Задумавшись, Сигурд не уследил за тлеющей в зубах сигаретой, основательно усыпав пеплом свою длинную пышную бороду, которую он успел отрастить за время своего праздного существования. Он невольно вспомнил свои былые рабочие будни в качестве пожарного, когда в первый же день растительность на его лице основательно подпалилась с характерным запашком. Правда, будь он человеком, он бы остался не только без бороды и бровей, а вовсе без лица. Будь он человеком, ребенок, которого он выносил на своих руках из пылающего здания, обратившегося локально геенной огненной, в мучениях сгорел бы заживо, а его тело, что могло обратиться в прах, вряд ли бы нашли под завалами. Будь он человеком, его бригадир бы не отпустил шутку, которую он говорит каждому новичку, что впервые возвращается домой с работы без волос на лице. Он бы в очередной раз стал корить себя за потерянную душу юного смельчака, что оказался жертвой выбранной им профессии, залив это двойным виски.
Помнится, тогда не пришел ни один из ныне многочисленных супергероев, гипертрофированной версии обычных героев. А ведь раньше достаточно было простого энтузиазма и воли, чтобы о тебе потом говорили по всему миру и даже за его пределами. Теперь же ты не герой, если в порыве схватки не разнес в хлам какое-нибудь здание, стреляя лучами изо всех щелей и изрыгая молнии. Невольно Сигурд почувствовал себя виноватым за то, что оказался первым из таких энтузиастов. Возможно, если бы не он, великий дракон бы до сих пор стерег своё золото. Впрочем, наверняка бы нашелся другой дурак, еще хуже, которого бы тоже нарекли «вечно славным» и чьему примеру бы следовали и по сей день: кто из побуждений сугубо корыстных, а кто из-за маниакальной страсти сделать мир лучше. Теперь уже трудно определить, кто из них хуже.
Отвлечься от сих размышлений он решил, слушая город. Проклятие Фафнира, что давало вкупе с бессмертием способность видеть суть всех вещей, порой было именно проклятием, а ничем иным. Ведь одно дело видеть натянутую улыбку уставшей за рабочей кассирши, и совсем другое – ощущать, как за этой улыбкой скрывается ненависть на козла-начальника, на банковскую систему из-за чертовой тучи кредитов, которые она взяла, чтобы купить нормальную квартиру, в которой можно растить детей, да и на тебя просто за то, что ты на ночь глядя решил купить чипсов.
Он понимал суть редких выкриков, раздающихся снизу, когда одна пьяная компашка случайно натолкнулась на другую, сирен полицейских машин, несущихся за очередным автоугонщиком, воркования голубей, желающих склевать крошки сухариков с бороды Сигурда. Но он поначалу не вполне понял, что за мерцающее золотое свечение приближалось к нему с небес. Точнее, понял, но ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить абстрактную информацию, поданную проклятием, о том, что к нему летит некто на золотых крыльях.
Она приземлилась невероятно грациозно, будто бы не спустившись с высоты птичьего полета, а аккуратно спрыгнув со ступеньки. Сигурд мысленно поклялся йотуновскими портками, хотя ледяные великаны и не были любителями носить портки, что давно не видел такой красотки. Слово же «давно» в случае с первым из героев определенно имело значительный вес. Ее развевающиеся на ветру длинные пышные рыжие волосы походили на яркое неудержимое пламя, с которым сравним разве что огонь, который в старых воспоминаниях Сигурда выдували в горнах гномьих кузниц. Он не мог оторваться от очертаний ее фигуры: прекрасно женственных, но при этом намекающих на ее воинское происхождение очертаниями мышц. Лицо он увидел лишь мельком. Даже с помощью своей отточенной веками реакции он смог уловить ее лик лишь на мгновение, но он навсегда отпечатался в памяти первого из героев, и ей богу, в этот момент он бы отдал своё бессмертие за то, чтобы еще раз на него взглянуть.
Сигурду пришлось усилием воли перебороть такое ошеломляющее впечатление. Пока он был ею очарован, он не мог прочитать ее, не мог понять суть ее намерений и происхождения. Собравшись с мыслями, он дал проклятию сделать своё дело, и понимание постепенно приходило. Тебя трудно удивить, когда тебе уже черт знает сколько тысяч лет, но Сигурд был не то что удивлен, он - если использовать мидгардское вульгарное слово, что воистину не должно быть частью словарного запаса древнего бога из славной страны Асгард, но крайне емко описывающее впечатление Сигурда – охренел.
Он увидел в ней отпечаток древней культуры, с которой он когда-то был знаком еще во времена правления Отца Всеотца, но которая навеки была запечатана и забыта. Он уже не помнил, когда в последний раз видел ангела или хоть что-то, что напоминало бы об этом странном древнем народе. Однако вкупе с этим он увидел и другое. Оно принадлежала Асгарду, в ее венах текла кровь с древними корнями. Кровь Всеотца и, соответственно, кровь Отца Всеотца. В этом была суть ее происхождения. Поняв это, Сигурд сам додумал ее намерения, в этот раз не доверившись проклятию. Она не могла просто прогуливаться, не могла патрулировать город как одна из тех самых супергероев, она не могла оказаться на этой крыше просто так. Нет, кто-то точно наложил чары, чтобы скрыть причину ее появления здесь от Сигурда. Потомок Бора мог быть тут только с одной целью: поймать предателя, если не убить.
Сигурд, имея большой горький опыт, всегда держал при себе что-нибудь, чем можно было бы встретить нападение. Сейчас с собой у него был пистолет и сувенир с момента его последнего пребывания в Асгарде в виде добротного кинжальчика. Он понимал, что даже просто пробить кожу потомка Бора будет трудно, однако любое оружие сгодится, если бить в правильно место. Например, в глаз.
Он сделал несколько шагов в ее сторону, будто бы собираясь подойти к лестнице, не привлекая ее внимания, изображая обыкновенного зеваку. Но едва он подобрался достаточно близко, Сигурд прыгнул в сторону незнакомки, обнажая кинжал. Оказавшись совсем рядом с девой, он окликнул ее, чтобы, едва она повернется, проткнуть ее прекрасное лицо насквозь.