сломанные пальцы не слушаются, и ему приходится всеми пятью указать на левую половину груди Магнето, где бьется его сердце. -Ты сам своими же руками разбил его, - еще шаг, но на этот раз назад. Голова закружилась, он пошатнулся, но устоял на ногах. Пока что устоял, но раны надо зализать, попытаться из всех этих частиц собрать полную картину его самого.
И куда теперь мне бежать?
Мысль была яркой, будто вспышка молнии. Она промелькнула в его голове, и на лице появилась некоторая растерянность. Пьетро не мог пойти с этим к Ванде: это бы расстроило сестру. Он не пойдет с этим к Кристал: их больше нет. Он не побежит с этим к коллегам: они не поймут. Груз одиночества прибил к земле посильнее силы притяжения, но свой шаг он все же сделал. Квик резко развернулся на месте и бросился вперед. Всего менее десяти шагов до обрыва, до пропасти вниз. Они промелькнули за секунду. И он прыгнул. Почти как тогда - с небоскреба, когда его жизнь была кончена раз и навсегда. Внизу были видны зеленые макушки деревьев, скальные породы, какая-то речушка. И все это стремительно приближалось, пока он летел, завороженно смотря на все это и думая, что его падение длится слишком уж долго, а время течет поразительно медленно. Первая же ветка самого высокого дерева, хлестнувшая его по лицу, заставила очнуться. Пары милисекунд хватило, чтобы, скрывшись под кронами, крутануться волчком. Его мини-торнадо почти смягчило падение. Почти, но все равно столкновение было жестким. Квик сдавленно охнул от приземления, и мир перед глазами потемнел. Сколько это длилось? Секунда? Минута? Час? Счет времени потерялся окончательно. Он просто резко вздохнул и открыл глаза, лежа на земле, вокруг сшибленных им при падении веток. Перебитый, но живой. Но вот мозаика в его голове все не желала складываться, и он глухо застонал, сцепив зубы и сжав голову руками.
Как же я устал начинать все сначала!