Шепот усиливается.
Голос в моей голове приобретает большую четкость, постепенно воспроизводя более осмысленные реплики, но я их не слышу. Во мне преобладает детский восторг и мои глаза непременно сияют от мгновенно испытанной радости. Два выпада, предназначенных для меня Эриком, не парируются мной, но меркнут в сравнении с тем, как он смотрит на меня сейчас, познав мои возможности в иной форме и в совершенно другом проявлении. Его улыбка находит отражение в моей, ставшей теперь несколько глупой и нелепой. Я смогла его удивить и это оказывается наивысшей похвалой, которую только можно было бы придумать. Все, что у меня получается, так это неловко кивнуть, подтверждая его догадки. С этой самой минуты, он будет осведомлен о том, что я чувствую его, возможно, даже намного лучше, чем он сам. Пускай, ведь с этого самого дня я буду знать, что он нуждается во мне и в моем даре, как бы не пытался убедить в обратном. Все мы знаем, что такое гордость и все мы знаем, каков человек в ее отсутствии. Что уж говорить о том, чьи силы многократно превышают мои возможности, хоть они и принадлежать к другой, не свойственной мне специализации. Эрик желал до последнего оставаться несломленным и, что бы не случилось, я сделаю все, чтобы он не сумел почувствовать обратного.
До меня донесся шелест ткани постельного белья. Донесся, потому как я оказалась не в силах оторваться от гипнотического взгляда мужчины, ощущающего небывалый эмоциональный подъем и долгожданное облегчение. Дыхание еще не пришло в норму, мне пришлось задержать его, когда лицо Магнето оказалось в опасной близости к моему. Кожа продолжает источать жар, а когда ладони мужчины ложатся на едва прикрытые одним коротким полотенцем обнаженные колени, она и вовсе покрывается мурашками. Казалось бы, мужчина пытается всмотреться куда-то дальше, чем в свое собственное отражение, что поселилось в моих глазах. Это впечатление преследует меня до последнего и опасность я начинаю предвидеть только тогда, когда становится уже слишком поздно.
Никогда бы не подумала, что это так приятно. Не сам процесс в целом, а то, как он руководит им. Его губы проявляют настойчивость и я ловлю его дыхание, продолжая поддаваться тому эмоциональному фону, что толкает Леншерра к этому бессознательному и безрассудному поступку. Я ловлю его дыхание и испытывают странный восторг вперемешку с отвращением к самой себе, как и к тому, что я позволила себе нечто, на что не имела ни малейшего права. И дело не в том, что именно Магнето смог приблизить меня к себе, а в том, что я не должна проявлять подобную привязанность к кому-либо. Не должна испытывать удовольствие от физической близости, как и не должна нуждаться в ней. Я твердо решила, что так будет лучше и разумнее, если я не хочу обрести близких людей, которым впоследствии могу причинить непереносимую боль или доставить ненужные хлопоты. И, все же… как же это божественно. И как невыносимо глупо то, что я начинаю хотеть еще, стоит этой ласке прерваться, хоть и понимаю, что это неправильно. Мне не нужно больше, только бы еще раз осознать его дыхание, такого живого и такого неукротимо упрямого. Того, кто не испугается меня такой, какая я есть, какой я стала. Какой я стану…
Стыдливо повторяю его взгляд, провожу указательным пальцем вдоль своих губ и строго поджимаю их. Молчи, не говори ничего. Это не самый лучший повод для разговора. Заклинаю, не произноси ничего относительно того, что произошло. Внутри меня все замерло, обреченно содрогнувшись. Твой взгляд выступает обвинителем, заранее оповещая о том, что мне нет оправдания. Но разве оно необходимо? Теплые и тяжелые руки покидают мои колени и я поднимаюсь с края постели, сопровождаемая вздохом мужчины. От этого становится гадко.
Шепот усиливается.
Я только сильнее стиснула зубы. Твои слова подобны выстрелам. Они не просто ранят, разом попадая во всевозможные болевые точки, которыми располагает мое тело. Они завершают твое общее мнение в отношении меня, провоцируя шумный выдох через нос. Я должна держать себя в руках. Я не должна давать реакцию. Мне нужно запретить себе думать о том, что проговорил Эрик, но сказанное им начинает прокручиваться в моей голове по кругу, доставляя неприятные ощущения, вместе с тем провоцируя внутреннюю злобу, наравне с той, что была поглощена мной каких-то жалкие четыре минуты назад. Мне нужно перебороть не только свою ненависть, но и его агрессию, прежде всего к самому себе. И я смогла бы, не будь постановка финального обращения со стороны Магнето настолько жестока.
- Кем ты себя возомнил? – мой голос приобретает грубые нотки и ударяется о стены спальни Черного Короля. - Ты мне не нужен, – мне нет необходимости уточнять, что именно я имею в виду, как и ему не нужно было уточнять, что конкретно он подразумевал за своими словами.
- Я тебя не хочу, – тело начинает пробивать мелкая дрожь. Я обнимаю себя за плечи и пальцы с силой впиваются в локти. Белеют, как побелело мое и без того бледное лицо. Дыхание вновь становиться прерывистым. Я злюсь. Злюсь, потому как хотела только помочь. Потому как надеялась, что за моим доверием к нему подразумевается и его доверие ко мне. Потому как он допустил мысль о том, что я могла искусственно спровоцировать его на случившуюся близость между нами. Потому как заставил переступить черту полного самообладания и самоконтроля. Сумел напомнить, что значит человеческое тепло и ласка. И теперь мое сердце уже не сможет позабыть о том, как может быть хорошо. А я не хочу, чтобы оно жаждало большего, чем просто нахождение вблизи живых. Не хочу бояться того, что посреди ночи могу размозжить черепушку своего пылкого и страстного любовника. Не хочу, чтобы следующий повторил его судьбу. Думать об этом невыносимо. Откуда в моей голове все это?...
Обида, горечь и злость. Отчаянье и непонимание. Безысходность. Я хотела исчезнуть с глаз долой, только бы не иметь больше разговоров с одаренным, мирно лежащим в своей постели. Считающим меня виноватой в нарушении всех договоренностей, но при этом не испытывающий и капли доверия в отношении пока что единственной обитательницы его дома. Его главным наставлением было не доверять никому, помимо него, но к чему теперь все это, если равноценность полностью отсутствует?
- Да иди ты к дьяволу, Леншерр! – графин, что бережно сдерживала в руках моя тень, находящаяся неподалеку, с громким звоном разбился о пол, расплескивая ледяную воду по паркету. Я уверенно и поспешно направляюсь к двери. Мне все равно, что мне может быть сказано вслед и что моя ночнушка довольно коротка для серьезных разговоров. Я держусь из последних сил, чтобы не возвратиться и не совершить хлесткого шлепка по щеке мутанта, который, по моему мнению, он заслужил сполна. Но нет, мне нужно вернуться к себе и немедленно.
Шепот уже давно перестал быть шепотом.
Тьма застала меня у самых дверей, ведущих в холодные коридоры особняка, но я не смогла приоткрыть их. Не потому, что у меня не нашлось на это сил. Я просто перестала быть собой. Моя речь больше не принадлежала мне, а мои глаза прекратили относиться к человеческой природе, полностью окрашиваясь в кроваво-красный цвет, что охватил как сам зрачок, так и белок.
- …что ты нашла в этой гадости? Так и будешь валяться в грязи? Без сомнений… без осознания простой человеческой радости! – это было похоже на фрагмент какого-то разговора. Фигура девушки отстраняется от двери, оборачиваясь в сторону Магнето. От ее ровного и уравновешенного тона не остается и следа, ее речь кажется бессвязной и не относящейся к единственному собеседнику в помещении. Ее тело покачнулось в сторону, словно теряя ориентацию в пространстве, а глаза с жадностью и завидной стремительностью разглядывали все то, что приходилось для нее окружением. - Так и будешь до старости... Прикончи себя из жалости! Разве это не так? Ты не готова жить, - уставившись в зеркало, расположенное во всю стену, находящееся неподалеку от ее расположения, девушка делает пару бессознательных шагов к нему и берет щедрый размах правой рукой, резко выбрасывая руку вперед, - вот тебе результат! - кулак разбивает широкую и высокую зеркальную поверхность. Осколки обрушиваются на одаренную, пара весьма острых перерезают вены в области кисти руки, что намеренно была прижата к стене. Кровь заструилась, закапав под ноги, но Ванда будто не заметила последствий своего удара, продолжая выкрикивать в никуда скопившийся гнев.
– Давай… кричи, мразь! – Дарксайд запрокидывает голову, оканчивая свой странный монолог, прижимая окровавленную руку к груди и начиная заливаться нервным смехом.
Приступ продолжается какие-то десятки секунд, прежде чем Максвелл вновь обретает осмысленный взгляд. Вот только его хватает ненадолго. Лицезрение собственной крови, как и ее стремительная потеря способствуют короткому выходу из сознания, но она каким-то чудом удерживается на подкосившихся ногах. Голова начинает раскалываться, а свет вызывает раздражение слизистой оболочки глаза.
Выставив левую ладонь перед глазами, я пытаюсь прикрыть их от яркого света лампочек на покачивающейся люстре. Почему она качается? Теряет очертания и расплывается. Вернись. Не сейчас, не здесь, не с ним.
Отредактировано Darkside (23-02-2015 21:24)
DARKSIDE || Wanda Maxwell
