«I'm just a step away,
I'm just a breath away -
Losing my faith today».

Он никогда не любил ждать, но подобное промедление показалось ему даже уместным. Подавшись назад, мужчина уперся спиной в прозрачную стеклянную преграду, засовывая руки в карманы джинс. Взгляд, устремленный в сторону ярких городских огней, не выражал ни боли, ни обиды, ни сожаления. Риски были осознаны мгновенно, еще до того, как Пьетро сделал первый шаг в сторону Бартона, сжимающего в руках испуганного до смерти мальчишку и готового мужественно пожертвовать жизнью ради его спасения. Вопль женщины до сих пор звучал в голове спидстера, напоминая ему крик собственной матери, ставший самым жутким ночным кошмаром. Которому суждено было закончится на его собственной смерти.
Лифт медленно поднимался вверх по незримому тросу, демонстрируя всеми стеклянными поверхностями отражение смирившегося с неизбежным мутанта. Он не чувствовал – прекрасно знал, что где-то в конце этого длинного пути его ожидает забвение, к чему был готов уже давно. Смерть была вопросом времени. Умирать ему уже приходилось, причем трижды. В первый раз, забившись вместе с дрожащей сестрой под кроватью в ожидании, когда рванет смеющийся близнецам в лицо боевой снаряд, стерев их с лица земли вслед за родителями. Второй раз, добровольно подвергнувшись экспериментам Гидры, смертность в которых была практически стопроцентной. И в третий, спасая Соколиного Глаза вместе с ребенком, что сделало его героем для Мстителей. Посмертно.
Кроваво-красный закат сменился сумерками. Утомленный изрядно надоевшим зрелищем за стеклом, Пьетро склонил голову и прикрыл глаза, но долго пребывать в состоянии покоя ему не удосужилось. Где-то вдалеке раздался громкий хлопок. За ним последовал второй, после чего кабина задрожала, замедляя ход. Резко подавшись вперед, подходя вплотную к дверям лифта, Максимофф с тревогой принялся всматриваться в районы, где только что прогремели взрывы, встречая глазами все новые и новые вспышки. Что-то происходило, но все, что он мог сейчас, так это просто смотреть за тем, как город постепенно охватывает пламя.
- Нет… - теперь подъем прекращается полностью и Пьетро слышит скрежет над головой, привлекающий внимание к механизму над кабиной.
Алые колдовские нити, обхватившие лебедку, блокировали естественный ход событий. Фиолетовые же стремительно и жадно, словно наперегонки, стиснули стеклянный короб. Секунда, другая и Максимофф уже падает вниз под звон стекла, в неизвестность, сопровождаемый острыми осколками.
Так не должно было быть.

Осознанный вдох. Медленный и будто бы несмелый, провоцирующий болезненное покалывание под ребрами. Первыми он начинает чувствовать кончики пальцев, которыми незамедлительно пытается пошевелить. Отзываются сразу две фаланги указательного и среднего правой руки. Ее тут же хочется поднять, но она кажется ему неподъемной. В отличие от левой, что на поверку оказывается более послушной.
Ладонью он  упирается в прохладную поверхность перед собой и замирает, стараясь открыть глаза. Веки тяжелые, ресницы слиплись от высохших слёз, отчего мутант слегка хмурится. Надежно закрепленный на голове шлем препятствует проникновению звуков, раздающихся по ту сторону толстого бронированного стекла, но не может помешать улавливать каждый стук, раздающийся в груди.
Оно стучит. Медленно, но с каждым разом все уверенней, выводя остальные жизненные показатели в соответствующую норму, тем самым привлекая внимание ученых, блуждающих по ту сторону капсулы. Он еще не понимает, где находится и не может сосредоточиться на лицах. Все, что ему удается осознать сейчас, так это то, что он жив. А больше пока и не требуется.

Отредактировано Pietro Maximoff (05-10-2016 05:21)

Когда раствор слит чуть меньше, чем наполовину, его ноги касаются дна капсулы.
Удерживаться на них тяжело и ему приходится безумно напрячься, чтобы не упасть, отчего все тело позорно дрожит. Кислородные трубки поочередно начинают отпадать, а перед глазами встают расплывчатые лица мужчин, готовых подхватить мутанта, когда стеклянная дверца сдвинется. Ему хочется сделать первый шаг самому. И он делает его, переступая порог капсулы и падая в руки солдат – еще слишком слабый, чтобы проявлять излишнюю самостоятельность.

Сильные руки оттаскивают Пьетро от его «колыбели», укладывая на холодную поверхность хирургического стола. В глаза, что успели привыкнуть к скудному освещению, ударяет ослепительный свет операционного светильника. По шлему пробегаются чьи-то пальцы, ослабляя фиксацию и осторожно снимая его. Над ним склоняется женщина, поспешно проверяя состояние зрачков, пока кто-то с силой перетягивает руку спидстера жгутом. В вену впивается острая игла – пробирки набираются одна за другой, вынуждая испытать тоскливое чувство опустошения.

Они торопятся. Пробуждение подопытного для этих людей только половина успеха. Необходимо убедиться, что его жизнь вне опасности и организм будет полноценно функционировать. То, что его удалось реанимировать в столь короткие сроки – большой прогресс, но то, какие показатели он может продемонстрировать после вмешательства в уже измененную структуру ДНК может стать большим прорывом. Одно дело создать что-то новое, и совсем другое – успешно скорректировать то, что уже было подвержено стремительным и кардинальным изменениям.

Когда осмотр завершен, а все необходимые материалы для изучения собраны, ему помогают сесть. Медсестра любезно накидывает на спину широкое полотенце – видит, как его пробирает мелкая дрожь. Холод сковал тело. Из одежды на нем абсолютно ничего. На груди же рассредоточенные на разном расстоянии следы от былых ранений. Тех, от которых ему когда-то пришлось погибнуть.

Тихий и навязчивый стук каблуков. Максимофф приподнимает несколько отсутствующий взгляд на девушку, глядящую на него с диким любопытством. На ее приветствие он не реагирует. Мысли протекают в его голове спокойным ручейком. Обновленная сила еще не пробудилась, позволяя мутанту свыкнуться с тем, что происходящее сейчас – реальность, а смерть – всего лишь этап, через который нужно просто перешагнуть. Звучит дико, не так ли?

Она замолкает, но в следующую секунду произносит имя Пьетро и он будто просыпается. Ухватившись за края полотенца, он тянет его себе на плечи, оглядывая небольшое помещение, в которое его затащили, понемногу узнавая обстановку. Ему приходилось здесь бывать ранее. Именно в этой палате. Если ее, конечно, можно было так называть.

- Что произошло? – вопрошающе обратился он к своей собеседнице, с которой остался наедине. Сомнений не было, он снова в руках Гидры, но как такое могло произойти – совсем непонятно. Он был убежден, что умер. Им было пережито ощущение конца собственного существования. Он даже помнил, какого это – делать последний в своей жизни вдох и слышать, как обрывается стук сердца. Неужели все то, что вокруг – есть настоящее?

Отредактировано Pietro Maximoff (31-10-2016 11:30)