Тот факт, что в конечном итоге Бруннхильда придет к ней за помощью, если снова решит возродить Валькириор, Сиф вполне предполагала. Даже были мысли пойти к сестре по оружию первой и предложить свою непосильную помощь, потому что видеть, как та переживает о своем первом провале, было слишком тяжело. Но время шло, и Богине Войны все было невдомек, что в голове Валькирии уже зреет мысль, как бы выполнить свой долг и сдержать обещание Всеотцу.
И в один день, как и предполагала Сиф, сестра явилась к ней, прося помощи в возрождении Валькириора. Отказать ей богиня никак не могла. Во-первых, она чувствовала долг перед сестрой и родиной, которой нужны были валькирии, во-вторых, Сиф знала, кто им может помочь и что именно она знает к нему подход.
Местонахождение Одинсона богиня Войны легко разузнала у Хеймдалля, хоть и узнала лишь то, что он в Мидгарде, в Башне Старка и дел у него сейчас там нет. А это все значило лишь то, что он в компании Мстителей отдыхает. Хоть и в этот миг в сердце Сиф зародилось опасенье о том, в каком виде они застанут там Тора, она все же решила рискнуть. И раз путь туда был им известен с точностью до американского адреса, гонять могучего коня сестры  не было смысла, ведь куда проще было направить их прям на Башню.
Пусть через врата миров не самое приятное развлечение, да и не такое эффектное, как перемещение Тора, но это и спасло Энтони от очередного ремонта взлетной площадки. Воительницы без разрушений ступили на крышу. Поманив за собой Брунн, Сиф спустилась по небольшой лестнице к застеклённым балконным дверям, которые послушно разъехались в стороны при приближение дев. Богиня Войны осторожно рукой отодвинула плотную занавеску и замерла в проходе, ошарашенно глядя на представший перед ней вид.
Её опасения превзошло то, что творилось в огромном зале. Все были мертвецки пьяны и в сознание не было уже ни единого Мстителя. Хотя один все же был,  и это был искомый Тор, которого даже слоновьей дозой выпивки было сломить трудно. Сиф почувствовала, как кровь закипает у неё в жилах от негодования, а пальцы сжимаются до хруста на набалдашнике меча. Глубоко вдохнув полной грудью, богиня решительно пересекла помещение, не смущаясь громкого стука ботинок по полу и поравнялась с Одинсоном.
С силой развернув его к себе лицом, Сиф с силой ударила его по щеке, так что обычному человеку не далеко и шею было бы свернуть. Но Тор был асом, к тому же привыкший к ударам своей возлюбленной девы. Голубые глаза пылали недовольством и решительностью достучаться сквозь хмель до истинного разума бога.
-Одинсон, будь ты проклят! Ты нужен нам прямо сейчас! Приди в себя, - голос богини Войны гремел не хуже грома, который создавал Тор, - Хмельное раздолье никуда не уйдет, а вот мы можем, если ты не поможешь!

Вот уж допился так допился. Пьяные бредни громовержца все более походили на то, что в миру людей называли белая горячка,- исключительно острый алкогольный психоз влекущий за собой полное помрачение рассудка. Только вот в данном случае, он видел не чертей, как это было принято обычно у смертных, а проклятых Валькирий Дизир. Так сколько же он в самом деле уже пьянствует, что довел себя до подобного безумия? Бруннхильда громко возмутилась на попытку Тора схватить ее за явствено выпирающую грудь, да только разве можно совладать с этим мамонтом, особенно когда он в стельку пьян и пребывает в своем собственном мире где царят галлюцинации? Уцепившись за нагрудник Валькирии, мужчина в мгновение ока оторвал ее от пола и поднял вверх, словно какого то беспомощного котенка, коим та, к слову, никогда не являлась. И пусть среди асов Брунн слылась как более женственная и не столь агрессивная нежели Сиф, тем не менее вщемить по первое число она могла похлеще своей темноволосой подружки.
Сжав пальцы на запястье Тора и нащупав точку опоры, девушка подтянулась и с размаху врезала громовержцу с ноги, силой способной отправить любого другого аса в глубочайший нокаут, а смертного так и вовсе переломить пополам, превратив все внутреннее содержимое его хрупкого тельца в бесформенную кашу. Но Одинсон, будь он не ладен, будучи чертовски пьяный да закаленный в столетних битвах с титанами, словно и вовсе не замечал болезненных приемов что отрабатывали на нем разгневанные столь неадекватным поведением девушки. Громогласно  и явно не по доброму выругавшись, поняв что все ее попытки вырубить Тора ни к чему хорошему не приведут, Валькирия наконец таки успокоилась и прекратив сопротивляться, обреченно вздохнула и беспомощно повисла в воздухе, в ожидании когда Одинсон придет в себя, ну или хотя бы допусит малейшую ошибку которой она неповременит воспользоваться дабы угомонить это разбушевавшееся неадекватное тело.
Уперевшись ладошкой в приблизившуюся к ней физиономию Тора, от которого разило откровенно убийственным перегаром, Бруннхильда недовольно поморщила нос и отвернулась. Вот ведь животное, налакался как скотина, облапал а теперь еще и обнюхать ее удумал.
- Да неужели..
Насмешливо хмыкнула Вэл в ответ на его внезапное прозрение и одарила мужчину грозным и весьма красноречивым взглядом, уверяющим что лучше бы ему ручки то свои загребущие убрать, по добру по здорову. Словно давая ему понять что она в самом деле не шутит, девушка предостерегающе положила ладонь на рукоять своего любимого Драгонфанга, что явственно виднелся из под обмотавшегося вокруг Валькирии плаща.
Наблюдая за развернувшейся после этого комедией, Бруннхильда невольно хлопнула себя рукой по лбу.
И за что же им боги послали такое наказание? У всех мужики как мужики, а им с Сиф досталось такое вот ходячее недоразумение. Проследив траекторию отступления принца, на мгновение девушка заподозрила неладное, да только вот сделать она ничего не успела, ибо уже в следующую секунду, совершив чрезмерно резкое и неловкое движение, громовержец проломил своей тушей оконную раму и мгновенно выпал наружу. Рванув следом за ним, девушка так и осталась в оконном проеме с вытянутой по инерции рукой, по соседству с наблюдающей за его полетом Сиф. Увидев его крайне болезненное приземление о бетонный тротуар, последствием которого стала приличная воронка диаметром эдак три на три, а так же последующее столкновение физиономии Тора с его молотом, личико Вэл исказилось в болезненной и сострадающей гримасе. Конечно же ей было бесконечно жаль бедолагу, но он определенно это заслужил. По началу ошеломленные, девушки переглянулись между собой, едва сдерживаясь чтобы не расхохотаться. Убедившись что с Тором все в порядке и он подает признаки жизни, подруги вздохнули с облегчением и отошли от злосчастного окна, в ожидании когда Одинсон придет в себя и вернется в башню. Пройдя внутрь помещения, Валькирия выудила из цепких лап мирно сопящего и в ус не дующего Старка бутылку джина, и откупорив ее, уселась в одно из свободных, по чистому везению целых кресел и принялась поглощать спиртное. Когда Тор вновь осчастливил девушек своим появлением, от былого гнева Брун к тому времени уже не осталось и следа. Широко улыбнувшись, с трудом удерживаясь чтобы не разразиться заливистым и громким смехом, дабы не вводить любимого и ненаглядного принца в еще большую неловкость и ступор, девушка вновь пригубила бутылку с джином и лишь допив ее до конца, поднялась с насиженного места и подойдя к Одинсону, крепко, и по своему нежно, обняла мужчину, после чего сразу же приступила к обьяснениям сути их визита. Делая скидку на легкую контуженость Тора после его неудачного столкновения с Мьёлльниром, Вэл старалась быть максимально краткой, выражаясь на предельно доступном мужчине языке. Затем, сделав небольшую паузу дабы убедиться что Тор действительно ее слушает и внимает, она посмотрела на него вопросительным взглядом в ожидании вердикта.

Отредактировано Valkyrie (18-02-2015 13:42)

«Бородатое недоразумение, а ещё и Одинов сын», - про себя усмехнулась богиня, но вслух произносить ничего не стала. Лишь устало потерла переносицу, наблюдая за тем, как мужчина вновь решил припасть к бутылке устами. Впрочем Вэл не постеснялась сделать тоже самое, что ещё больше удивило Сиф, но и здесь она смолчала. Чего греха таить, все асы любили выпить, ведь на пьяную голову и воевалось лучше, и топоры были на вес легче. Поэтому не долго думая, богиня глазами нашарила бутылку, содержание которой было чуть выше нуля, поближе к себе и решила заполучить её. Ничего лучше, чем проломить нужную плитку паркета, Сиф не придумала, посчитав, что Энтони и так предстоит очередной ремонт после попойки Тора с Халком, а бутылка послушно скатилась по наклонной балке к ноге женщины. Это оказался бурбон, достаточно неплохой выдержки, но какая разница была для Сиф?
Богиня сделала большой глоток, не переставая при это наблюдать за передвижениями Одинсона. Хотя больше её волновали изменения на его лице, по которому хорошо читалось, что  затея, которую он задумал, ему была не по душе, но видимо выбора у них не было. Хвала Всематери, что принц не научился ещё той мудрости, которой обладал его отец, и не умел хорошо скрывать эмоции на лице, за маской мудрой хладности. Хотя сейчас это значения не имело, потому что все было уже решено.
Поставив бутылку на…пол, так как ближайший стеклянный столик претерпел некие изменения, в форме отсутствия у него столешнице, которая мирно покоилась осколками на полу, Сиф поднялась на ноги. Первая выйдя на взлетную площадку, она вдохнула свежий прохладный воздух, которые ещё сохранял свежесть не такой высоте, и просто ожидала появления своих спутников. То, что количество бутылок в объятьях Тора росли, её нисколько не удивляло, лишь убеждало в том, что затея, которая им предстоит, не греет душу бога. Послушно повиснув на его плече, крепко сжимая руку, что бы не оторваться, женщина воздохнула, вспоминая, что не очень любит летать таким способом.

Оказавшись вскоре на своих двоих ногах, на твердой земле, Сиф с облегчение выдохнула. Но легкость продлилась не долго, потому что стоило ей оглядеться, как и ей самой идея перестала нравиться. Древние курганы, которые таили под собой чуть больше, чем могли познать люди – не сулили ничего доброго. Лишь смерть и неупокоенные обитали в таких местах, и тревожить их - идея не из лучших. Но мысль возражения легко прервали, простым жестом впихивания в руки священной котомки с бутылками.
Всего на мгновение, наконец, встретившись глаза в глаза с Тором, чего было достаточно сейчас, Сиф увидела в них тревогу. Такую тревогу она видела в них прежде и догадывалась, что может его опечалить и заставить так смотреть. Но сейчас это было не важно, обсудить это они смогут позже, когда выполнят свои долг перед Асгардом и перед Бруннхильдой лично. Послушно приняв бутылки и пообещав, что все же сохранит их, хоть и не одобряет подобного прямо сейчас, так то она не против выпивки была вовсе, богиня замолчала, наблюдая за происходящем.
Разговор с землей в исполнение Тора завораживал. Бог и воитель по своей натуре, он никогда не создавал впечатления, что он способен на такое, но сейчас девы могли наблюдать какое-то таинство, которое не каждый день и не каждой было происходило. Земля с треском и болью разошлась в стороны и распахнула им своё нутро, из которого здесь воняло гнилью и смертью, вынуждая богиню, морщиться и отмахиваться от зловонья. Это и отвлекло её, так что она даже рыпнуться не успела, перед тем как Одинсон порвал себе руку и позволил крови стекать в щель.
-Во имя Всеотца, что ты творишь!
Но получив вразумительный, хоть и не греющий душу ответ, Сиф покорно замолчала, сильнее сжав ткань, которая берегла алкогольные напитки в её руках. То что она слышала, то что Тор говорил Валькирии, лишь сильнее настораживало и напрягало её, но возражать более она не стала, поскольку все же доверяла мужчине и верила что он все же ведает, что творит. К тому же Сиф должна была верить в силы своей сестры, и верить в её успех в этой отвратительной затее.
Когда Одинсон наконец обратился к ней, богиня подняла на него глаза и внимательно выслушала. Ничего колоссально нового или необычного он ей не сказал, поэтому она согласно кивнула и, все же нарушив молчание, попросила быть чуть осторожнее. Его и Вэл тоже. Проводив исчезнувших в земляном проеме богов, Сиф поставила на ближайший высокий камень котомку и стала ждать.

Из проема донеслись пронзительные зверские крики драугров, которых пачками рубил Тор. Но неживые были проворнее и хитрее бога, к тому же кроме его крови, они жаждали свободы, поэтому видя свет ведущий на волю небольшая группа кинулась туда. Но стоило первым мертвецам высунуть свои головушки из тьмы, как ровный удар ноги отправил их обратно, в объятья тьмы и действующего Тора. Следующая партия оказалась чуть более проворная и многочисленная, посему богине пришлось обнажить свой меч и оказать драуграм прием по всем правилам.
Ловко лишив их всех подряд голов, стараясь не отвлекаться на крики из под земли, Сиф заметила новые поступления, которые мало того что вырвались наружу, так ещё сделали это с другой стороны. С той самой, где на возвышенности стояла котомка. Легким прыжком богиня пересекла расщелину, и оперившись рукой в камень, двумя ногами оттолкнула глупое мертвое создание от бутылок.
-Не для тебя сии напитки берегу я, и не для того что бы ты, бестолковое создание, кокнуло их тут!
Прикрикнув на него, зная, что этим созданиям такие речи безразлични, Сиф легко снесла и ему голову. После этого она позволила себе передышку, что бы переставить котомку пониже, так что бы если вдруг она упадет, шанс что бутылки перебьются, был поменьше. Но этот жест был опрометчив, потому что драугры ждать не собирались.
Новые твари вылезшие наружу накинулись на богиню, как толпа жаждущих плоти гиен, коими по сути они и являлись. С трудом вырвавшись из этих «объятий», Сиф отбила атаку, но один проворный гад все же уберегся от взмахов её клинка и попробовал бежать. Заметив это, богиня прыгнула, сбивая существо с ног, но сама она тоже оказалась на земле. Перекинув его через себя в сторону обратно к расщелине, она оседлала его и вогнала меч ему в горло.
Тогда-то она и оказалась достаточно близка к краю земляного проема, что бы заметить в кромешной темноте, лишь слегка освещаемой светом, исходившим сверху, лицо Тора. А получилось это благодаря молниям, которым светились его глаза, освящая все лицо, но сулило это виденье лишь злые вести. А точнее тот факт, что Одинсон был на грани безумия берсерка, что принесет им лишь дополнительные проблемы.
-Одинсон, Хель тебя дери, держи себя в руках! У нас должно все получится! Мы не имеем право на ошибку!
В самом деле, она боялась. Богиня Войны, мужественная и решительная дева, прошедшая тысячу войн и сражений, боялась этого. Боялась, что может стать с ним, если он обезумеет. Боялась того, что он может сделать в таком состоянии, то чего пострадает и она, и Бруннхильда, и сам Одинсон. И боялась того, что может стать с ним после.

Древнее захоронение.
Неся на своих руках останки драугра, Бруннхильда была темнее ночи. На душе девушки неприятно свербило, сердце было не на месте и это настроение отчетливо читалось по угрюмому и мрачному личику богини. Она прекрасно понимала что у всего есть своя цена, за все рано или поздно придется платить, и то что они сегодня сделали, еще не раз напомнит о себе. Более того, ей было не радостно от одной мысли что душа подобно этой, столь грязная и развращенная, окажется в сияющих небесных чертогах вместо того чтобы гнить в Хельхейме, где ей было самое место. Но вопреки этим своим рассуждениям и противоречивому желанию, старательно игнорируя беспокойство на своей душе и отгоняя дурные мысли прочь, связанная клятвой и долгом, Валькирия была решительно настроена довести начатое дело до конца.
Звуки битвы к тому времени уже утихли окончательно, и ни лязг оружия, ни рев Тора, ни рычащие вопли разрываемых им драугров более не доносились до слуха воительницы. И когда внутри кургана воцарила мертвая тишина, девушка заподозрила неладное. Она отчетливо слышала крик Сиф доносившийся из разлома, и теперь, когда все затихло, воображение воительницы рисовало отнюдь не самые радужные картины. Убрав меч и обхватив тело мертвого мужчины покрепче, перекинув его через плечо, порядком встревоженная таким положением дел Бруннхильда ускорила свой ход, возвращаясь обратно по уже проверенному и предварительно зачищенному ею пути, вдоль которого тянулся выстланный трупами и останками драугров длинный кровавый след.
С каждый новым шагом что отдалял девушку от гробницы где она сразила Сигурда и с каждой секундой что приближался момент восхождения его души, как и было обещано драугром, ей открывались все новые тайны немертвых, в том числе знания о жизни после смерти тех, чья душа так и не ушла ни в тот, ни в иной мир, оставшись в своих бренных телах вынужденных волочить существование в мире смертных в качестве живых мертвецов. Но вместе с полученными знаниями, внутри воительницы происходили так же и иные изменения, последствия которых обрушились на девушку в тот момент когда она меньше всего была к этому готова.
Одним из побочных действий магии древнего драура, оказалось пробуждение давно забытых ею воспоминаний, погребенных под множеством реинкарнаций и личностей, что за все эти столетия пережила Валькирия. По началу, они всплывали лишь легкими отголосками, словно призрачное эхо напоминая ей обо всем пережитом за последние века, но изрядно растревоженное сознание воительницы довольно быстро начало само поднимать на поверхность все то, что однажды с легкой руки Одина было подавлено в самых глубинах ее памяти, что в итоге вызвало цепную реакцию остановить которую было уже не возможно.
Охваченная внезапно прорвавшейся волной воспоминаний, влетевшей в нее на скорости сто миль в час, эффект от столкновения с которой был сродни удару Мьёлльнира по голове, уже будучи на полпути к выходу из кургана, ошарашенная произошедшим, Бруннхильда чудом уловила витающий в воздухе запах смертельной опасности, едва успев развернуться и выхватить из ножен свой Драгонфанг, ровно в тот момент, когда с яростным рыком откуда то из темноты на нее ринулся Тор, явно движимый не добрыми намерениями. Заметив в полумраке коридора вспыхнувшую ожесточенно озлобленную искорку в его взгляде, а так же звериный оскал на исказившимся от ярости лице мужчины, в котором читалось всего лишь одно желание- убивать, она на мгновение оцепенела.
Но в тот же миг взяв себя в руки и мгновенно оценив ситуацию, Валькирия уже не единожды видевшая прежде это выражение на его лице, тут же поняла что громовержец хотел с нею вовсе не пообниматься, а посему, поспешно сбросив свою ношу на пол и устремив в его сторону лезвие меча, она приготовилась дать ополоумевшему богу должный отпор.
Влекомый лишь жаждой крови и убийств, разум его был затуманен и полностью потерявший контроль над своим сознанием и телом, Тор не отдавал отчета своим действиям, что в данном случае, не смотря на всю опасность ситуации, все же сыграло воительнице на руку.
С трудом сумев отшвырнуть от себя впавшего в безумие Одинсона, который сам же по неосторожности и напоролся на ее меч, девушка вскинула руки, призывая мужчину остановиться и давая тем самым ему понять что вовсе не желает драки. Но он словно не слышал ни единого ее слова, ровно как и не видел, да не осознавал кто стоял в этот момент перед ним.
Даже в обычном, нормальном состоянии с Тором не смогла бы совладать даже дюжина вооруженных до зубов Валькирий, но сейчас, здесь была всего одна, и пускай она была самой сильной из них, всех сил Бруннхильды не хватило бы чтобы остановить утерявшего рассудок Бога Грома. Он был в десятки раз сильнее и быстрее ее, а благодаря той ярости что обуяла его разум, мужчине даже не нужно было оружие чтобы покончить с вставшей на его пути воительницей. Но отступать было некуда.
Едва не отключившись от резкого и мощного удара об стену, выронив из рук свое оружие и крепко сжимая пальцы на руке Одинсона в попытке не позволить мужчине переломить ее шею, судорожно ловя ртом маленькие и редкие глотки воздуха, Бруннхильда беспомощно смотрела в сверкающие молниями и злобой безжалостные глаза Тора и понимала что шансов пережить этот день у нее катастрофически мало.
- Тор. Взгляни же на меня, это ведь я.. Брунн..
Сипло, сквозь хрип и кашель прошептала девушка, изо всех сил борясь с подступающим чувством удушья и потерей сознания, что вызывала огромная рука Бога Грома крепко сжимающаяся на ее тонкой шейке. Неизвестно, подействовали ли то на громовержца ее слова, или же его разум сам по себе понемногу начинал уже проясняться, но внезапно в его взгляде промелькнуло то, что дало девушке пусть и не большую, но все же возможность прожить сегодня хотя бы еще немного. В болезненном приеме перехватив буквально на миг ослабившую свою хватку руку Тора за запястье, не давая ему опомниться, девушка нанесла громовержцу молниеносный удар костяшками пальцев в кадык, вслед за которым тут же последовал захват за шею и сопутствующий ему отрезвляющий удар коленом поддых заставивший Одинсона фактически сложиться пополам и осесть на землю. Взмах ноги и утерявший равновесие мужчина отлетает в противоположную ей сторону, давая воительнице еще одну возможность для очередного маневра. Сделав перекат в сторону, Валькирия подняла с пола меч и отскочила на безопасное расстояние, более не намереваясь так глупо и легко попадаться в его медвежьи обьятия.
Отсчет шел на секунды. С тревогой во взгляде и с трудом переводя дыхание, свободной рукой потирая ноющую шею покрытую огромными и жуткими на вид темными разводами, напряженная до нельзя, она была готова к возможному продолжению сражения. Но вместо того чтобы атаковать лежащего на земле бога, с болезненным замиранием громко и неровно бьющегося сердца, девушка следила за переменами на лице громовержца, в ожидании какая же из его сторон в конечном счете возьмет верх.
- Ну давай же, ты сможешь
Дрожащим голосом произнесла она, ни на секунду не желая верить что все может так вот закончиться.
С каждой секундой что Бруннхильда смотрела на борющегося с самим собой бога, некогда забытое и утерянное вновь возвращалось, выворачивая все наизнанку и заставляя когда то уснувшее сердце вновь болеть а душу томиться. Ей было невыносимо тяжело видеть то как он страдает в попытке усмирить зверя внутри себя. Душа Валькирии рвалась на части, но как, чем она могла ему помочь?
Действительность же заключалась в том, что проводница между миром живых и мертвых, сейчас как никогда была близка к своей собственной кончине, и не смотря на это, девушка не испытывала страха перед возможной смертью, ее больше пугало другое. Убрав свой меч, она не заколебавшись ни на миг, стремительно направилась к Одинсону, обняла мужчину за плечи и присев на землю подле него, едва ли не умоляюще принялась взывать к его чувствам и разуму. В очередной раз обрести друг друга чтобы снова потерять? Ну уж нет. Все сильнее притягивая Бога Грома к себе и уверенней сжимая его в своих обьятиях, Бруннхильда осторожно приподняла лицо мужчины за подбородок, наблюдая за каждым движением его лицевых мускул и всматриваясь в его глаза взглядом полным тревоги, нежности, любви и боли которые она вновь испытала заново переживая в памяти все те моменты, которые по ряду причин ей когда-то пришлось забыть.
- Однажды я уже взошла за тобою на костер, и что бы не случилось, знай, какой бы путь ты не избрал, я пройду через все это вместе с тобой.
Прижимая ладони к щекам Тора, тихо произнесла Валькирия обнимая его за лицо и не отводя от него пристального взгляда, всеми силами стараясь не выдавать волнение и унять незаметную глазу мелкую дрожь в своих руках. Она была в смятении, пытаясь "переварить" все то что на нее свалилось, путалась в своих мыслях, ощущениях времени, и вместе с тем, разрывалась между чувствами и долгом. Бруннхильда смотрела на Тора, а перед глазами ее снова горел огонь, вместе с которым сгорала и ее последняя надежда вновь обрести счастье в обьятиях своего возлюбленного, чье безжизненное тело лежало посреди этого погребального костища. Ее любовь была столь сильна и крепка, что последним и единственным желанием Бруннхильды было на тот момент, войти в огонь следом за ним, что она и сделала не представляя своей жизни без любимого, дабы вновь обрести друг друга и быть навечно вместе не в жизни, так хотя бы в загробном мире. И пусть тогда у него было другое имя и тело, теперь, после того как созданная Одином завеса спала, девушка прозрела, узнала его и  вспомнила все через что им пришлось вместе пройти, а так же то, как жестоко и несправедливо поступил с ними Всеотец, сразу после того как вернул их обоих к жизни. Ей так много нужно было ему сказать, но язык словно онемел а время застыло.
Будучи в сильном замешательстве, словно только что проснувшись, Бруннхильда даже не заметила момент перехода Одинсона из состояния берсеркера в нормальное. Согреваемая теплом его объятий и наслаждаясь этим мгновением счастья, не желая чтобы он когда-либо прекращался, она закрыла свои от слез поблескивающие глаза и прижала мужчину к себе так трепетно и крепко, словно не видела его целую вечность.  На губах девушки заиграла легкая улыбка, сейчас ей казалось словно тех столетий что отделяли их от того времени когда она называла громовержца своим суженым, не было и вовсе.

Сильно потрясенная произошедшим, будучи немного не в себе, она не знала и не понимала сколько на самом деле времени они провели так друг с другом внутри кургана. Девушка так же не помнила то как они выбрались наружу, лишь на выходе, все с тем же потерянным взглядом да с лицом белым как полотно,  мельком кивнув подруге, давая тем самым ей понять что все хорошо, и более-менее придя в себя лишь после того, как со всеми положенными почестями похоронила останки драугра согласно всем скандинавским обычаям и сопроводила его душу в Вальхаллу. Вернулась же обратно Бруннхильда как раз в тот момент, когда громовержец поднялся на ноги дабы перенести их всех навстречу очередному приключению, которое он сам назвал вторым испытанием, что сейчас, по мнению все еще сбитой с толку воительницы, пожалуй было не самой лучшей идеей. Но разве можно возражать Тору, когда он кого то слушал? Порядком вымотанная, не произнеся ни единого слова, девушка послушно шагнула навстречу Одинсону и скрылась в яркой вспышке что унесла их в очередное богами забытое место.

Город мертвых.
Легкий смешок со вкусом горькой иронии сорвался с плотно поджатых губ Валькирии, когда она услышала что их новой целью является Хамунаптра. Видимо, мертвые основная тема сегодняшнего дня.
- Может расскажешь уже нам, что ты задумал? И к чему все эти.. испытания?
На последнем слове голос ее чуть заметно дрогнул и оборвался. Первоначальный шок ушел, и теперь, когда воительницу переполняли чувства и эмоции, она была немного раздражена тем как вел себя Тор. Хотя говоря откровенно, сейчас, напрочь выбитую из колеи богиню, чей мир в одночасье внезапно перевернулся с ног на голову, раздражало практически все. В ее белокурой голове прокручивалось слишком много мыслей и вопросов которые не смотря на все минувшие эпохи так и не нашли ответов, и которые нельзя было просто так взять и проигнорировать, как по всей видимости решил поступить громовержец. По крайней мере именно так подумалось девушке, когда она посмотрела на его казалось бы крайне спокойное и невозмутимое лицо, в момент когда магия Мьёлльнира перенесла их в пустыню. Гневно сверкнув глазами от одной лишь мысли что для Тора все это не было такой уж неожиданностью, преполненная негодованием Бруннхильда еще плотней поджала губы и опустила взгляд, дабы не вызывать лишних вопросов и подозрений со стороны и без того взволнованной подруги.
Из-за всех этих душевных терзаний и переживаний что она старательно пыталась обуздать в себе на протяжении последних нескольких минут, сама суть их путешествия как то незаметно отошла для Бруннхильды на задний план. Все чего ей было нужно, это поговорить с Тором, но мельком глядя на стоящую рядом откровенно недоумевающую Сиф, девушка понимала что сейчас для этой беседы не самое лучшее время и место.
С великим трудом сдержав в себе порыв прижать Одинсона и призвать его к ответу, Валькирия оказалась насильно усаженной на элемент древней архитектуры, отдаленно напоминающей своими формами кусок разрушенной колонны. Озадаченно и немного через силу слабо улыбаясь подруге, столь мило и заботливо хлопочущей о ее самочувствии, Бруннхильда поймала Сиф за руку, что бережно убирала ее разметавшиеся по плечам волосы.
- Я в порядке, не беспокойся обо мне
Эта маленькая ложь далась воительнице не легко, ведь на самом деле она была далеко не в порядке, но беспокоящие ее травмы были вовсе не физическими, как того опасалась Богиня Войны. Тело заживет, не впервой. Но те раны, что вскрылись во время ее пребывания в кургане, и что теперь так сильно нарывали и саднили, они вызывали в девушке по настоящему сильную и нестерпимую боль. А молчание и отрешенность Тора лишь посыпали эти раны солью.
Отведя взор в сторону в момент когда Сиф принялась отчитывать Бога Грома, бегло осматривая местность чтобы хоть немного отвлечься от происходящего и заодно определить куда именно на этот раз занесла их нелегкая, взгляд воительницы выцепил длинную каменную пику, что возвышалась над линией горизонта.
- Все хорошо, в самом деле. Тор прав, впереди у нас еще много дел, так что не будем понапрасну терять время
Бросив на Одинсона мимолетный взгляд да вновь улыбнувшись рассерженной девушке в попытке усмирить ее гнев, Валькирия осторожно сжала ее ладонь и поднявшись с камня, утянула подругу следом за собой, рукой указывая асам направление в сторону видневшегося в нескольких милях от них обелиска, своим видом говорящего путникам об их приближении к Луксору, малонаселенному городку, неподалеку от которого, по легенде и находится тот самый искомый ими Град Мертвых.
В жилую часть города, как и следовало предположить, асы не пошли, вместо этого решив направиться сразу на противоположный берег по другую сторону Нила, предположив что найдут сведения о том как отыскать вход в Хамунаптру в одном из погребальных храмов верхнего Некрополя. Но так как святилищ таких в Долине Царей было хоть пруд пруди, очень уж тогдашние фараоны были повернуты на собственном величии, методом старой доброй жеребьевки, первым делом боги решили посетить долину Дейр эль-Бахри, где по странному стечению обстоятельств оказалось ровно три храма, построенных в непосредственной близости друг с другом: один был возведен в честь великой Царицы Хатшупсут, второй посвящался фараону Ментухотепу II, ну и третий, соответственно был отстроен для Тутмоса III.

Отредактировано Valkyrie (26-04-2015 09:51)