Нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают;
нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем;
нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем;
мы ничего не имеем, но всем обладаем.
(2 Кор. VI, 8-10)
Мягкий полумрак католической церкви скрывал хрупкую фигуру, находящуюся на одной из камей, что стояла в самом центре нижнего нефа, два других поддерживались колоннами, уносясь под высокий потолок. Рыжая девушка склонила голову, ее губы медленно что-то шептали. Если прислушаться, то можно было уловить звуки старославянского, такое нечасто можно было услышать в церкви, наполненной католическими символами. Голову незнакомки освещал рассеянный поток света, струящийся сквозь цветное витражное окно с изображением очередного святого. Наташа подняла взгляд на огромный дубовый крест, что возвышался над ней, словно карающая длань, и ухмыльнулась, откидываясь на жесткую спинку скамьи. - Не ожидал тебя увидеть в этом городе, дитя мое, - тихий, но твердый и уверенный голос прозвучал за спиной рыжей шпионки. Превосходный русский без какого-либо намека на акцент. Романова медленно поднялась, поворачиваясь к святому отцу, держа на своих губах мягкую и добрую улыбку.

- Святой отец, - она чуть склонила голову в поклоне, протягивая руки к ладоням мужчины, чтобы поцеловать их. Но тот лишь ухмыльнулся, притягивая рыжую к себе, и мягко поглаживая по густым волосам, ощущая их шелковистость. Нат прикрыла на мгновение глаза, мысленно переносясь на много лет назад, когда была еще совсем девчонкой, отдыхающей в деревне у Ивана. Недалеко от их дома стояла белая церквушка – огромная редкость для тех времен. И в ней был батюшка, молодой юноша, искренне верящий в бога, не бывший при этом фанатиком и сумасшедшим. Он быстро сдружился с юной шпионкой, вдохновляя ее и уча многим вещам, которые в дальнейшем сослужили для Романовой добрую службу.
- Наталия, прошу тебя, называй меня батюшкой. Все же столько лет знакомы, - он немного постарел с их последней встречи, но учитывая, что была она лет пятнадцать назад – то это еще ничего. Матвей был мутантом с силами, что помогали ему стареть медленнее, чем обычные люди. Он всецело посвятил себя служению бога, искренне считая, что это его рук дело, и что это не проклятие, а благо, дарованное свыше. – Ты надолго?
- Нет, просто искала успокоения в этих стенах, как часто делает мой хороший друг.
- А, так все-таки Мэтт твой друг, - Матвей улыбнулся, присаживаясь на скамью, утягивая за собой Наталью. – Он хороший юноша. Мне нравится, добрый и отзывчивый.
- О, да. Ты полностью прав, но мне пора идти. Я рада, что тебе удалось сбежать из советов, переехать в Лос-Анжелес.
- Это место нуждается в прощении и защите. Я рад, что у него есть ты, Наташенька, - Романова целовала руки святого отца, чувствуя исходящий от них запах ладана и воска. Черная Вдова с детства ненавидела ладан, он вызывал у нее тошноту, головокружение и желание убивать, впрочем, как и сама церковная система. Но Матвея она любила, и если ради встречи с ним надо было посещать это адское место, то шпионка была на это готова.
- Ты слишком много надежд возлагаешь на меня, Матвей. Я не святая, забыл?
- Именно поэтому и возлагаю, дитя мое.

Жар улиц ЛА буквально сводил с ума, заставлял рот постоянно пересыхать от жажды, а спину покрываться мелкими каплями пота. По виску скатилась соленая капля, пробежавшись в панике по щеке, шее и, скрывшись в глубоком декольте русской шпионки. Романова неторопливо прогуливалась по улочке, залитой неоновыми огнями, глубоко вдыхая разгоряченный воздух, наполненный ароматами цветов и раскаленного песка. Удобнее перехватив куртку, Наташа едва заметно повела головой, вслушиваясь в происходящее вокруг нее. Внутренний радар пинговал о мягких шагах за стройной фигурой, эти шаги были плавными, бесшумными. Будто опасный хищник со зловещим оскалом преследовал свою жертву, готовый в любой момент напасть. Наталия свернула в ближайшую подворотню, спрятанную от глаз постоянных туристов и жителей города падших ангелов.

Романова была стремительна и резка, ее удар пришелся преследователю ровно в солнечное сплетение, выбивая воздух из легких, перекрывая кислород. Куртка оказалась на лице незнакомца, скрывая его истинное обличие, поэтому Вдове не удалось сразу понять, кто же за ней охотится. Скользящий удар пришелся по щеке, оставляя сразу же синеватый кровоподтек, который вызвал у женщины глухое рычание. Мужчина уже избавился от куртки, рванувшись вперед, сбивая хрупкую рыжую с ног, и ловя ребрами убойный удар маленького на вид кулачка. Наташа узнала нападавшего, и ее рот тут же осклабился в дьявольском оскале. Меченный. Он никогда не отпускал свою жертву просто так, хватаясь за нее мертвой хваткой, как питбуль на бойцовской арене. Вот только вместо зубов у этого наглеца были кулаки и смертельно опасная точность. Удар за ударом, он прижимал Наташу к стене, отрезая ей все пути отхода, и лишь больше раззадоривал Романову, сознательно провоцируя ее. Она же, отвыкшая от подобного рода схваток, привыкшая к тому, что враги сдаются быстро под натиском ее опыта, под силой страха, потеряла на мгновение столь необходимую ей концентрацию, и практически сразу была оглушена, погружаясь в черное беспамятство.

Пробуждение было однозначно болезненным. Голова гудела, как после очень бурной вечеринки, где в одно смешались водка, вино и нелюбимый коньяк. Шею и лодыжки холодила сталь, а руки стягивала режущая боль. Наташа не спешила открывать глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. В воздухе стоял густой запах пыли, расплавленного воска и засохшего алкоголя – местечко явно не из элитных. Сквозь прикрытые веки прорывалось мягкое свечение, исходящее от множества свечей, расставленных по всему помещению. Романова попыталась пошевелить руками, но тут же наткнулась на то, о чем уже подозревала – хрупкие запястья были плотно перетянуты жесткой бечевкой, не дававшей возможности даже пошевелиться. Тяжелый перезвон звеньев цепи показал, что не только веревкой было скованно ее маленькое и тщедушной тело. Романова попыталась сесть, или хотя бы согнуть ноги в коленях, но поняла, что не судьба.
- Лестер, - коротко резюмировала шпионка, открывая глаза, внимательно изучая дощатый потолок, покрытый тонким слоем паутины. – Если ты хотел пригласить меня на свидание, мог просто прислать письмо или смс, - протянула рыжая, тщательно контролируя свой голос. Наташа была обладательницей низкого бархатного тона, что обычно струился сладким сиропом, словно по битому стеклу. Шпионка чуть поерзала на полированной поверхности, которая была слишком гладкая для стола и слишком большая для обычной скамьи. Судя по всему, Меченного замучили фантазии о романтическом свидании с роскошной женщиной в забытом богом баре, с участием цепей, кандалов, веревок и старого черного рояля. Но почему она то?

- Может, хотя бы с шеи снимешь этот атрибут БДСМ игр, чтобы я смогла нормально сесть? – Нат провела кончиками пальцев по железке, прощупывая ее слабые места, а они у нее однозначно были. Все же цепь и оковы были сделаны из обычного металла, грубого сплава, с небольшой замочной скважиной, открыть которую в обычных условиях можно было без труда. В обычных условиях, но не сейчас. Когда на ней были только тонкие голубые джинсы; белая майка и нижнее белье. Туфли валялись в стороне, лишая рыжую всякой надежды на быстро освобождение.