Сухая земля, наполненная трещинами различной ширины, отсутствие какой-либо растительности, высочайшая температура и запах серы. Если бы здесь была школа, то в сочинении «Где я живу» маленький Неафим описал бы свой дом именно так. Для общего колорита не хватало лишь таблички на въезде «Добро пожаловать в Ад», только вот, где у этого места начало, а где конец, и есть ли они вообще? Никто не знает точного ответа. Схожесть ландшафта представляет опасность для нерадивого путника, ведь здесь легко заблудиться, но бывали ли здесь путешественники? На этот вопрос можно однозначно ответить: да, ведь чьи же черепа и кости украшали средневековый замок, возвышающийся на одиноком багровом выступе?
Мало кто с первого взгляда мог понять, что это огромное сооружение на самом деле сделано из светлого камня. Для большинства этот замок сливался с местностью, превращаясь в красноватое здание, чему способствовал цвет неба. Оно здесь было необыкновенным: у горизонта оно казалось грязно-белым, (насколько грязным может быть белый цвет), а дальше переходило в персиковый, и завершалась смена ярко-алым цветом.
Многочисленные трещины, будто шрамы на теле воина, украшали единственное сооружение на далекие километры этого измерения. И имя ему – Бримстоун. Обитель и каземат великого воинствующего народа Неафимов.
Но среди всех них есть один – краснокожий Азазель. Его горделивая осанка, величавый вид сразу дают понять, что он является их лидером, их предводителем и их идейным вдохновителем.
Сейчас он восседал в просторном тронном зале. Несмотря на зажженные свечи, в нем все равно было мрачно. На стенах можно было заметить различные клинки, но ни одного щита не висело там. Эта мелочь выдавала одну из черт Азазеля – он не любил защищаться. Его стихия – молниеносная атака с использованием различного холодного оружия. Подчеркивала власть меховая мантия за плечами, но она была надета поверх крепкого доспеха, что показывало воинственность самой сущности лидера Неафимов.  На одном из плеч, словно защита для него, находился череп огромного неизвестного животного, напоминающего корову, но с большими изогнутыми рогами и длинными, прямыми бивнями.
Азазель медленно осушал бокал вина, его хвост вяло протыкал тело воображаемой жертвы, нанося несколько ударов, не совместимых с жизнью. По всему виду было понятно, что он скучал. Да и не было в этом месте развлечений, кроме тех, что можно было придумать самому, но все эти забавы наскучили еще сотни лет назад.
Еще не так давно он надеялся, что при помощи сына сможет создать нормальный портал, который пустит его надолго на Землю, но весь план провалился… В очередной раз. Сын исчез, а вместе с ним и надежды на освобождение из этого заточения. Но внешне апатичный Азазель, внутри был полон надежд. А с ними и желания мстить и проливать кровь реками. Искорка каждый раз зажигалась в желтых глазах лишь от одной столь приятной мысли.
Неожиданный резкий звук отвлек Неафима от его дел. Он был необычен по звучанию, но что-то в нем было знакомо. Что-то отправило краснокожего глубоко в его подсознание. Он стал вспоминать все звуки, которые слышал за свою долгую жизнь. Наконец до него дошло, что это, и он быстро телепортировался на самую высокую башню замка, оставив недопитый кубок шататься на столике. Мгновение, и красный дымок уже растворялся в воздухе на самой высокой точке Бримстоуна.
В воздухе висел портал, напоминающий окно в новый мир. Сквозь это окно сложно было различить что-либо: тьма окутывала помещение. Лишь старинный стол вдали смог различить лидер Неафимов. Все его нутро ликовало, так как именно подобный портал столь долгое время ждал он, чтобы вернуться на Землю, а на лице появилась насмешливая улыбка. Легкое движение и вот уже его и след простыл, а в воздухе доносилось лишь грозное:
- Берегитесь! Азазель вернулся!

Секунда. Минута. Мгновение. Сложно понять, как долго находился Азазель в портале. Время – понятие растяжимое, тем более, когда речь заходит о различных мирах и перемещениях между ними. За все время нахождения, Неафим успел увидеть перед своими глазами невероятную по своей красоте и необыкновенности картинку, в которой перемешалось все: от звездного неба до радужных переливов. Несмотря на то, что демон имел обширные древние знания, но мало о современной науке, он все-таки смог понять, что очутился в месте, имеющем столь приятное для его слуха название «червоточина». Не успел краснокожий мутант и глазом моргнуть, как уже очутился в темном помещении, которое и видел на крыше башни до предвещавшего многое прыжка. Тот старинный стол находился в паре метров от него. На его краю лежало несколько книг, рядом с которыми стояло два бокала и закупоренная бутылка вина. Чуть дальше горела свеча, пламя которой было спокойным, как сознание человека, находящегося поблизости от лидера Неафимов. Опустив взгляд, он заметил человека из своего не столь далекого прошлого, который сейчас походил на представителя восточных учений, проповедовавших спокойствие и отрешенность от мира для улучшения своего внутреннего мира.
- Какие люди, Эрик! – Азазель был приятно удивлен встрече с Магнето, которого совершенно не ожидал увидеть здесь и сейчас. Первой мыслей демона, когда он услышал появление портала в Бримстоуне, было предположение, что вновь какой-нибудь «мастер спиритизма и черной магии» случайно открыл путь в царство Неафимов, но оно оказалось неверным.
- Сомневаюсь, что ваша Всемирная паутина выдержит напора Неафимов на форумах, - усмехнулся Азазель, что было так типично для него, - для меня не существует границ, но твое стремление найти меня льстит.
Пробежавшись взглядом по человеку, который теперь стоял во весь свой рост перед ним, демон заметил, что Леншерр неплохо сохранился. С момента их последней встречи прошло много земных лет, а тело одного из лидеров мутантов выглядело, будто прошло не больше месяца. Даже стиль одежды был таким же, лишь бордовый платок на шее выделялся из всего образа.
- Ты еще тут, значит, котел пока еще рано ставить, - ответил на колкость колкостью Азазель и с почтением пожал руку бывшему коллеге, если это можно так назвать, - приятно вновь очутиться здесь, на этот раз по приглашению. Я смотрю, ты подготовился, - движением глаз краснокожий мутант указал на стол, - а вот я не особо, поэтому дай мне секунду.
В мгновение ока нелепое для данной обстановки облачение Неафима сменилось на черный пиджак и брюки. На ногах уже заняли свое место начищенные до блеска туфли, а под пиджаком была белоснежная накрахмаленная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей.
- Так-то лучше, - поправив воротник, Азазель направился ко столу и откупорил бутылку Le Montrachet 1979 года. Ловким движением хвоста схватив поочередно оба бокала, он наполнил их и протянул один мастеру магнетизма.
- Так зачем ты меня позвал, Эрик?

Горящие свечи, похожие на средневековые факела, массивная мебель и человек, будто докладывающий об обстановке, которая сейчас творится в мире. Все это напомнило Азазелю XIII век с его абсолютной монархией. Конечно, в данной обстановке он представлял себя на месте монарха, чья власть незыблема, а слуги и соратники верны. В образе соратника сейчас выступал Эрик, который рассказывал свою идею. Краснокожий мутант сидел откинувшись в большом деревянном кресле, больше напоминавшим трон, благодаря своей высокой спинке, ширина которой превышала полтора метра. Руки лежали по всей длине ручек, а ладони чуть свисали с края. Во всем виде была заметна некая вальяжность, которая была присуща лидеру Неафимов во время бесед, когда он сам молчал и лишь слушал. Несмотря на всю вальяжность, он очень внимательно слушал Эрика. И, конечно же, мимо его ушей не прошло слово «одаренные», под которым Леншерр замаскировал «мутанты». Азазель пытался сдержаться, но все-таки небольшой смешок пролез из его уст. Было забавно, как Магнето приписал суперспособности к дару. Само слово «одаренные» приравнивало мутантов к людям, лишь с тем исключением, что у них есть некая способность. Неафим был абсолютно не согласен с такой теорией, он считал, что мутанты – совершенно иные организмы. Отчего и столь ярко выделяются некоторые физиологические особенности, будь то шерсть или кожа другого цвета. Его идеи были ближе к идеям некоторых человеческих умов, считающих, что мутанты – новый этап эволюции человека.
А вот сравнение Клуба с мафией Азазелю понравилось. В голове сразу всплыла эпоха 1920-1930-х годов. Чикаго. Мрачная атмосфера. Эта эпоха, как ни странно, была интересна ему. Белая рубашка, жилетка, галстук и знаменитая шляпа-федора, чуть наклоненная вперед. О да, этот образ был ему по душе.
Все это время бокал с вином уверенно держал хвост, отчего руки были свободны. Азазель небольшими глотками отпивал приятный напиток. Последний глоток он сделал следом за Эриком и, увидев серьезный настрой своего собеседника, краснокожий подался вперед, избрав стол за опору для своих локтей. Ладони сложились в замок, большие пальцы были выпрямлены. Он опустил свою голову на них и устремил взор к мастеру магнетизма. Пару секунд желтые глаза демона вглядывались в голубые глаза мутанта, сидящего напротив, прежде чем последний начал излагать фразы о значимости Неафима в рядах Клуба Адского Пламени.
Выслушав речь, Азазель поднял голову, но положение рук оставил тем же.
- Лестно слышать, что столько стараний было сделано для меня, но за всей красотой фраз я почти не услышал конкретики, - ее демон любил, ибо она давала четкость в понимании происходящего, а также экономила время, - какова моя должность в Клубе? Привилегии мне вполне ясны, но вот обязанности. С этим уж слишком туманно. Ты должен понимать, что далеко не всякие вещи будут мне интересны, поэтому я должен знать, на что подписываюсь.
Встав со стула, мутант стал медленно ходить по комнате, осматривая внимательно ее., руки его были за спиной.
- Эрик, ты говорил о портале. У меня появилось несколько вопросов. Во-первых, можно ли сделать так, чтобы через него могли проходить другие существа, не только я? В обе стороны, естественно. Во-вторых, где он находится и могу ли я посмотреть на него сейчас? А так как наиболее удобный для меня вариант проживания будет сам особняк Клуба, то хотелось бы посмотреть заодно и мою комнату. Желательно, чтобы телепорт находился там.
Да, замашки выдавали в Неафиме монарха, желающего, чтобы для него были созданы все нужные ему условия. Но всё это он прекрасно запоминал и мог, как это странно не звучало бы, отблагодарить верное службой, если можно это так назвать. Лишь бы ему не мешали.
По поводу своего сына он не хотел поднимать разговор, так как Курт был неинтересен ему сейчас, он не мог никак ему помочь, а в очередной раз предлагать перейти на сторону зла было бы глупо.
«Быть может, когда-нибудь он сам решится на это».