Сообщение о том, что Маргарет Картер умерла застало Хоуп посреди коридора в здании, что они временно арендовали под офис. Шаг замедлился, пока она открывала сообщение и переваривала информацию. Комок слез подкатил в горлу совершенно непроизвольно, позволяя только выдохнуть еле слышное "О, боже..." Казалось, что Пэгги была где-то рядом все детство Хоуп. Всю ту часть детства, пока мама была жива, пока отец работал на Щ.И.Т. и пока ребенку было позволено бегать по коридорам и общаться со взрослыми, считая, что они общаются с ней наравне. Конечно, этого нельзя было делать и редко детские голоса раздавались в штаб-квартире Щ.И.Т., но получалось напроситься, уговорить папу взять ее с собой, ведь и там работали живые люди, ведь у них были дети, частенько разница в возрасте составляла плюс-минус несколько лет. Именно оттуда Хоуп вынесла многие знакомства, из глубокого детства, из восьмидесятых, когда Генри Пим работал вместо с Говардом Старком и Маргарет Картер. Легенды организации.
Закусив губы, чтобы сдержать слезы, женщина спрятала телефон обратно в карман пиджака и, потоптавшись на месте еще несколько секунд, пошла дальше. Нельзя было расклеиваться прямо сейчас. И пусть она не видела Пэгги довольно давно, та была стара, находилась под присмотром врачей, но не расстроиться было невозможно. Как ни крути, именно на эту женщину равнялись многие, кто ее знал или кто слышал о ней что-либо. Она была легендой. Умница, красавица, сильная и волевая личность, стальной характер, острый язык. Женщина, которая смогла преодолеть и переломить многие стереотипы в то непростое время и выбраться, не идя по головам и трупам. Сохранить себя, сохранить личность и самоуважение. Кто же не мечтал быть похожей на Пэгги, из тех, кто понимал, что домоводство, цветы на участке у милого ажурного домика, салфетки и сопливые носы детей - это не их судьба?
Хоуп вошла в кабинет, спокойно здороваясь с окружающими и прикрывая за собой дверь. Сейчас ей нужно было сосредоточиться на более насущных проблемах, это очевидно и не подлежит обсуждению. Но голова уже просчитывала на автомате все варианты поездки в Лондон. К сожалению, она никак не успевала на похороны. Никаким образом. На эти дни у нее уже был расписан рабочий календарь, отменить встречи она просто не смогла бы. Слишком много усилий было потрачено на приобретение именно этих контактов, слишком много ответственности возложено на собственные плечи. Перенеси она собрание сама, даже укажи она истинную причину экстренного отъезда... Что ж, можно будет сразу ставить крест на всех выстраиваемых взаимоотношениях, людям свойственно не вникать в чужие ситуации, не принимать никакие уважительные причины, кроме твоих собственных похорон. Вот уже когда тебя самого понесут вперед ногами под печальные вздохи меди в оркестре, только тогда такие люди скажут, дескать, ну что ж поделать, не судьба. А пока - ужом извернись, но приди. Ведь это все было сугубо в ее интересах, Хоуп этого не отрицала, поэтому решила взять билеты на самолет на ближайшее свободное время.

Неделю спустя после похорон, она приземлилась в Хитроу. Лондон редко отличался хорошей погодой, так и в этот день солнце почти не выходило из-за серой пелены облаков, плотным слоем укутавших небо. Не было видно ни конца, ни края этим тучам, будто вся природа до сих пор оплакивала потерю легенды безопасности человечества двадцатого века. Сама же Хоуп наскоро прошла таможенный контроль и, поймав у выхода из аэропорта такси, отправилась прямиком к кладбищу. У нее не было времени сегодня на остановку в гостинице, никакого багажа с собой, только обычная сумка с документами, билетами и деньгами. Ближе к полуночи самолет увезет ее в обратную сторону, и. спустя несколько часов, она вновь будет в Сан-Франциско. А пока у нее впереди полдня. Достаточно времени, чтобы попрощаться.
Притормозив водителя около цветочной лавки, она выскочила из машины прямиком в лужу. А когда они доехали, непосредственно, до кладбища, дождик уже вовсю накрапывал, стуча по могильным плитам, разводя грязь на дорожках, и погружая в безумное уныние и скорбь всех, кто здесь находился. Дождь легко смывал все эмоции с лиц, призывал к тишине, в которой не хотелось даже поднимать глаз. Тихо, спокойно, прозрачные капельки, словно метроном, отсчитывают время, капая с деревьев на землю.
Найти могилу не было проблемой, она вся была усыпана яркими живыми цветами, смотрелась островом любви и почитания среди серости могильных плит. Хоуп медленно подошла, обходя лужицы воды и грязи, и опустила цветы на общую массу рядом с портретом молодой, улыбающейся своей будущей фантастической жизни, Пэгги.
"Спасибо. Спасибо за то, что ты была", - она не сдерживала слез. Не было рыданий, не было всхлипываний. Этими слезами делу не поможешь, ничего не исправишь, они просто катятся по щекам,тихо и спокойно. В ритме этого места, как бы странно не звучало. 
Между собой они не были близки. Но Пэгги была не просто человеком. Она была символом. Она была символом и добрым воспоминанием из детства. Хоуп так и осталась стоять, невидящим взглядом уставившись на портрет, слушая барабанную дробь дождевых капель по поверхности зонта и невольно вспоминая прошлое, поднимая из глубин памяти, словно из старых пыльных коробок в чулане, все самое нежное и доброе, что могла хранить в душе.

Отредактировано Hope van Dyne (21-12-2016 11:04)

Глупо было бы надеяться на то, что ее никто не потревожит. Много ли времени требуется для того, что б почтить память человека? Нет, совершенно не много, посещение могилы было скорее ритуальным жестом, знать, помнить, хранить что-то в душе можно всегда и в любом месте в этой вселенной. А то и за ее пределами, если там есть жизнь, конечно. Отчего-то после многих событий, что произошли в мире за последние несколько лет, Хоуп не сомневалась в том, что там, в небе, за тонкой гранью их атмосферы, полным-полно существ, которые способны не просто мыслить и жить у себя на планетах, но и перемещаться между ними, развитие разума у них ушло на сотни лет вперед, опережая человечество. Да и не только там, в их родном мире есть такие карманы, где понятия времени и пространства меняются, где они исчезают, искривляют свой ход, откуда не выбраться... Все так странно и непостижимо. Но отчего-то в одном женщина была уверена почти на сто процентов: там, за пределами жизни человека, там нет ничего, кроме забвения. Кто говорит, что смерть еще не конец? Казалось, что именно конец, не могут души улететь из умершего тела и обрести вечную жизнь или вечные скитания, это все сказки церковников, из серии тех, что руками не потрогаешь, а прагматичная Хоуп хотела доказательств. Но, что это меняет? Жизнь не заставляет их верить, они сами, автоматически, потому что так заведено и покойный не выражал своей воли по поводу захоронения, они идут на кладбище, кладут цветы в память об усопшем, стоят, молчат, думают. Иногда не думают ни о чем, просто тихонько плачут. От осознания, обиды, от воспоминаний, от мыслей просто. За компанию, если не могут сдержаться, когда кто-то рядом плачет. Поводов много. Но нет ни одного приятного, увы, смерть никогда не бывает в радость.
В целом женщина не следила сейчас за ходом минутной стрелки на часах, у нее не было четкого плана, сколько она тут пробудет, куда пойдет потом. Иногда ноги сковываются, не позволяют сделать и шага. Не позволяют нарушить эту тишину, прерваться стук капель по поверхности зонта, оборвать тяжелую душевную подавленность. Но судьба распоряжалась ее временем иначе, жизненные линии решили сделать поворот, когда она услышала тихие шаги, приглушаемые мокрой поверхностью травы и земли, легкое чавканье воды и голос, где-то за плечом.
Хоуп вынырнула из потока чего-то своего, мыслей, образов, осознания, которые сначала все были связанные с Пегги, историей ее деятельности, ее мягкими улыбками, когда маленькая Хоуп напрашивалась с отцом или матерью в штаб-квартиру Щ.И.Т.а (на что многие ругались, кричали, что здесь не детский сад, что это серьезная правительственная организация...). Вынырнула, не стирая сбегающие ручейки медленных и тихих слез, не размазывая по щекам тушь для ресниц, просто коротко взглянула через плечо, из-под густой челки, на молодую женщину. Сомнения кольнули где-то в области души, словно она взвешивала все "за" и "против" несколько мгновений. Частью разума она понимала, что прошло очень много времени и сомневалась, что это будет смотреться странно, но... Но даже готова была рискнуть и ответить женщине именно то, о чем подумала. Однако, этого не понадобилось, она представилась, убирая в голове Хоуп все сомнения "Она это или нет..."
- Да, знала ее. Когда-то, давным давно, в детстве еще, - Хоуп развернулась, отодвигая немного зонт и наскоро смахивая слезы с щек и легонько улыбаясь, - Шерон. Я тебя даже не узнала сначала. Сколько лет прошло? Пятнадцать? По-моему примерно столько, - она прикинула, сколько они не виделись, жизнь развела их с Шерон в разные углы, у каждой появился свой путь, но ведь когда-то они были знакомы. Не то, что б прям дружили, разница в возрасте давала о себе знать, но "дети Щ.И.Т.а" всегда знали, кто есть кто. А узнала ли сама Шерон ее? Прическа, макияж, возраст, морщинки. Это все сильно меняет женщин, но не кардинально. Когда-то тогда у Хоуп были длинные каштановые волосы, даже немного вились от природы. Поэтому держать в строгости каре и челку не всегда получается, плюс краска для волос... Она не сильно поменялась, но и Шерон заметно выросла, относительно подростка в переходном возрасте.
-  Ты не узнаешь меня? - Спросила Хоуп на всякий случай. Мало ли, лица в памяти выцветают, заменяются на что-то придуманное, идеализированное иногда.

Время так быстро летит, если не замечать его, если не отслеживать каждую секунду.
Но... Если отслеживать, если каждое мгновение жизни запечатывать в голове, то можно сойти с ума от нерасторопности этого мира и объема информации. Нельзя впадать в крайности, может быть именно из-за этого они пока еще не сошли с ума.

У всех есть какие-то особые места для уединения, возможно у кого-то они совпадают, у кого-то они самые неожиданные, может быть даже посреди людного места. Одинокий столик посередине фудкорта огромного молла. Почему бы и нет, если ты чувствуешь себя там с собой наедине. Если именно там можешь прийти к пониманию себя, своих проблем, своих путей и шагов в этой жизни, нарисовать новую дорогу, проанализировать то, что уже произошло. Посмеяться, посожалеть об упущенных возможностях, проникнуться ненавистью или любовью к себе или окружающим, представить, как могло бы быть, если бы не... Если бы не сотни тысяч "не", которые цепляются одно за другое, тащат куда-то, переплетаются между собой, топят, давят или вытаскивают наверх, к кислороду, подальше от этого болота.
Но все эти места может легко объединять одна вещь: эмоции там приходят почти на сто процентов настоящие. Если вера в церкви по большей части фальшива, если смех у родильной палаты бывает не искренний, то слезы на могиле почти никто не может остановить. Это не стыдно, не позорно, кто бы ни держался и не храбрился, кто бы как не вел себя в жизни, но каждый придет к этим слезам. Рано или поздно, но эмоции дадут о себе знать и воспоминания о человеке умоют лицо солью горечи утраты.

- Не умрешь, не волнуйся, - она скупо улыбнулась, не из-за нежелания видеть кого-то рядом, не от того, что компания была ей не приятна, просто сложно было переключить эмоции вот так щелчком пальцев, отвернуть глаза от могилы одной Картер и увидеть рядом другую. И первую и вторую она не видела столько лет, что, казалось, вряд ли бы уже увидела, если бы не такое стечение обстоятельств. - Это я, все верно. О, я... - она отошла на пару шагов в сторону, качнув на ветру зонтиком и чуть не выпустив его из озябших пальцев, - Я, наверное, мешаю немного, загородила тут все. Много людей пришло на похороны? Мы получили сообщение слишком поздно, отец вообще не смог выбраться, но просил за него попрощаться с Пэгги.
Возможно, просто стоило хоть как-то начать диалог, сказать хоть что-то человеку, которого столько лет не видел. Эта неловкость. Когда стоило бы начать разговор, но столько времени уже утекло, столько всего случилось за последние годы, что и не знаешь, с чего начинать, о чем говорить, рассказывать, спрашивать. Хотелось узнать сразу все, кратким содержанием, сжато, желательно из стороннего источника, чтобы уже иметь возможность на чем-то конкретном акцентировать внимание. Где училась, где сейчас? Служишь или работаешь в иной сфере, не пошла по стопам тети? Как родители? Как сама? Чем живешь, чем увлекаешься?... "Да так... всем по чуть-чуть" - стопроцентный ответ всех старых знакомых.  Им не о чем рассказать, потому что они думают, что собеседнику это будет не интересно, и вдруг какие-то темы этот собеседник предпочитает обходить стороной? Что-то его обидит, заденет, оскорбит. Поэтому "да так, по чуть-чуть" было самым популярным решением проблемы.
- Ты сама сейчас живешь здесь или все еще в Штатах? Просто, мой самолет улетает почти в одиннадцать вечера, мы могли бы выпить по паре чашек кофе за это время.
Может быть, когда они найдут уютное и спокойное место под крышей, с теплым чаем или кофе, когда уйдут с этого промозглого ветра, с моросящего дождя, может быть тогда эта неловкость исчезнет? Дети Щ.И.Т. выросли, а ведь их было не мало. Но они были все разного возраста, редко поддерживали связь между собой. Сама Хоуп более-менее часто, раз в год или в пару лет, общалась, наверное с одним-двумя людьми. Не считая Старка, конечно же. Так что, встретить кого-то из своего детства было довольно любопытно.
Жаль только, что обстоятельства были на столько печальные.