Клинт держал в руках чашку и смотрел прямо перед собой, забывшись в тревожных мыслях. Ладони мёрзли, но кофе давно остыл; он и не заметил, когда. На базе сделалось непривычно тихо, все словно прятались по углам, а если случайно встречались - отводили глаза, стыдясь случившегося. Лучшие герои Земли потерпели сокрушительную неудачу, и пускай битва была выиграна - но какой ценой!
Мужчина стиснул зубы, сдерживая порыв злости на себя. Как он мог так облажаться? Похоже, прав был мальчишка: возраст уже не тот, зрение подводит. Пьетро Максимофф своей болтовнёй злил и раздражал лучника почти также сильно, как Тор непрошибаемой бытовой тупостью или Халк своей беспринципностью. Все трое были громкие, надоедливые и докучливые, разница лишь в том, что Тор с Халком оставались живы, пускай и исчезли с радаров, а вот мальчишке-скороходу не повезло. Божественного громовержца и зеленого гамма-монстра почти ничто в этом мире не могло ранить, но Пьетро был человечен, а оттого уязвим. И потребовалось лишь мгновение, чтобы вычеркнуть его из списка живых.

Клинт часто думал о том, что мог бы быть уже мертв. Если бы не тот случай в Заковии, когда глупый мальчишка закрыл его ценой собственной шкуры. Чужой, незнакомый, ничем ему не обязанный. Прыгнул прямо наперерез пулям, будто бы уверенный в собственном бессмертии. Такой молодой и такой глупый.
Ручка кружки заскрипела в пальцах, стиснутая слишком сильно. Клинт с трудом вынырнул из омута кошмаров, что одержали его даже в светлое время суток с того самого момента, как он остался жить ценой чужой жизни. Он не привык париться, дерьмо иногда случилось, на миссиях погибали напарники и товарищи, но почему-то именно сейчас он просто не мог перестать думать об этом; прокручивал в голове снова и снова, моделируя ситуации и вычленяя ошибки. Чтобы не допустить этого в будущем. Чтобы ощутить укол вины - и не забывать.

Быть честным, не по себе было почти всем. Команда притихла, кто-то дистанцировался, кто-то пытался играть роль заботливого самаритянина для Ванды. Ванда же.. Была плоха. Её вырвало из этого мира и кинуло куда-то за грань, недоступную обычному человеку.
Клинт переживал и за неё тоже, но все никак не мог найти время, чтобы поговорить с ней, хотя и не был занят ничем особенным. Впрочем, сейчас это было почти невозможно, девушка едва реагировала на внешние раздражители. Да и ко всему прочему, что бы он сказал? Прости. Мне жаль. Моя вина.
Она слышала это каждый день. По несколько раз от всякого встреченного. Бартон прекрасно умел следить за территорией, чтобы иметь даже такую информацию. А потому знал, что все эти слова давно сказаны и без него; Вижн особенно постарался, озвучив ту самую мысль, которую боялся признать сам лучник даже мысленно: каждый из героев был добровольно вовлечен в сражение, был готов отдать свою жизнь за правое дело и сохранность обывателей, близнецы же оказались втянуты по злому року и не должны были пострадать.. Клинт дал этому случиться, позволил мальчишке погибнуть. Это он уговорил ребят вступить в Мстители, просто потому что у них имелась сила, в которой остро нуждалась команда в тот момент.. Кто же знал, что так выйдет?

Подняв ладони, мужчина с силой растёр лицо. Хрустко зашуршала несвежая щетина. Сколько дней они все морозятся в этой башне, словно время остановилось? Кажется, уже больше недели.
"Так нельзя," - мысленно укорил он себя. Но сделать так ничего и не смог. А что он мог? Разве что вымыть за собой кружку.
Выплеснув остывшую жижу в мойку, Клинт перевернул чашку донышком вверх и оставил её. Авось, кто-то приберёт.

Справедливости ради стоило заметить, что проблем у команды после случившегося прибавилось нехило. И дело было даже не в гибели Пьетро; тогда случилось много чего дерьмового, что начальство не могло разгрести до сих пор. Клинт увещал себя очнуться от спячки и вылезти из болота самобичевания, оказать посильную помощь Фьюри или Капитану, ввязаться в дела Старка, набиться в напарники к любому, кто был занят чем-то реальным.. Но вместо этого тенью слонялся по базе, стараясь не попадаться никому на глаза, и бесшумно стоял под дверью Ванды, иногда слушая, как она спит, плачет или молча существует в сложившихся условиях. Он следил за ней украдкой, наблюдал, когда она не замечала. И прекрасно видел, что девчонка на грани. Она должна была неминуемо погибнуть вслед за близнецом от тоски и горя - либо же сотворить нечто страшное. И, знаете, агентская чуйка подсказывала ему, что эта особа так просто не погибнет.

***
Со вчера Ванда не выходила из комнаты. Она вообще старалась не перемещаться в пространстве зазря. Последний раз, когда она показывалась, её забросали сочувствиями и предложениями помощи, только кто и что мог изменить? Её пальцы и волосы буквально искрились от зарядов, которые она уже не сдерживала в злости и отчаянии. Клинт понимал, что буря рано или поздно разыграется, но никак не мог понять, как предупредить беду.
До сегодняшнего дня.
Сборы не заняли много времени. Свои пожитки он собрал за полчаса, а после решительно направился в комнату девушки. Стараясь действовать без резких движений, открыл дверь и замер на пороге, чтобы она опознала его. Если не убьет на месте, можно будет попробовать поговорить.. Однако, в его голове по-прежнему не оставалось ни одной приличной фразы, что он мог бы сказать в своё оправдание.
Сняв с плеча сумку, Бартон прошёл внутрь комнаты и ещё более решительно распахнул шторы. Света немного прибавилось, тени расползлись по углам.
И - он все ещё был жив, какая удача!
- Я соберу твои вещи, - оборачиваясь к забившему в угол комочку, как-то обыденно предупредил. - Мы уезжаем. Хочу показать тебе одно место.
Глупо было предлагать ей собираться самой. Клинт вообще сомневался, что Ванда куда-то с ним поедет. Скорее, выкинет своей магией из окна, не удостоив и слова, но.. Он все ещё был цел. И даже добрался до шкафа. Покопался среди немногочисленных вещей, не глядя собирая все, что под руку подвернулось, а после аккуратно закрыл створки и снова посмотрел поверх рыжеволосой головы. Выдержать её взгляд у него все ещё духу не хватало.
- Спускайся во двор, я подожду в машине.
Наверное, стоило взять её за руку и увести. Или быть более детальным, объяснить план и попросить дать ему шанс. Но он просто не сумел. И выскочил из её комнаты, будто пробка из бутылки шампанского под бой курантов, ощущая как горят уши и щеки. Трус, малодушный трус! Ругая себя последними словами, Бартон поскорее покинул здание и забился в одну из машин, приготовившись ждать долго.. Очень долго, если потребуется.

К удивлению, Ванда появляется на пороге спустя всего десяток минут. На отчаянно долгое мгновение замирает, щурясь на свет, что наверняка делает больно ее глазам, привыкшим к полумраку комнат; озирается расфокусированно и растерянно, словно ничего не видя вокруг, словно не понимая, куда идти. Она растрепанна, не умыта и не причесана. Очень похожа на человека с психическим расстройством - хотя, вполне возможно, так оно и есть.
Не замечая машины с лучником, Ванда куда-то направляется. Бредет бесцельно и выглядит так, будто в любой момент может рухнуть ничком - и больше не подняться. Что-то внутри Клинта сжимается, звенит в напряжении и рвется. Несмотря на огромную силу и поистине фантастические возможности, сейчас она - лишь разбитый, сломленный непосильным грузом боли и отчаяния ребенок. Дитя, что попало в безвыходную ловушку взрослого мира с его лишениями, тяготами и ужасами. За это скажет дружное "спасибо!" мистеру Бартону.
Не выдерживая больше, он заводит машину и медленно подъезжает ближе, чтобы не пугать девушку. Некоторое время просто катится рядом, давая ей самой заметить транспорт. Перегибается через соседнее сидение - и открывает дверь, чтобы она могла забраться. Секунду рыжая колеблется, и мужчина успевает поверить, что она выбралась из своего кокона только для того, чтобы воздать ему по заслугам, наконец..
Но девушка, будто очнувшись, забирается внутрь. Сперва молчит и явно находится где-то очень далеко в своих мыслях, однако после начинает выглядеть чуть более осмысленно. За это время они успевают выбраться за черту шумного, суетливого города и уже мчат по загородной трассе, ровной и широкой; в это время желающих выехать за город не много, поэтому вокруг исключительно пустынно, к тому же пейзаж все более свеж в зависимости от удаленности от крупных жилых поселений. Клинт смотрит прямо перед собой и никак не тревожит попутчицу, давая ей подумать о своем; скорость, шорох шин, уютная тишина в салоне и ровная дорога идеальны для того, чтобы упорядочить разрозненные мысли.
К слову, лучнику и самому есть, о чем подумать, но сейчас он больше сосредоточен на дороге. У него было достаточно времени, чтобы договориться с самим собой.
- Я тебя не убью, он тебя спас.
Он ждет этого, но все равно не готов. Что говорить в такой ситуации? Клинт молчит, не отрывая взгляда от серой ленты в лобовом стекле. Что же, по крайней мере начало диалогу положено - и у них есть все шансы добраться до места назначения, если Ванда не передумает, конечно.
Но пока все очень мирно. Это обнадеживает.
Чуть смелея, мужчина косится в сторону попутчицы, но она снова где-то не здесь. Смотрит в боковое окно с абсолютно отсутствующим выражением на лице. Ему безумно жаль ее, но помочь он по-прежнему ничем не может. Разве что присмотреть за ней, чтобы ничего ужасного не случилось. Об этом Клинт тоже часто думает в последнее время, и фраза, оброненная рыжей, будто бы закрепляет его уверенность.
Верно, Пьетро его спас ценой собственной жизни - и теперь он в неоплатном долгу перед мертвым мальчишкой. У которого есть сестра-близнец. Разве можно найти более идеальный способ вернуть долг, нежели присмотреть за убитой горем сестрицей?
- Нужно залечить раны, - помедлив, честно признается на ее вопрос. Навряд ли Ванде в самом деле интересно, она даже не поворачивает лица в его сторону. Но это ничего. Он не станет уговаривать ее или давить, не станет досаждать - но и не бросит в одиночестве. Когда ей потребуется компания, Клинт будет рядом. Когда ей захочется остаться одной, он отступит на время и даст ей свободное пространство, продолжив наблюдать издалека.
Лучник надеется, что она поймет правильно. Ко всему прочему, из недавней битвы он и сам не вышел целым. Однако, его ребра срастутся, а вот поправится ли разум Ванды - не мог дать гарантии даже самый лучший врач.

...машина запрыгала по ухабам. Ровная трасса закончилась, чем дальше от города - тем менее приличными становились дороги. Они съехали с основной магистрали и въехали под сень деревьев, продвигаясь куда-то вглубь лесного массива. Тропинки здесь были узкими, на одну колею, городская машина в местном антураже смотрелась неестественно, и все же - наезженная просека была, а это означало, что кто-то ее регулярно использовал.
Спустя полчаса ралли без правил впереди открылась широкая полянка, лес резко закончился и расступился в стороны. Урча и проскальзывая шинами по мешанине из рыхлой земли и травы, машина подъехала к одиночному дому в пару этажей - и затихла. Клинт некоторое время смотрел в лобовое стекло, то ли о чем-то размышляя, то ли вспоминая все то, что было связано с этим местом. А после достал ключи из замка зажигания и, сунув за козырек над рулем, первым выбрался наружу.
- Я возьму багаж. Не обращай на меня внимания, чувствуй себя как дома. Осмотрись вокруг, неподалеку есть озеро, а вот у тех деревьев в тени гамак. Двери в доме будут не заперты. Можешь сразу подниматься на второй этаж, занимай любую из комнат. Внизу кухня, о еде я позабочусь чуть позже. Бери все, что захочешь, там есть полотенца и тапки, книги и ноутбук, всякая прочая мелочь. Разберешься?
Стараясь выдать всю необходимую информацию сразу, чтобы после попусту не беспокоить Ванду, лучник - как и обещал - моментально испарился. Вытянул из багажника пару сумок и с ними бодро отчалил в сторону крыльца, где принялся возиться с ключами, чтобы поскорее скрыться где-то внутри. Здесь давно никого не было, стоило озаботиться провиантом, порядком и заняться делами. Он не собирался мешаться у рыжей под ногами, если она того сама не захочет. Чистый воздух вдали от шума и суеты - именно то, что доктор прописал.

Он обещал себе оставить девушку в покое и дать ей полную свободу воли - в разумных пределах, разумеется - и все же обманул сам себя и теперь внимательно следил за каждым ее шагом. Сперва через плечо, покуда оставался на крыльце, после - из каждого окна дома, пока еще мог ее видеть, а после потерял из виду, лишь цепко различал бродящую по полянке или между деревьев тень. Ванда словно растворилась в природе, слилась с ней; в своем горе она сделалась изможденной, выцветшей, уставшей. Она терялась на фоне стен, в бытовой суете. Здесь, за шумным городом, чуда не произошло - и маленькая фигурка не расправила вдруг плечи и не заиграла алыми красками, но..
Что-то изменилось.
Пока было не понятно, в лучшую или худшую сторону, но Клинт ощущал, как что-то меняется - и это однозначно было лучше того уныния, что одержало рыжую. Пускай лучше злится. Пускай печалится. Пусть изливает свои чувства на окружающих, выплескивает в стратосферу - лишь бы не замыкалась, лишь бы не молчала. Он даже был готов выслушать обвинения с свою сторону и пережить пару серьезных истерик, к чему морально готовился.
Возможно, Бартон был плох в психологии и понимании молоденьких девушек, так что рисковал совершить один из глобальнейших промахов в своей безупречной карьере, однако искренне верил, что на природе становится и дышать легче. Может, веселые пятна одуванчиков и чистые воды из озера не сотрут ее печаль, но - несомненно - это поможет ей упорядочить мысли. Чтобы решиться жить дальше. Либо же нет, но на этот крайний - и самый худший - случай рядом будет он. Лучник еще не решил, в праве ли будет вмешиваться, если дельце запахнет жареным, но собирался разрешить эту моральную дилему в ближайшее же время.
Сейчас же у него наметилась куча прочих, бытовых дел. На счастье, погода стояла теплая, так что дом не нуждался в обогреве. И все же здесь все поросло слоем пыли, к тому же с места прикрытия прошлая группа снималась спешно - то тут, то там валялись забытые вещи, некоторые даже были затоптаны в спешке. Клинт никогда не был чистюлей и не страдал чувством ответственности за свое жилище, гостей приглашал редко, а если те нагрянули спонтанно - то были их проблемы. И все же сейчас он ощущал острую необходимость навести здесь хотя бы видимый порядок. Чтобы помочь девушке ассимилироваться. И чтобы создать для нее уютную обстановку, которая поможет ей понемногу прийти в себя и отпустить случившееся. Мужчина не верил в чудеса и отдавал себе отчет в том, что этот процесс займет продолжительное время, а может даже закончиться ничем, однако не собирался сдаваться уже в начале пути. У него был план - а дальше разберутся по ходу дела.

Уборка и готовка отвлекли его на некоторое время. В бытовых заботал он никогда не был хорош, но всегда - сколько себя помнил - жил один, так что худо-бедно научился имитировать навыки домохозяйки. Немного подмел, заварил кофе, выудил из багажника пакет с продуктами быстрого питания и - конечно же! - коробку пиццы, которую успел перехватить до того, как Ванда уселась в машину. Постепенно дом приобрел человеческие условия, запахло вкусным, пыли поубавилось. Несомненно, запусти сюда настоящую хозяйку, она нашла бы тысячи поводов возмутиться и увезти отсюда несчастную девчушку, обреченную прозябать в холостяцком аду, одако на скромный вкус самого Бартона все было почти идеально. Он даже посчитал, что заслужил баночку пива, но неимоверным усилием воли сдержался; не время было расслабляться, особенно учитывая тот факт, что Ванду в своей возне он давно упустил из вида..
К счастью, девушка не убежала далеко. Кажется, у нее в принципе не было подобных мыслей, потому что вскоре она вернулась к дому сама. клинт слышал, как скрипнуло крыльцо, а после заскрипела отворяемая дверь. Давно пора было смазать петли, но так было даже лучше - теперь он мог знать, кто и где находится, не покидая стратегически занятого пункта.
Прислушавшись, мужчина закрыл глаза, ориентируясь на звуки. Его гостья бродила по дому, иногда чем-то шелестела или шуршала, очевидно прикасаясь. Половицы проскрипели до кухни, и звуки замерли где-то там. Послышался неуверенный голосок - и только теперь Бартон встрепенулся и пришел в движение. Он боялся ей помешать, испытывая иррациональное чувство вины и страха, собирался как можно меньше попадаться ей на глаза..
Но раз уж она сама звала.
- Я здесь! - с готовностью отозвался, выпрыгивая из-за угла будто чертик из табакерки. Он хотел сделать это как-то просто и естественно, спокойно и сдержанно, чтобы было не похоже, что он только и ждал, покуда его позовут - но вышло плохо. План "я просто проходил мимо и случайно оказался поблизости" развалился на глазах.
Ощутив неловкость, мужчина постарался принять расслабленную позу и облокотился плечом о косяк двери. Промахнулся с опорой и едва не улетел кубарем в угол, но удержал равновесие и быстро выправился. Сложил руки лодочкой на груди, но тут же вскинул одну ладонь, ероша свои волосы. Теперь он ощущал себя еще более неловко и весь двигался, будто на шарнирах, с головой выдавая волнение.
- Ты голодная? - наконец, сфокусировавшись на девушке и заметив шоколадный батончик в ее руках, Клинт просветлел. Вот то, что он умел! Угощать других пиццей. - Давай за стол, я разогрею.
Не давая ей выскользнуть из кухни, мужчина впихнулся туда целиком, загораживая дверной проем, и жестами отогнал девушку обратно к столу. С горделивым видом выудил из холодильника целую коробку пиццы и - как было - сунул в духовой шкаф. Буквально минут 15 - и все станет горячим, хрустящим, пальчики оближешь! Он не знал, любила ли Ванда подобную снедь, но искренне полагал, что не любить пиццу невозможно.

Чтобы занять руки, лучник вцепился в кофеварку, очевидно намереваясь налить кружку для гостьи - но так и замер, перекатывая ее в ладонях.
- Уже осмотрелась? Здесь не растет ничего особенного, но выглядит мило, а?
Вспомнив, что решил не досаждать Ванде разговорами и своим обществом, Клинт мысленно обругал себя и затих. Впрочем, молчание тяготило его лишь больше, так что он решил, что справится с разговором и за них обоих, если рыжая не захочет отвечать. Ее взгляд все еще казался расфокусированным, в мыслях она явно была далеко отсюда. Но это ничего! Еще пара таких вечеров, и она сама запросится обратно в город, подальше от пиццы, кофеина и его болтовни.
Мысленно ободряя себя, Бартон раскрыл рот - и так и остался. Что ему было сказать? Говорить о глупостях несмотря на случившееся горе? Постараться поговорить с ней о брате и расставить точки над "и"? Вызвать ее на честный разговор, расковырять чувства и принудить выговориться? Дать ей возможность разозлиться, накричать и переложить чувство ответственности на другого? Или же упрямо делать вид, что все хорошо и все наладится?
Но все было не хорошо. И ничего не наладится, нужно лишь суметь с этим жить..
Часы в углу кухни пронзительно тикали, отсчитывая каждую секунду. Клинт смотрел на Ванду, а она - куда-то мимо. После пискнула духовка и, наконец, неудержимо запахло пиццей, так что у мужчины заурчало в желудке.
- Давай есть! Готово, - отмирая, возрадовался лучник и полез за провиантом, обжигаясь и изо всех сил дуя на коробку. После, как было, опустил на стол, откидывая картонную крышку. Подхватил кусок руками, кажется в принципе не слышав о столовых приборах, если речь шла о пицце, и лишь в конце вспомнил о кофеварке. - Будешь кофе сладкий или нет? Прости, больше ничего нет.

Клинта не постигло личностное несчастье Ванды, но все же он задумчив. Для него случившееся тоже потрясение и своего рода трагедия. Он то и дело "выпадает", хотя старается уделить максимум своего внимания гостье, даже если и зарекся навязываться ей. Но иногда она привлекает его сама.
Вздрагивая на движение у стола, Бартон ловит взгляд Ванды на мгновение, и хотя она смотрит куда-то в сторону, его словно обдаёт ушатом ледяной воды. Или раскалённой лавы. В её глазах горькие слезы, а ещё столько безумия и боли, что ему физически не выдержать бы её прямого взгляда (и хвала богам, она смотрит мимо), а ещё не совсем понятно, как она продолжает существовать?
Впрочем, эта девочка гораздо сильнее, чем кажется. Поднявшись из-за стола, она возится с занавесками, и мужчина ей не мешает. Заторможенно, без мыслей, следит за ней краем глаза. И вдруг понимает, отчего она это делает. Клинту становится неудержимо жаль. Он с трудом перебарывает желание поймать её за руки, чтобы остановить, и.. И что потом? Привлечь, обнять, баюкать, будто малое дитя, обещая, что все наладится? Все это будет неправильно, да к тому же обманом. Всего этого Ванде не нужно. Не от него. И - не сейчас.
У него нет ответов на её вопросы. Поэтому Клинт молчит, не готовый к разговору. Он понимает, что необходимо будет поговорить.. Однажды. После. Не в этом состоянии, когда Ванда все ещё слишком нестабильна, а его затапливает иррациональное чувство вины. Они оба сейчас подвержены эмоциям - и могут натворить беды. Например, Ведьма решит уничтожить то, ради чего погиб её брат. А лучник не станет сопротивляться, посчитав это достойной оплатой своего долга.
Переводя взгляд, мужчина смотрит перед собой в сонном оцепенении. Ведьма вскоре перестаёт возиться и возвращается к столу. Теперь Клинт ещё более растерян, но - к счастью - импровизированный обед уже готов, и они вместе пробуют перекусить чем-то человеческим. По крайней мере ему кажется, что пицца - более подходящая пища для растущего организма девушки, нежели батончики или чистый воздух, диета из которого составляла б0льшую часть ее последнего меню.
Ванда сьедает всего-ничего, но Клинт не настаивает. Видит, как она давится, старательно проталкивая каждый кусочек в горло, так что считает даже такой результат - победой. В отличии от неё, на него самого нападает жор от стресса, так что он не замечает, как подметает почти всю пиццу - и останавливается, когда на картонке остаётся лишь один кусок. Волшебный последний кусок, ничей, который нельзя разделить и каждый имеет на него виды.. Не сегодня. За столом тихо - и никто не спешит уговорить второго доесть или же вызваться добровольцем. Но это ничего.
- Положу в холодильник, - сообщает вслух и пихает коробку с остатками в обозначенный девайс. Он не уверен, что Ванда проголодается и придёт доедать, но чем черт не шутит.. На природе аппетит всегда лучше.
Не уверенный, что девушка вообще обратила на него внимание, он сопровождает действие жестами - и только после этого успокаивается. Вопрос, что задаёт Ванда, на фоне происходящего кажется удивительным, потому что слишком обыкновенный, так что Бартон на несколько мгновений даже теряется. А после весьма неуверенно отзывается:
- А я не сплю.
Он не уверен, что уже настало время для шуток, но просто не может удержаться. К тому же, не факт, что гостья поймёт его правильно и расценит шуткой, а не правдивым фактом ввиду его нынешней профессии. Ко всему прочему, она упомянула этот крошечный фактик о них с братом, и лучник ощутил себя чуточку ближе. Может, у неё вырвалось непроизвольно, но она все ещё здесь - пьёт его дурацкий кофе и давится пиццей. А ещё не выкинула в окно за неуместное чувство юмора.. Можно сказать, что все по плану!

Вскоре они заканчивают кофепитие. Клинт изображает домохозяйку и прибирает за ними, но что делать дальше - вообще не представляет. Что-то подсказывает ему оставить девушку в покое до тех пор, пока не придётся кормить снова или укладывать в постель, но он подсознательно боится ослабить внимание - поэтому оставшееся до ночи время вертится где-то поблизости. Следит. Не выпускает из вида, хотя больше с ней не говорит, ожидая первого шага с её стороны, чтобы по малейшему зову оказаться рядом.
Темнеет здесь медленно, гораздо медленнее, чем в городе. Так что засиживаются они допоздна - и почти того не замечают. А когда мужчина вспоминает о режиме - уже слишком поздно, чтобы изображать правильного капитана. Он просто потихоньку напоминает о том, что отправляется на боковую - и гостье бы тоже пора. Провожает её до комнаты и надеется, что ей будет уютно здесь. И что она сможет отдохнуть, возможно, даже немного поспать, но вполне осознаёт, что это уже из области фантастики в её нынешнем положении.
Впрочем, ему тоже не спится. Заложив руки за голову, Бартон смотрит в темный потолок и вслушивается в шумы дома. Старается не "шпионить" за Вандой, не вслушиваться в звуки с её стороны и не пытаться их анализировать, иначе получится неприлично. Вместо этого он постоянно думает о том, что та спросила его на кухне. Его мысли снова и снова возвращаются к тому вопросу, крутятся так и эдак, подыскивая правильный ответ. И, в первую очередь, правдивый. Так зачем же он забрал её сюда? Хотел спровоцировать, чтобы она могла свершить над ним справедливую расправу? Нет, умирать так скоро ему не хотелось. Хотел защитить окружающих? Не Мстителей, а обывателей, что населяли город вокруг Башни. Это, несомненно, было бы правильно и достойно одного из Мстителей, но.. Это не было правдой до конца. Возможно, у него и были какие-то такие мысли, но все же не это оказалось решающим фактором.
Так зачем? Почему он привёз девчонку сюда? Всерьез рискнул своей шкурой, хотя и опасался. Продолжал рисковать, находясь так близко. Она - словно бомба замедленного действия, никогда не угадаешь, когда рванет. И все же они оба здесь. Почему и отчего он это делает? Ответ напрашивается сам собой, но кажется слишком малодушным и категорично не нравится лучнику. Чтобы утешить свою совесть? Чтобы попытаться вернуть должок? Остаться другом убитой горем девчонке, потому что привык быть для всех хорошим? Слишком глупо в подобной ситуации. Но ничего другого ему не идет на ум.
Стоит задуматься о собственной моральной составляющей, но вместо этого Бартон, отвлечённый шумами, приподнимается на постели и упирается локтями в матрас, чутко всматриваясь в темноту. Видеть он почти ничего не видит, однако слышит.. Скрип половиц, хруст дерева, здесь и там, и словно бы повсюду.. Что это? Ванда все ещё не спит? Или все же бомба решила не церемониться и сдетонировать уже сейчас? Мужчина напрягается, готовый вскочить в любой момент, но покуда сохраняя спокойствие. Если это его гостья бродит, то ему не хотелось её беспокоить. В конце концов, он обещал не навязываться.

Бартон вслушивается в тишину до звона в ушах, всматривается в темноту до рези перед глазами. Дом наполнен тихими звуками и скрипами, живет своей жизнью, как и любой дом на природе. Ничего не выдает опасности, окружающее пространство остается привычным и совсем не опасным.. покуда в нем не начинают кружиться алые огоньки. Очень маленькие, тусклые, словно пылинки, они вспыхивают везде, заполняя собой темное пространство. Они похожи на светлячков, на искры от огня, почти незаметные поначалу, так что Клинту в первое мгновение кажется, будто он все же уснул и видит сон. А после он вдруг понимает, что это - и откуда. И резко садится в кровати.
В начале мужчина заворожен. Ночные сумерки, щедро разбавленные лунным светом, наполнены багровым перемигиванием. Искры летают тут и там, гаснут и зажигаются, движутся с воздухом или застывают на месте. Все это похоже на сказочную картинку, однако чем больше он смотрит на них - тем больше напрягается.
Никогда в Башне Мстителей такого не происходило. И почему происходит сейчас - не совсем понятно. Может, это плохой знак. А, может, беспокоиться не стоит..
И все же Клинт решает проверить.
Спускает ноги с кровати и аккуратно поднимается, стараясь не касаться алых огоньком. Тем не менее вскоре их становится все больше, так что не соприкасаться с ними становится невозможно.. На его счастье, они никак его не тревожат, не причиняют боли или дискомфорта, иногда проходят насквозь, так что ни один поймать в ладонь не удается.
Завязывая с глупыми (и, вероятно, опасными) экспериментами между собственной конечностью и огоньками магического происхождения, лучник выдвигается в коридор. Здесь огоньков чуть меньше, но где-то дальше вглубь по длинному коридору все буквально светится от их скопления. Там, под дверью в комнату Ванды, "светляки" активнее всего, плавают быстрее и горят ярче.

Клинт нервно сглатывает. Ох, чует его сердце неладное..

Добираясь до двери, лучник пробует ручку, но та не проворачивается. Очевидно, Ванда заперла дверь на ночь. Что ж, логично, когда остаешься один на один с мужиком неизвестного происхождения. Пожалуй, будь он молодой девушкой, тоже поступил бы именно так.
Впрочем, сейчас это ему мешает. Высаживать дверь в ночной тишине кажется не лучшей идеей. Так что он приникает ухом к деревянной поверхности настолько плотно, насколько может, и превращается в слух. Внутри комнаты определенно что-то происходит. Шелестит ткань занавесок, скрипит мебель, в щель у порога пробивается алый отсвет. После - резкий грохот чего-то упавшего и тяжелого со звуком лопнувшего стекла. Что там случилось?
"Как помочь тебе?"
Бартон закусывает губу, отгоняя навязчивых "светляков", что осаживают его с разных сторон и тычутся в плечи и спину.. Постойте. Огоньки же не осязаемы! С ужасом оборачиваясь, Клинт успевает приготовиться заорать, но после выдыхает. Это всего лишь книга. Парящая над полом в добрых полутора метрах. Плавала себе, плавала - и приткнулась ему между лопаток. Эка невидаль, с кем не бывает.
Сложнее всего держать лицо, когда вокруг начинает происходить чертовщина. Но он ведь Мститель! Всякого навидался.
Прибирая книгу, зажимает под локтем, чтобы больше не парила и не мешалась. Но к несчастной вдруг присоединяются предмет за предметом, и вот в коридоре уже парит почти все, включая самого лучника. Клинт отчаянно цепляется пальцами за дверь и радуется тому, что потолки тут высокие, но все же есть, иначе лететь бы ему в стратосферу уже сейчас.. Или нет? Проверять ему не хочется.
- Ванда! - решаясь на отчаянные меры, зовет из коридора. Стучит в дверь, пытаясь разбудить девушку. Если так продолжится и дальше, хорошего точно не случится. Лучше они обсудят это и постараются не допускать в дальнейшем.. Клинт не знает, как это сделать. Запретить гостье спать? Установить табу на левитирование вещей по ночам и его в том числе? Звучит глупо.
И все же он повторяет попытку:
- Ванда! Просыпайся! Открой мне дверь. Слышишь?
Что делать, если она не проснется, Клинт не знает. Он не стоит ногами на полу, огоньки истерично мигают, а вещи в хаосе мечутся по воздуху, сталкиваясь со стенами и друг другом. Как в таком положении выносить запертую дверь, ему не приходит на ум. Но проблемы стоит решать по мере поступления, так что вместо паники мужчина повторяет вежливый стук, на этот раз чуть более настойчиво. Не стоит в ночи пугать ведьму с безумными магическими силами, знаете ли, а то подорвет тут все спросонок..

Сбоку что-то мелькает. Движется с бешеной скоростью, оставляя после себя длинные светящиеся полосы, и хотя Клинт оборачивается мгновенно - он не успевает рассмотреть.
Ему делается ещё больше не по себе. Ванда никак не просыпается и ждать чуда под её дверью кажется небезопасным, тем более что все эти чудеса становятся все непонятнее.
- Я вернусь, - зачем-то предупреждает запертую дверь. Может, девчонка может его слышать? Может, ей сейчас страшно и одиноко? Как бы там ни было, он не собирается оставлять её и хочет, чтобы она это знала, в каком бы состоянии не находилась.
Сильно отталкиваясь от ближайшей стены, Клинт "вплавь" возвращается к своей комнате. Вот оно каково, быть космонавтом? Его кружит по воздуху, как в невесомости, так что понемногу даже начинает мутить. Неудивительно, что в детстве все мечтали летать в космос, а он жаждал стать ветеринаром.. Кстати, о зверушках. Возле кровати сидит одна, прозрачная и переливающаяся багровым, с огромными длинными ушами и в целом напоминает кролика. Она шевелит носом, пару раз подпрыгивает, а после забирается под кровать и затихает. Больше всего Бартону хочется перекреститься и уверовать, вызвать батюшку и освятить здесь все, но - конечно же - он навидался достаточно в своей жизни, чтобы понимать, чьих рук это дело. Ванда все ещё не в себе и нуждается в его помощи!
- Хороший мальчик, - зовёт Клинт, аккуратно паря на пороге. Ему нужно оружие, но оно оставлено в платяном шкафу в другой части комнаты, и их сейчас разделяет кровать и "кролик" под ней. Лучник не уверен, что это существо мальчик или девчонка или вообще имеет пол, лишь надеется, что оно не причинит ему вреда. - Сиди там и не вздумай вылезать, я уже уплываю.
Крутясь по воздуху, он с трудом добирается до цели и перекидывает перевязь колчана через плечи, крепко сжимает в руках лук. Обратная дорога видится ему бесконечной, к тому же в коридоре все чаще мечется что-то крупное и быстрое, оставляя за собой всполохи потревоженных светляков.. Нервно сглатывая, мужчина возвращается обратно как раз вовремя, чтобы застать под дверью чужой комнаты светящийся труп, который перед этим дергается, будто его ранят невидимые пули, прошивая насквозь, оставляя на одежде алые пятна, а после проходит сквозь стену и замертво падает где-то внутри запертой комнаты.
"Что за черт?! Это тот, о ком я думаю?"
Впрочем, Клинт не может быть уверен, все произошло слишком быстро. Потерев глаза, он с ещё большей опаской приближается к двери и путём нехитрых манипуляций с использованием своего многофункционального оружия выносит, наконец, надоевшую дверь.

Внутри - хаос. Здесь все раскачивается, плавает и фосфоресцирует огненным светом. Сама Ванда, охваченная алым огнем, парит над своей кроватью почти в полуметре и вообще все это выглядит опасным.
Прямо рядом с ней, протянув руку, стоит все тот же "расстрелянный". Он так тускло светится, почти не имеет формы, что рассмотреть лицо не представляется возможным. И все же Клинт узнает его почти сразу. Вот чья вина в происходящем?
- Отойди от неё! - возмущенно требует Бартон. Заряжает лук и стреляет в фигуру призрака, но стрела проходит сквозь и застревает в стене напротив. Потревоженные дух поворачивает мертвенное лицо в сторону нарушителя спокойствия и вдруг резко ускоряется, несётся на него - и проходит сквозь, яркой смазанной полосой исчезая в коридоре.
Клинт успевает дернуться и опасается худшего, но с ним ничего не случается. Он цел и невредим, эта светящаяся иллюзия ничем не смогла ему навредить. На всякий случай он ощупывает себя, но не находит повреждений. И тогда кидается к кровати, ловя девушку за плечи и встряхивая. Хватит с него этих ночных приключений!
- Просыпайся, - громко зовет. - Ванда! Проснись уже!

Отредактировано Clint Barton (14-04-2017 18:10)

На пару мгновений время растягивается в вечность. Вот Клинт настойчиво трясет девушку за плечи, а вот уже проваливается в яркую алую вспышку, переживает бесконечное падение куда-то в бездонную пропасть, а потом тонет в бессчетных кадрах, звуках, застывших фотографиях и черно-белых видео. Он бесполезно молотит руками, оглушенный какофонией и ослепленный мельтешением. Пытается зажмурить глаза и зажать уши, но даже так продолжает видеть и слышать: детский смех, быстрые шаги в четыре ноги, звук разбившейся чашки, горячечный шепот, резкие колкие слова, которых не разобрать, ласковые обещания, карусель из бытовых ситуаций и вихрь из менее радужных; что-то настойчиво вливается ему в голову за один краткий миг и тут же угасает, не оставляя после себя ничего.

Впрочем, безумие длится всего секунду, после торопливые кадры, полные незнакомых лиц и мест, зацикливаются в один-единственный момент: пара пуль прошивает молодого мутанта навылет, будто горячий сыр входит в масло - насквозь, он несколько раз конвульсивно дергается - и падает в пыль, неестественно подогнув ноги, будто не ощущая боли - точно лицом в острые мелкие камни.

Клинт морщится, словно это его убивают. Даже на автомате ощупывает грудь с боками - повторно, как всего пару мгновений назад, когда в него врезалась бесплотная фигура призрака, но опять же не находит на себе повреждений. Грохот от падающих вокруг предметов обихода приводит его в себя, он снова неприкаянно торчит в той комнате, что выделил своей гостье, склоняясь над кроватью и заглядывая в чужое лицо. Мгновение смотрит без узнавания, а после порывисто сгребает девчонку, бормочущую нечто невнятное спросонья в попытке извиниться. В его груди - настоящее адское пламя, выжигающее и обжигающее, глаза зудят, будто песку сыпнули, но мужчина не смеет дать слабину. В одно мгновение его догнало и накрыло лишь малой частью того, что ощущала Ванда, и он боялся себе представить, какой силы тогда полноразмерная ноша этого горя.

Пару мгновений - секунд, минут, часов? - лучник держит мутантку так сильно, как только может, будто собирается переломить в своих руках. Прижимает к себе, как умеет, неловко, грубо, без мягкости. Обниматься и утешать он совершенно не обучен, да и сейчас совсем не старается - это не спланированный отрепетированный жест, скорее, выражает эмоции первым случайным способом. Но постепенно хватка слабеет, и он разжимает руки, придерживая ладонями за плечи и чуть отстраняясь, чтобы суметь заглянуть в глаза. Эти переполненные болью и отчаянием глаза, что остаются сухими. Как она держится до сих пор? Бартон бы и впрямь заплакал, если бы мог.. Но - он не мог, потому что эта боль - только ее, не его.
"Все хорошо," - безумно хочется соврать, но вместо этого мужчина тянет ее за плечи, так и не рискуя оторвать от нее рук, как будто должен держать ее, касаться, словно она исчезнет или пропадет, убежит, если он хоть на секунду отнимет ладони. Ванда бежать, впрочем, явно не намерена, и это немного утешает Клинта.

- Идем, - коротко зовет.

Помогает ей удержаться на ногах. Помогает брести по коридору и не спотыкаться о раскиданные вещи. Помогает спуститься с лестницы. Помогает добраться до крыльца и оставляет ее на ступенях, жестом показывая, что очень быстро вернется. Здесь свежо, почти прохладно, это должно ее немного проветрить и привести в себя.

Сдергивая по пути с продавленного кресла плед, лучник ураганом проносится по домику, выискивая два стакана почище и бутылку старого бренди. Ничего лучше здесь попросту не имеется и, конечно же, он предположить не мог, что станет распивать спиртное со своей маленькой гостьей, но.. Ее глаза. Он никак не может отделаться от ее взгляда. И тех слов, что она сказала наверху. Его больше нет. Это так. И это все понимают. Только - каково же ей признать это и произнести вслух?
Бартон совсем не чувствительный. Ни разу. Ни капли. И все же его почти трясет, когда он разливает бренди в два стакана; горлышко бутылки весело брынчит, звенит и подпрыгивает, задевая стеклянный ободок, но вскоре лучник справляется и вручает один Ванде, попутно накинув на плечи шерстяной клетчатый плед. Простудится еще, чего доброго, это точно ее добьет.

- Пей, - еще более коротко велит.

Клинт осушает свой стакан и плотно прижимает девушку к своему плечу, пополняя ей порционку.
Это не поможет, конечно. Не станет легче или яснее. Не прогонит кошмары, не заставит забыть.
Но, может быть, у нее хотя бы получится выплакаться?

Отредактировано Clint Barton (10-05-2017 14:56)