Стив открыл. Он был здесь, в общем-то, не затем, чтобы принимать ночных гостей, но нечто в ритме приглушенной тревожной дроби стука в дверь подсказало ему, что за ней стоит не группа захвата и не разносчик пиццы (хотя от пиццы, видит бог, он бы не отказался). Там могло быть дело для Капитана Америки, его дело, и в этом случае его личность и обстоятельства не имели такого уж большого значения.
Ну, или нет.
«Барнса поймала ГИДРа и промыла ему мозги», - эта картина в искрящихся подробностях, почерпнутых в записях из потертой за полвека канцелярской папки, вот уже два года лидировала в рейтинге самых кассовых сновидений Роджерса. С тех пор, как его лучший друг, его героически погибший семьдесят лет назад сержант Баки Барнс чудесным образом воскрес.  Не совсем правда как спаситель, а в роли агента и крайней меры на службе тайной террористической организации. Едва не прикончил Стива с пустыми глазами. Потом Баки, вероятно, передумал, и даже любезно достал попрощавшегося с жизнью Роджерса из Потомака. Но не настолько передумал, чтобы поговорить с ним. Выйти на связь. Сообщение в WhatsApp оставить, наконец. В двадцать первом веке, как уже выяснил Стив, самой серьезной проблемой коммуникации было нежелание абонента коммуницировать.
Скрываться у Барнса получалось хорошо - учился у мастеров - так что трепещущее ожидание в душе разыскивающего его Стива превратилось сначала в недоверие к любому источнику информации и разочарование, а потом в слабое, фоновое ощущение вины. Немного перед Джеймсом, что не оказался достаточно надежным другом. И немного - перед целым миром, что в зачастившие в последнее время моменты глобальных катаклизмов он, хотя и сражался там, где был нужен, но совсем не с той самоотверженной легкостью, как следовало бы. Легкость происходит из  готовности умереть за правое дело, когда все средства борьбы будут исчерпаны. Стив совсем не чувствовал готовности умереть на поднимающейся в воздух мостовой Заковии, пока существовала вероятность того, что Баки снова попадет в загребущие щупальца ГИДРы, с успехом отрастающие у нее вместо отрубленных голов. И вот.
Наташа с таким же успехом могла ударить его в лицо кирпичом вместо приветствия, поэтому прошло несколько долгих секунд, прежде чем Роджерс опомнился и отступил с порога, пропуская шпионку в дом. Перед тем как закрыть дверь, он коротко взглянул в темноту осенней ночи. Никакого движения, не объясняемого поднявшимся ветром. В конце квартала мигает фонарь. На лакированном дереве двери остался легкий мазок крови – у Наташи сбиты костяшки пальцев. Пусть, - если она цель Зимнего Солдата, то можно не слишком утруждать себя конспирацией, - нет ни малейшего шанса, что он собьется со следа и отвяжется. Вот и славно, давно пора обсудить кое-что.
- Ты ранена? – на беглый взгляд ничего серьезного он не заметил, - Боеспособна?
«Испугана», - подумал Стив. Уязвимость отнюдь не была свойственна Черной Вдове, кроме тех случаев, когда служила отвлекающим маневром в преддверии железного пинка по чувствительным местам. Стив не раз видел сам, как охотно покупался на этот прием ее противник – будь он бесхитростным двухметровым вышибалой в поле или лощеным политиканом, заседавшим в правительственном комитете с неговорящим названием. За последнее время Стивен научился доверять русской шпионке, считал ее соратницей в большом, важном смысле, и может быть, потому спокойно признал, что чаще всего не сможет отличить ее игру от искренности, и что готов рискнуть железным пинком ради того, чтобы первое стало вторым.
- Мы должны увести его из жилых районов, - удачно, они могут выбрать место. Хотя Зимний Солдат не был замечен за использованием случайных жертв в качестве приманки, все же не следовало оставлять такую возможность. Не следовало и попадать в поле зрения камер в звездно-полосатой форме круша все вокруг на пару с одним из самых разыскиваемых преступников столетия. Правда, теперь все они были разыскиваемыми преступниками, вот ирония, настоящее социальное равенство. - Как думаешь, сколько у нас времени? Есть одно место, рядом с Грейт Киллс, там когда-то была станция для подлодок, теперь она уже давно не используется. Места много, далеко, пространство не очень открытое. Я там оставил кое-что, - Стив улыбнулся ободряюще, он вспомнил, что и в каких обстоятельствах, - на не самый удачный день, вроде сегодняшнего.
Итак, план был прост и состоял из трех этапов: не дать Зимнему Солдату выполнить его миссию. Каким-то образом оказаться убедительнее электрического воздействия на мозг, «привести Баки в чувство», - а Стив все еще не собирался драться с ним, по-настоящему. И вот третий пункт: если эта операция все еще была осуществима, значит где-то осталось оборудование, которому не следовало существовать, и специалисты, которым не следовало продолжать практику. Стив закинул щит за спину. Нацарапал на листке бумаги координаты и «Грейт Киллс», оставил на пороге.
- Боюсь, нам придется одолжить пикап с парковки.

Отредактировано Steven Rogers (24-07-2016 18:07)

Наташа точно знает, что Стив поможет ей справиться с этой ситуацией, нет больше никого, кто рискнул бы ввязаться в подобную затею. Только два человека, для которых Зимний Солдат значит очень много, порой даже слишком много. Вдова держится за бок, пробираясь в квартиру к Роджерсу, почему-то абсолютно уверенная в том, что Баки не сбился с ее следа, он же, как ищейка, если взял след, ни за что не отступиться. Это в нем одновременно раздражало и восхищало русскую шпионку, которая вряд ли бы могла куда-то скрыться. Рыжая отрицательно машет головой на оба вопроса Капитана, устраиваясь на диване, снимая с рук перчатки, которые не выдержали такого боя – на костяшках кровоточащие ссадины, которые, впрочем, не доставляют Романовой особых проблем. Вдова вслушивалась в короткий план Стивена, молча кивая. У них не было особых вариантов, то, что его было необходимо увести в безлюдный район – это даже не обсуждалось. Солдат-то во вменяемом состоянии мог натворить поганных дел, а уж будучи под контролем гидровских садистов, так тем более. Наташа до сих пор помнила, с каким безразличным видом он шел на нее, желая лишь одного – уничтожить. Он отдавал приказы своим рабам с пушками, но ее всегда оставлял себе, потому что только его рука имеет право нанести смертельный удар. Сукин сын, даже в этом остается жутким собственником, видимо, у него в мозгу особенный раздел отвечающий за взаимодействие со Вдовой. Убить – самому, трахать – самому, насиловать мозг – самому, увидеть с кем-то другим – вернуться к пункту номер один. Наташа откинулась на спинку дивана с болезненной миной, проводя ладонью по лицу. Ну, почему именно сейчас, когда во всем мире творится полная неразбериха, ГИДРЕ надо было высунуть свою голову, да еще и таким способом. Впрочем, ничего удивительного. Если им, Мстителям в бегах, удается найти способ, при котором можно будет остановиться катаклизмы, то что уж говорить про ГИДРУ с ее связями.

- Я думаю, что у нас не более получаса, прежде, чем карающая длань коснется наших голов, - Наташа ухмыляется, поднимаясь с дивана. Она поправляет костюм, наглухо застегивая его до самой шеи, в ее руках появляется новая пара перчаток, которые удобно облегают ладони. Романова проверяет зиг зауэры, у них полная обойма, еще две спрятаны на поясе, браслеты полностью заряжены, ну и как можно обойтись без армейских ножей? Помниться, эти игрушки очень сильно любит и сам Барнс. Наташа почему-то испытывала мрачное удовлетворение от того, что сегодня возможно ей придется немного надрать задницу Баки, он, конечно, стал сильнее со своей этой сывороткой и рукой, но в отличие от него, она не была в коме. И в отличии Стива. Так что в плане опыта ведения боя, тут уж, мальчики, подвиньтесь.
Наташа с сомнением взглянула на пикап, затем на Стива, и отрицательно покачала головой. Он может ехать на машине, она же вернется к своему верному боевому коню. Наташа кивнула Роджерсу, пока тот задумчиво поглядывал на свой мотоцикл, и поняв, что так будет быстрее, оказался рядом с Наташей. Мягкое, но зловещее урчание ее Ducati разнеслось по всей улице, но Романова уже мчала вперед, низко пригибаясь, почти ложась грудью на мотоцикл, она не носила шлем, предпочитая не закрывать обзор, координаты, на которые ей хватило одного взгляда, чтобы запомнить, мысленно выстраивались в голове, совсем рядом мчался Стив, который был предельно спокоен и сосредоточен. Перед ними двумя стояла сложнейшая задача – не убить Барнса.

- Он где-то здесь, - Вдова щурится. На станцию уже опускаются сумерки, постепенно все вокруг начинает темнеть. Это ни сколько не осложняет ситуации, придает ей пикантности. Они со Стивом двигаются вперед. Наташа, как всегда, почти бесшумная, тихой кошкой ступает по земле, оглядываясь по сторонам. Ее правая рука держится возле бедра, готовая в любой момент выхватить зиг. Розовый язык скользит нервно по пересохшим губам. Тяжело оставаться в себе, когда знаешь, что твой мужчина хочет сделать из тебя прикроватный коврик, ну или чучело. Не слишком романтичная ситуация, согласитесь. А еще меньше романтики в том, что если ты разозлишься, то отправишь его на тот свет. Тень позади Романовой слишком быстро превращается в тело. Джеймс сбивает ее с ног, тут же вцепляясь мертвой хваткой в горло, совершенно перекрывая кислород. В голове Романовой роится целый ворох язвительных комментариев, но все, что она может сделать, это свой любимый захват. Конечно, в другой ситуации, это было бы даже сексуально, и она вряд ли бы хотела разжимать эти смертельные объятия, но сейчас… Нат давила так сильно, как только могла. Но разница была в том, что у Барнса была вибраниевая рука, а у нее…ну, всего лишь идеально сбалансированные, натренированные мышцы из плоти, кожи и мышечной ткани. Незадача, не правда ли? Он хрипел, на шее выступили вены, и Наташа чувствовала, что уже отключается, но тут в дело вступил защитник всея Америки. Романова стояла на коленях, откашливаясь, пока два бравых солдата буравили друг друга взглядом. Черная Вдова медленно поднималась с колен, разминая шею, перестав уже, судорожно хватит ртом воздух.

- После всего, что между нами были? После трех попыток убить меня, ты снова это делаешь? В этот раз обычным «Извини» дело не обойдется, - сипит рыжая. Затем бросает на Стива быстрый взгляд, и говорит то, что обычного Барнса раздражало бы, если бы он это показал, конечно. – Напомни мне, почему я встречаюсь с ним, а не с тобой, Кэп? Я обиделась, Баки! – Наташа не просто обиделась, она в ярости. Вторая попытка за сутки убить ее. Серьезно? Барнс идет напролом вперед, Наташа взмывает вверх, подтягиваясь на перекладинах, и скрываясь на верхних балках. Стив отражает удар Зимнего Солдата своим щитом, нанося серию мощнейших ударов с правой, при этом прикрывая слабые места щитом. Он знает, что надо отвлечь Джеймса, прежде, чем Романова придет в исполнение план, который они быстро разработали еще в квартире. У Стива в ухе стоял наушник, так что он прекрасно слышал Наташу, каждый ее ход и действие. Она залегла на верхних балках, упираясь ладонями в холодный металл, и пристально вглядываясь в ситуацию внизу. Ее браслеты слабо искрили, готовые в любое мгновение выпустить бешеный заряд тока.
- Эй, старикашка, веди второго пенсионера ближе ко мне, - ухмыляется Наташа, выгибаясь в спине, готовая к прыжку.  В ответ она получает лишь глухое рычание, и ухмыляется еще шире. Если Барнс попробует ее убить еще раз, она всерьез начнет подкатывать к Роджерсу. Тот хотя бы не пытается выпустить ей кишки каждые полгода. Хотя, кому она врет – это даже весело. Ну, только не тогда, когда у тебя сломано три ребра. Джеймс оказывается прямо под ней, Наташа стремится вниз. Она седлает его, с силой ударяя браслетами в незащищенную часть костюма. Даже ткань не помеха ее  укусам, она, как настоящая черная вдова смертельным ядом травит не только душу, но и тело. Еще до того, как Солдат очухается, Наташа отпрыгивает назад, точнее ее отшвыривают. Но рыжая выбрасывает руку вперед, маленькая металлическая таблетка прицепляется на вибро-руку Барнса, тут же посылая такой же дикий электрический заряд. Это дает преимущество для Роджерса, которому пора бы уже включить всю свою силу, иначе тут будет много трупов. Ну, или всего один. Но слишком красивый для того, чтобы быть трупом.

Пока Вдова стоит у него за спиной, - по нескольким совместным операциям Стив знает, что она считает это положение стратегически удачным, и ничего не имеет против, - создается слабая иллюзия контроля над происходящим. Баки не подает вида, что слышал их слова, или что понял, или что они имеют какое-то значение, смотрит, как ружье в два ствола. Тем не менее, череда его атак прекращается, и Стив предпринимает еще одну попытку не потому, что так уж верит в силу убеждения, а потому, что других способов не существует.
- Ты просто не видел нас с врагами, - говорит он и сам улыбается краем рта, показывая, что шутка, что все не всерьез, и не движется с места, соблюдая воображаемую линию зимних укреплений, Стены от моря до моря, которую не преодолеть снаружи.
Несколько секунд они стоят, переглядываясь, потом Баки бросает нож, и кажется, будто в нужную чашу, будто весы вот-вот склонятся в сторону примирения. Наташа царапает и гладит зачем-то его плечо, по дуге выходит вперед, отвлекаться на ощущение нет времени, и вкупе с упоминанием  о миссии, это очевидно напоминает Солдату о его цели.
Выстрел раздается для Стива совершенно непредсказуемо, но отказоустойчивые сигнальные системы его тела срабатывают безупречно, как всегда, намного раньше, чем звук доходит до сознания. Движение, которым Роджерс бросается оттолкнуть напарницу и подругу от смерти, настолько резкое, что сердце его болезненно сжимается, и это не романтический оборот речи, а стальное лезвие, сместившееся прямо под ним. Бросок, достойный последней надежды дважды промазавшего бэттера, достигает своей цели. Пуля летит мимо, Наташа падает на землю, Стив тоже падает на землю, но больше – на Наташу. Что за женщина, - успевает подумать он, без особого прицела бросая в Солдата щит, чтобы отвлечь того от пистолета, - сплошные локти и коленки, ни капли сострадания.
Вдова группируется в боевой стойке, и даже кончики ее волос, свившихся медными пружинами, выражают ярость, – Роджерс, кажется, никогда не видел ее такой взбудораженной. Он осторожно перекатывается через спину на ноги, стараясь дышать пореже и не привлекать лишнего внимания к своим маневрам. Ничто не мешает. На бетонном полу остается смазанный кровавый отпечаток, могущий означать, что у него галлюцинации, но вернее – что лезвие отломилось и застряло в легком. С таким ранением и сывороткой можно еще побегать.  Пока металл остается в ране, кровотечение не будет слишком сильным и не придушит его слишком быстро, но все же, время боевых действий становится ограниченным. Пока Стив проводит ревизию средств, оставшихся в его распоряжении, Наташа, со всей очевидностью, окончательно утрачивает веру в гуманистические идеалы. Удивительно, как заметно это придает ей сил. Женщина вступает в бой, атакует, и капитан в сотый раз проклинает необходимость работать в команде с туманной субординацией. Ему удается впилиться между «влюбленными», в попытке одновременно сбить  с траектории предплечье вдовы с уже искрящим разрядами браслетом и убрать собственную голову от подачи щитом.  Их схватка окончательно теряет вид «двое на одного». Стив мог бы прочитать новую, короткую, но прочувствованную, лекцию о недопустимости применения электричества к военнопленным, и о сомнительной этике заказных убийств. У него есть пара новых аргументов, но кровь скапливается в его левом легком и дыхание приходится беречь, заменяя слова, в основном, действиями.
- Ну же Бак, с каких пор мы девчонок колотим, - Роджерс подтверждает свой упрек мощным тычком в щиколотку опорной ноги солдата, потому что в текущем состоянии ему больше нравится выяснять отношения без лишних перемещений, лежа на полу. Барнс и не думает обеспечивать ему щадящий режим, но, в конце концов, вступив в сговор с гравитацией, Стив исхитряется прижать друга к земле на несколько секунд.
- Может пора? – хрипит он Наташе сквозь сжатые зубы  (потому что сжатые зубы - залог не вывихнутой челюсти при столкновении с железным локтем), намекая на единственный имеющихся у них план.  Романофф рычит в ответ и устремляется в сторону, но не в ту. Стив держит Солдата, а бить не бьет и оттого, конечно, проигрывает, отхватив коленом по ребрам.
Дело не сдвигается с мертвой точки, и вдохнув наконец воздуха, больше похожего на толченое стекло, Роджерс обнаруживает новые игры с удушением, только с большей решимостью, и место выбрано не в пример удачней прежнего – Наташа лежит спиной ровно по линии створок люка. По счастью, у Баки только две руки и обе они сейчас заняты, так что Стив подбирает отброшенный щит, благодаря свое оружие за то, что никому оно не кажется удобным для убийства. Уперевшись рукой в пол, он бьет острой кромкой диска по тому месту, где, предположительно, должен быть спрятан запирающий рычаг. Рычаг и правда там, и к противостоянию с вибраниумом он не приспособлен – створки распахиваются вниз, и все они падают прямо на крышу кэриэра, похожего на плод запретной любви вертолета-переростка и F-35, оснащенный тремя репульсорными двигателями. Стиву удается высадить стекло на двери со стороны пилота и впихнуть Наташу в кабину, а вот стряхнуть Баки с хвоста – нет, не удается.
Правый и хвостовой двигатели заводятся с первой попытки. Получается слишком резко, и их швыряет по кругу обо все четыре стены подземного ангара, пока наконец не зажимает удачно в углу напротив панели управления шлюзом, выходящими в длинный затопленный коридор, и из него – в небо над Раритан-Бэй.

Отредактировано Steven Rogers (15-11-2016 22:40)

Каждый раз он пытается ее убить, и за сегодня это четвертая попытка. Но рядом Стив, который по какой-то неведомой для Нат причине не дает этого сделать – совесть, что ли за друга мучить будет? Наташа лежит на полу, за считанные секунды приходя в себя, и понимая, что стало дышать гораздо легче. Ярость расползается по ее венам, смешиваясь с кровью – подобное она просто так не простит Барнсу. Придется либо очень долго и утомительно извиняться, либо идти к чертям собачьим. Вместе с Роджерсом они вдвоем оказываются в кэрриере, Нат тут же заводит махину, занимая место за штурвалом – тут ей гораздо привычнее, а Стивен пусть сам разбирается со своим шизанутым дружком, он его хотя бы не убьет, а вот она вполне может. Рыжая дергает за рычаг, и кэрриер заводится с пол оборота, как школьница на выпускном, но при этом рвано мечется по ангару, Романова еле удерживает штурвал, все с той же холодной решимостью. Датчики показывают, что к ним на хвостик села птичка, большая такая и очень агрессивная.
- Сукин сын, когда ж ты сдохнешь, - рычит сквозь зубы рыжая, выводя машину в пространство неба, и снова дергая переключатели, но в этот же момент она получает под колени – следовало бы присесть, а не стоять упорно возле штурвала. Женщина летит вниз, да, когда же он наконец-то угомониться и отключиться? Эти игры уже порядком достали Наташу, и она ввязывается в драку, прижатая в итоге к стене.
- Всю жизнь мечтала о таком горячем тройничке, - слизывая кровь с губ, сипит рыжая, с силой отталкивая от себя Джеймса, и в этот же момент, кэрриер, поставленный уже на автопилот, решает немного пошалить, шатаясь из стороны в сторону, все так же, как та самая школьница на выпускном. Что происходит дальше Романова уже не видит, все ее внимание поглощено исключительно машиной, она бросается к панели управления, выводя кэрриер на режим стелса, стараясь сделать так, чтобы никто не заметил их раньше времени, на навигаторе уже выставлены координаты еще одного ее убежища, расположенного в Бруклине, про него не знает, даже Барнс, который так любезно все эти предлагал ей свои услуги в качестве очаровательного наемного убийцы.
Шум за спиной заставляет Нат обернуться, и она видит, как Стив вновь сражается с Джеймсом, и как они оба в мгновение ока оказываются рядом с ней, отчего Барнс буквально впивается в ее плечо – отталкивая. Снова вытирая с разбитой губы кровь, в ее пальцах уже поблескивает нож, который шпионка в следующее мгновение всаживает в грудь Барнса, без лишних прелюдий – просто, четко, без сожалений, - как она умеет. Наташа отбрасывает волосы за спину, понимая, что теперь очередь Стива окончательно разбираться с этим Зимним Солдатом, ей же необходимо выровнять курс – когда они дрались, то кто-то один задел панель, на который располанался тумбле автопилота, и случайно все сбил. Женщина приводит машину в порядок за считанные секунды, медленно поворачиваясь после этого, чтобы проверить, как там поживает Роджер и Баки. И ровно в этот момент Таша буквально налету ловит, посланный в ее сторону, нож, чувствуя, как сталь впивается в нежную плоть ладоней, разрезая ткань перчаток, и оставляя мгновенно после себя кровавые потеки на браслетах. Романова стоит ни жива, ни мертва, чувствуя, как бешено стучит в горле сердце, как становится тяжело дышать, а перед глазами мутнеет. Ее почти тошнит от того, как на этот раз Баки был близок к своей цели. И дело было даже не в том, что она могла умереть, а в том, что потом, когда бы Джеймс очнулся, он бы не простил себе убийства рыжей. Ни за что и никогда, это было бы единственное убийство, после которого Солдату действительно хотелось бы сдохнуть.

Они сидят со Стивом у нее на кухне, обрабатывая раны. Наташа полуобнаженная, в одном черном спортивном бюстгальтере, с уже перевязанными ребрами и рукой, мягко касается ватным тампоном спины Роджерса, предварительно, ловко извлекая из плоти то ли осколок ножа, то ли стекло – под слоем крови не разобрать, да и не хочется. Они молчат, а Баки лежит в гостиной на диване – его никто не обрабатывал, только нож вытащила Романова, чтобы проверить – не умер ли благоверный?..
- Джеймс был тем, кто привел меня в Красную Комнату. Это благодаря нему я оказалась на службе у советского правительства, - будничный тон Наташи не выдает ее истинных эмоций. Она чуть хмурится, проводя влажной тряпкой по боку Роджерса, стирая с него кровь, и вновь обрабатывая. – Это он был моим первым тренером. И человеком, которого я полюбила. Но у правительства были свои планы на эту машину убийцу, наши неуставные отношения не устраивали никого. Я пробуждала в нем жажду жизни и желание свободы, он постепенно вспоминал какие-то моменты своей жизни, а это было недопустимо. Его заморозили у меня на глазах, навсегда лишив доступа к Джеймсу, просто убрав меня из его жизни. С тех пор прошло очень много времени, мне несколько раз меняли сознание, стирая и восстанавливая память. Последний раз мы виделись в Одессе, как я тебе и говорила. Там он снова вспомнил меня, а я его. Вот только ГИДРа, которая уже запустила свои щупальца в КК, была против.

Таша жестом приказывает Стивену подняться, оказываясь в сравнении с его мощной фигурой, сущей малышкой, которая твердой рукой перевязывает солдата. А затем подхватывает аптечку и «макарова» и идет к Барнсу. Расстегивает жилет, разрывает окончательно футболку, и тычет после этого в нос нашатыркой. Рядом с Романовой все также лежит пистолет, и ее ладонь то и дело касается его, готовая в любой момент схватить и нажать на курок. Больше она не позволит с ней так себя вести.
- Эй, ты. Спящая красавица, глазки открывай, сейчас Таша будет делать больно, мудак, - последнее слово Романова произносит на русском, буквально выплевывая, и заливая рану спиртом – чтоб быстрее очнулся.