Признаться, слова Баки слегка... "отрезвили" Тора. Он все еще был опьяненный кровью и битвой со своим кровным врагом, и может, именно поэтому увидел перед собой тех, кого ожидал а не того, кто явился. Встряхнув головой, словно прогоняя некое наваждение, он хмуро посмотрел на Барнса, потом - на смертного, которому уже оказывали первую помощь, и развернулся, заходя обратно в церковь.
- Не поленишься рассказать какого хера тут произошло и... ты оторвал крылья ангелу?!
Ничего не ответив, Донар зашел внутрь, жестом позвав Солдата за собой, и порывом мощного ветра с хрустом захлопнул дверь церкви, привалив оную колонной. Теперь массивную кованую дверцу (да, на церквях не скупились) разве что взрывчаткой или тараном будут ломать. Пройдя половину пути к Ангелу, Громовержец обернулся к Барнсу, и тихо, но отчетливо сказал:
- Да, Джеймс. Это - Ангел. Настоящий. Не выдумка, которой смертных церковь пичкает, а НАСТОЯЩИЙ, ИСТИННЫЙ же Ангел. Жестокая, меркантильная и злобная-то личность, у которой одно лишь на уме: порабощать и богатеть. И ничего же более.
На лице бога промелькнуло явное выражение злобы, ненависти, и какого-то выражения очень древней и крайне мощной обиды. Как будто бы когда-то, давным-давно, ему лично нанесли неизгладимое оскорбление. В те времена, когда такое смывалось лишь кровью. И похоже, что мысленно Тор вернулся именно в это время. Посмотрев на пояс Барнса, бог заприметил кинжалы, что когда-то подарил ему, с видом, не терпящим возражений, бросил "позаимствую один я, Джеймс", быстро вытянул один кинжал из ножен, и направился к Ангелу, которая продолжала изрыгать проклятия:
- Сын Ничего! Проклятая изрыгонь Гиннугагапа! Мы умоемся кровью родителей твоих, братьев да сестер, и всех родных! Мы спляшем на костях твоих детей на твоих глазах! И твои потери средь родни мы приумножим, ничтожная ты тварь! Отпусти меня, и посмотрим же, как со мною справишься ты!
Заявление было, прямо говоря, бессмысленным, ибо у женщины был переломлен позвоночник, и любой смертный понял бы, что она ни за что не пошевелится даже толком. Но Донар лишь призвал свой молот, лежащий на ее спине, и Ангел тотчас же начала... подниматься. Медленно, превозмогая боль, она ВСТАВАЛА НА НОГИ. И Тор лишь хмыкнул, как будто и ожидал такого.
- Пожалуй, я оказал неуваженье, хевенское ты отродье. Я лишил тебя крыльев твоих. - с каждым словом бог, полыхая молниями из глаз, и наполняя статическим электричеством воздух, направлялся к женщине, сжимающей осколок меча в руке, и на его лице проявилась ужасающе кровожадная улыбка. Так смотрят на труп. Живой труп, от чьей агонии получают ни с чем несоизмеримое удовольствие. - И посему... я дам тебе подарок, Ангел. Крылья Орла тебе подарком будут.
И как только бог сказал последнюю фразу, лицо женщины невольно исказилось в неподдельном, первобытном ужасе. Ее штаны стали влажными, и весь налет храбрости и ненависти испарился уступив место животной панике.
- Я все тебе расскажу же, Баки. Но сначала... сейчас ты узришь меня с другой стороны, нежели среди Мстителей. Быть может, хорошо, что ты пришел лишь. Другие бы не поняли. Но ты... ты другой, Джеймс. И ты понимаешь, когда надо делать то, что нужно. И то, чего ты жаждешь. Посему - просто не мешай мне. Однако запоминай все, что она скажет, пока еще живая. Ибо чувствую я - Мидгард может КРАЙНЕ СИЛЬНО измениться. И лишь Мстители смогут оное-то остановить. Однако сейчас... - тут бог медленно, словно со смыслом, положил молот на пол, проведя рукой по нему рукой, будто бы прощаясь. На время, но все же. Словно он хотел совершить что-то недостойное, и не хотел, чтобы его верный друг отказался от него в этот момент. - Сейчас нужны не Мстители же, Джеймс.
Женщина уже на незнакомом языке начинала что-то бессвязно лепетать, понемногу отступая. Однако мольбы звучат одинаково на всех языках, посему Барнсу, похоже, переводчик особо не понадобился. Бог подходил к ней медленно, словно бы питаясь ее страхом, и лишь усиливая оный, все больше оттягивая неизбежное. Она понимала, что не убежит. Понимала, что ее ждет. Понимала, что Тор не отступится. Но каждый миг промедления словно бы кормил ее надеждой, которая была лишь ложью. Ложью, что только давала ей обманчивые надежды на спасение, пока ее страх словно бы не заполнил все помещение. Донар уже не слышал ни ее, ни Баки, он видел лишь цель. Сжав нож Солдата в руке, он подошел к ней вплотную, и ее сломанный клинок с лязгом выпал из ее ослабших да трясущихся рук. Указав ей на пол, он словно бы силой воли заставил встать ее на колени, как будто Одинсон загипнотизировал Ангела. И она, аки послушная рабыня, бухнулась на каменный пол церкви, не обращая внимание на слёзы, проступившие от неподдельного ужаса. Затем Громовержец обошел ее со спины, взял ее руки, и привязал каждую к скамье, что стояли по обе стороны от женщины. Привязал крепко, веревки буквально врезались в ее запьястья, но Ангел словно бы и не почувствовала этого, она лишь продолжала что-то бессвязно лепетать. Однако это была уже другая мольба.
- Taktu Bloody Eagle sem þú gafst til reiði, heift og lygar. Samþykkja gjöf Aces þig sem gjald.*
[audio]http://pleer.com/tracks/12531016fX3T[/audio]
*Прими Кровавого Орла так, как ты отдавала злобу, ложь и ярость. Прими дар Асов вам, как плату.
Женщина лишь сделала глубокий вздох, и замерла, нервно содрогаясь, с каждой секундой все больше теряя контроль над собой. Она была словно обезумевшая, страдающая от эпилепсии, и смотрела лишь себе под ноги, не имея возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ангел знала, что ее ждет, и то, что Донар так медлил с приговором, лишь добивало ее. Чем бог, судя по всему, откровенно наслаждался. Однако всему приходит конец... и вот лезвие кинжала Баки коснулось ее шеи, и медленно впилось в оную, остановившись аккурат на шейных позвонках. Жительница Хевена лишь сжала зубы, чуть не сорвавшись на мучительный стон, однако стерпела. Когда же Громовержец принялся медленно разрезать ее спину по линии позвоночника вдоль до самой поясницы, она искусала губы до кровавых ран, практически откусывая себе куски плоти, и нечеловеческий стон таки сорвался с ее уст. Однако это был далеко не конец. Засунув нож за пояс. Тор взял руками кожу, и мучительно медленно, но уверенно принялся буквально разрывать оную в стороны, дюйм за дюймом, оголяя ребра женщины, что уже почти срывалась на крик, пытаясь вырваться, и наперебой говоря что-то на своем языке. наконец буквально содрав плоть с ее спины, сын Одина оставил ее ошметки безвольно болтаться, после чего начал так же медленно, с хрустом, ломать и выгибать ее ребра наружу: одно за другим, не спеша, уделяя практически ритуальное внимание процессу. Он не смеялся, не ухмылялся, его лицо было полно сосредоточенности и серьезности. И когда половина ребер уже торчала из ее спины, Ангел таки закричала.
Во имя Грома, ее крик был не похож ни на что, что доводилось слышать Баки в своей жизни. Он был всепоглощающим, разрывающим самые потаенные уголки души, и словно бы объяснял саму суть первобытного и жестокого мира, когда спокойные времена были лишь сказкой, которую рассказывали раз в год. Снаружи церкви заохали, кто-то даже упал в обморок, однако Донар даже глазом не моргнул, продолжая свою работу. И когда все ее ребра торчали из спины, на манер уродливых костяных крыльев, бог плавно вынул ее легкие, намотав оные между ребрами, и местами - наколов на оные. Ангел тотчас же начала задыхаться, захлебываясь кровью, чуть не потеряла сознание в очередной раз за весь процесс, но.. жила. Да, она все еще была жива... хоть и любому было ясно, что это долго не продлится.
Подойдя к Солдату, бог вытер его нож о свой плащ, и вручил ему оный обратно. Это был не тот Тор, которым привыкли видеть его Мстители, это словно было другое существо. И стоило задуматься - какая его часть была настоящей? Та, которую видели все герои Мидгарда? Или эта? Сложно было ответить. Ибо пусть он и совершил немыслимое с точки зрения смертных (да и не только), но все же, он даже во время оного был... собой. И это словно бы шло ему, как никому другому. Затем Громовержец повернулся к Ангелу, и тихо сказал ей:
- Расскажи мне все. Расскажи мне все, что ведаешь ты, и что меня интересует.... И я позволю тебе умереть.
И женщина начала говорить. Сбивчиво, прерывисто, отхаркивая сгустки крови, ее речь была нарушена так же из-за прикушенного (как минимум) языка и истерзанных губ, ее дыхание, которое непонятно каким чудом еще было с ней, подводило ее с каждым мигом все больше, но она все же говорила. Ее родной язык был непохож ни на один из языков Мидгарда, однако Одинсон, судя по всему, понял каждое ее слово. Так прошло с десять минут, и когда Ангел закончила, бог кратко кивнул, встал на ноги, и направился к выходу.
- Но... Но... Ты же обещал мне! ты обещал! - жительница Хевена уже срывалась на булькающие всхлипы.
Обернувшись к ней, бог вздохнул. протянул руку, и спустя миг в его ладонь легла рукоять Мьёлльнира.
- А я обещание сдержал. Ибо я не могу даровать смерть тому, кто уже мертв, Ангел. Я разрешаю тебе умереть. Умри же так, как умирает ваш народ, зная, что отойдешь в небытие ты, и не станет для тебя жизни посмертной. однако знай... я не держу на ТЕБЯ зла. Ибо я не могу ненавидеть тех, кто мертв уже.
Какими бы ни были слова Громовержца, они были искренними. И женщина, услышав оные, лишь обреченно посмотрела на него, и склонила голову, полностью предаваясь своей агонии. Жестом остановив баки, Донар взглядом, не терпящим возражений, отрицательно покивал головой. Он вкратце объяснил ему, что она уже мертва, и добивать ее не стоит. Хотя бы потому, что в данном случае Зимний Солдат лишь сделает себе хуже. В каком роде, бог не сказал, но судя по тому, что он только что проделал, вряд ли это могло быть что-то приемлемое. Направившись к выбитому окну, бог крепко взял Барнса за предплечье, и взмыл в небо, что только-только начинало рассеиваться. Он знал, что те, кто войдут в эту церковь, ни за что не прикончат Ангела. они просто не смогут, хотя бы из-за мощнейшей магии, витавшей вокруг нее, наполнявшей воздух вокруг женщины электричеством, способным как минимум вырубить практически любого смертного. Он знал, что она будет умирать еще несколько часов, эдак шесть-семь, как минимум. И он знал, что у Баки к нему куча вопросов. Однако место, где был нанесен Кровавый Орел, легендарная казнь скандинавов и их богов, не было местом для разговоров.
Приземлившись на крыше соседней высотки, он жестом остановил Солдата, призывая его к молчанию, и тихо сказал:
- Перво-наперво же, Джеймс - я не буду объяснять, почему с ней поступил я так, ибо все равно ты не поймешь. Хотя.. коли читал ты записи Стивена об Асах да и Ангелах, которые сочиненьем могли показаться, то можешь слегка оное себе представить. Во-вторых - поведала достаточно она мне. Она была одним из полководцев армии, что была в авангарде же отряда одного, посланного в Мидгард. Сейчас оный, равно, как и второй, находятся в землях туманного Альбиона, что за морем обретается, и главное, что мне поведала она... - тут бог отчетливо посмотрел в глаза Зимнему Солдату довольно-таки тяжелым взглядом, и добавил: - Они сюда пришли не гулять, не праздновать. Они сюда принесли войну. Посему спрошу тебя лишь раз я, Джеймс Бьюкенен Барнс: отправишься ль со мной ты на войну за Мидгард?
Отредактировано Thor (11-07-2015 16:54)