[AVA]https://pp.vk.me/c636431/v636431194/416cc/wkj327loG1k.jpg[/AVA]
Она замечает в глубине его глаз облегчение, будто бы с его плеч только что слетела огромная каменная глыба, что давила все это время, пока он с ней рядом. Романова едва тянет уголок губ в улыбке, покачивая рыжей головой, не в силах сдержать дружеской усмешки. Бартон, как мальчишка, радуется тому, что она не уронила его идеалы, что всего лишь слегка подвинула бедром к краю пропасти, словно играясь, а затем подтянула назад, лишь поведя плечом, и чуть подняв бровь, мол, советую всегда тебе быть начеку, чтобы не повторилось такое еще раз. Романова мысленно бьет себя по рукам, чтобы не протянуть ладонь, не провести кончиками пальцев по этим скулам и губам, делая улыбку еще шире. Нельзя, это в прошлом, они давно об этом забыли, даже эта преданность, которая буквально лишает ее возможности дышать, не должна ставить под сомнение профессионализм Вдовы. Но Наташа рано поняла, что значит на самом деле любовь и вот такая верность – без них не было бы ее на самом деле. Да, она часто идет на сделки с совестью, часто делает то, что многим другим не то чтобы не понравилось, они бы просто этого не поняли и не приняли бы. Таша едва успевает убрать руку от Бартона, который в этот момент отворачивается, оглядывая маленькую студию, где по углам шарится пыль, а кое-где и паутина. Но разве это важно, когда тут явно есть все необходимое для миссии – карты города в нескольких экземплярах, разных масшатбов, под ламинатом спрятан целый арсенал, который Таша собирала сама лично, поддельные документы, запасные блоки под ее браслеты (спасибо Старку, который сам того не зная подарил ей лучшее оружие, о котором он и мечтать не могла), в общем все то, что делало из обычной девушки Натальи Романофф Черную Вдову. Правда с Клинтоном придется немного повременить, но это не проблема, и Таша об этом прекрасно знает.
- Да, тут есть все необходимое. Когда я только приступила к этому заданию, то подумала, что было бы неплохо обезопасить себя, на крайний случай, - Ната поднимается с дивана, проходит к одной из книжных полок, снимает с нее большую стопку книг, который на поверку оказываются картами складов, куда им придется сунуться. Карты новые, сравнительно недавно отрисованные, а поэтому являются наиболее актуальными. Они с Бартоном расчищают большой стол, чтобы на нем составлять подробный план. Романова держит карандаш за ухом, почесывает одну ногу другой, будто бы они не план захвата заложников и информации чертят, а готовятся к выпускному экзамену в старшей школе. Клинт смеется, хотя видно, как он переживает и волнуется, приносит ей кофе, что примечательно в чашке, а сам так и пьет, из кофейника, заставляя рыжую фырчать чуть громче обычного, но больше никак не выдавать того факта, что она заметила, как он заботится о ней, как он переживает.
Столько времени прошло с момента их последней встречи, во всяком случае для него, для Таши это время давно перестало быть настолько растянутым, она воспринимает его гораздо проще. У него несколько лет, а у нее будто пара месяцев. Вдова стоит напротив Хоукая, чуть хмурит брови, грызя карандаш, и выслушивая план своего напарника. Спорить с ним не хочется, все равно, если понадобится, то она поступит так, как сама того считает нужным, не ставя в известность Бартона. Не потому что она такая плохая, а потому что лучше сама сдохнет, чем позволит этому парнишке, который еще молод, горяч и у него вся жизнь впереди – дети, жена, любовь огромная, с которой проблем не будет никаких – умереть, а она свое отжила уже, смысла нет в том, чтобы менять одно на другое.
- Кто-то явно поднял свои скиллы за время нашей вынужденной разлуки, - Наталья ухмыляется, растягивая губы, и тут же возвращает взгляд на карты, ведет пальцем от одной точки к другой. – Скорее всего они не поступят так, как ты говоришь. Прости, я не подвергаю твой план сомнениям, он мне нравится. Единственное, тебе лучше будет передвинуться сюда, когда они возьмут меня. Для них я лакомый кусочек, среди них однозначно будут те, кто поймут, кто я такая. Они захотят пообщаться чуть ближе, чем мы думаем, - Таша обходит стол, останавливается рядом с Бартоном, облокачивается на него, положив руку на плечо, и едва касается подбородком. – Ммм, это те духи, которые на тебе были в ту первую ночь, - Романова улыбается, втягивая едва заметный аромат дорогого парфюма. Она запомнила его, потому что шутя брызнула пару капель в первую их совместную ночь, на шею Клинта, а затем пол ночи не могла отлипнуть. Да, она, вообще, помнится, не могла с него слезть. Бартон краснеет в этот момент, это заметно по небольшим пятнам на его шее, а Наташа лишь едва заметно пожимает плечами, но отодвигается, стараясь больше не сильно смущать мужчину. Возможно у него давно своя личная жизнь, а тут она с такими подробностями и воспоминаниями.
- В любом случае мне приятно их слышать, - не удерживается и добавляет шепотом на ухо, едва задевая мочку уха губами. Поправляет наушник, вставляет его себе в ухо, чуть морщится от резкого шипения, но согласно кивает головой, что мол, все отлично, связь есть, во всяком случае пока что да. Наблюдает за тем как Клинт отходит к окну, а сама прикрывает глаза, чтобы полностью отключиться от мира, и лишь голос Клинта в ухе, этот голос с хрипотцой, совсем не юного мальчишки, взрослого мужчины. «Только не вздумай умереть» - сжимает сердце от этой фразы, будто бы под дых бьет, словно наотмашь. Таша сжимает край дивана, чуть подается вперед, облизывает нервно губы, бросает в сторону Бартона быстрый взгляд, только так, чтобы он не заметил. Ощущение, что этот паршивец еще и мысли научился читать за это время, не мог же он так попасть в русло, где она думает о том, что уж лучше пусть она, чем он.
- Все отлично слышится, - Романова поднимается со своего места, скрыться в студии особо негде, именно поэтому она не стесняется. Снимает с себя одежду, оставаясь только в нижнем белье, которое сложно назвать таковым, и натягивает на себя свой привычный костюм. Молния жужжит, подкрадываясь к горлу, сжимая грудь, специальная ткань подчеркивает каждый изгиб, на ногах у Романовой, как ни странно – высокий каблук, ей в общем-то плевать, в чем ходить, но так удобнее, и каблуком можно убить. Вопреки всем мнения Наталья сегодня собирает волосы в тугую кулю, как это обычно делают балерины, чтобы не мешалось. И лишь после этого оборачивается к Бартону, чьи щеки покрыты легким румянцем смущения, и едва ли не смущается сама, напрочь забыв о том, что сейчас она не совсем одна.
- Идем, - прикусывает щеку с внутренней стороны, хватает мужчину за ладонь, крепко сжимая ее, переплетая свои пальцы с его, и ободряюще улыбается. Она знает, что хорошо не будет, что все пойдет под откос, что у них будут огромные проблемы, но разве это имеет значение сейчас?..
Проникнуть в бывшую квартиру не составило труда, как оказалось. Бартон легко забрал свой лук и амуницию, переодеваясь практически находу, под прикрытием Романовой. Таша смотрела по сторонам, отметив про себя, что необычайно тихо, такое случалось редко. Они, видимо, решили, что сюда она точно не вернется, и перебросили все силы на основной объект действия. Романова ощущает горячую ладонь Бартона даже сквозь свою и его перчатку, Вдова знает, что лучник сделает свою работу на пять баллов, кто-кто, а он точно никогда не подводил ее, ни в одном задании, они всегд справлялись на ура, выполняя все четко. Вот только раньше он слушался ее полностью, а сейчас стал старше, и гораздо самостоятельнее. Вдова напоследок оставляет легкий поцелуй у него на щеке, почти до боли сжимая ладонь, тем самым обещая, что она выживет, чтобы ни случилось, и уже в следующее мгновение скрывается в одном из складов, где сейчас всего два человека охраны, чисто для проформы, не более того. Они падают без чувств, и Таша даже не до конца уверена, что они выжили, впрочем, ее это не сильно интересует. Рыжая проскальзывает в очередную щель между огромными ящиками, пробирается тише мышки к задней двери, которая ведет на главный склад, куда уже начинают съезжаться все главные действующие лица.
- Хей, Леголас, как обстановка? – Шепчет едва слышно, получает удовлетворительный ответ, и тут же замечает. – Задержи мысль, - Таша бьет в грудь с ноги одному из охранников, который ее заметил, и помчался вперед, даже забыв вытащить глок из кобуры. Второму прилетает с локтя, а также ударяет нехило током, отключая на долгие часы. Таша замирает возле стены, вырубая весь свет, но это ни капли не мешает ей в том, чтобы прислушаться к шагам, которые направляются в ее сторону. Бедные ребята мечутся в темноте, как слепые котята, но это не основная гвардия, это так – пушечное мясо, которые выпустили ей для затравки. Сердце пропускает два удара, Романова задерживает дыхание, затем медленно выталкивает воздух из легких, и уходит вниз в партер, сбивая первого из семи, вырубая его полностью. Тут же начинается пальба, но уходить от их стволов для Романовой проще некуда, ее инстинкты обострены, а чувства напряжены, она слышит их по шагам, по дыханию. Второй и третий полегли жертвами собственной неаккуратности, и домой поедут в цинковых, четвертого она слегка придушила, спрятав тело за огромными ящиками, подталкивая скорее под них. Остались еще трое, которые скучковались. Черная Вдова забирается вверх по лесам, опуская на один глаз небольшой окуляр, который помогает выцепить три точки, Таша зацепляется за перила, и спускается вниз с легким «вжух». Три выстрела – три трупа, и никакого сожаления.
- Они прибыли? – Наташа обращается к Бартону, проверяя связь, тот отвечает. – Пока все в порядке, дальше будет хуже, - бормочет рыжая, открывая одну из дверей, проникая в основное помещение, стараясь двигаться по стене, чтобы оставаться незамеченной.
- Я на месте, Хоукай, - и тут Наташа чувствует, как со спины к ней кто-то подкрадывается. Она успевает уйти влево от удара, уходя вниз, и с силой бьет в солнечное сплетение солдата. Вот теперь они выпустили тяжелую артиллерию, как раз то, что ей было надо. – Красавчик, погнали, - хрипит Наталья, совершая серию ударов по челюсти солдату. Он, конечно, силен, но она-то на допинге и читерит. Поэтому мужчина все равно вырубается, но к нему на помощь тут же успевают еще четверо, и Романова оказывается окружена, она нервно сглатывает, когда ей в шею упирается тонкая игла, а по венам устремляется успокоительная. Женщина теряет сознание, но успевает отметить, что первая часть прошла успешно.
Она медленно открывает глаза, чувствуя холод по всему телу, кожаные ремни сковывают ей руки, за спинкой стула, лодыжки привязаны к ножкам, а шею обхватывает еще один ремень, который крепко держит голову Натальи. Волосы по-прежнему собраны в тугой жгут, и ни один волосок не выбился, Романова внимательно смотрит на мужчину в деловом костюме, который облокотившись стоит напротив, чуть присев на стол. Он изучает бумаги у себя в руках, а затем переводит внимательный взгляд на рыжую. Ему чуть за сорок и он – ее главная цель. По губам Натальи скользит усмешка, а брюнет лишь обводит ее полностью обнаженное тело плотоядным взглядом.
- Если бы не срочное собрание, которому ты пыталась помещать, то я бы занялся тобой лично, Черная Вдова. Мы давно наблюдаем за тобой, - мужчина говорит с легким акцентом, но это мало интересует Наталью, она знает о нем все, и даже чуточку больше.
- Что, даже в душе за моими непотребствами? Я молодая и одинокая женщина, развлекаюсь, как могу, - нагло ухмыляется, говоря очередную скабрезность, и ни капли не смущается. Мужчина – Рик – всего лишь улыбается, вроде бы ненавязчиво. Он относится к ней не с должным уважением, будто бы она всего лишь малолетняя шпионка.
- Я таких как ты, девочка, знаю давно.
- О, поверь, таких, как я – не существует. Есть только заменители низкого качества. Я – Черная Вдова, и я с удовольствием съем тебя на ланч, - и вновь эта улыбка на губах, от которой воротит. Наташа чувствует, как бешено стучит ее сердце. Она не знает, сколько времени прошло с момента потери сознания, но внезапно слышит у себя в ухе тяжелое дыхание Бартона, и невольно выдыхает. Все гораздо лучше, чем кажется.
- Посмотрим, маленькая шлюшка, что ты сможешь вообще сделать после того, как тобой займутся мои мальчики, - Рик поднимается с места.
- Черт, я все же была права, ты – пидор, - рыжая звонко смеется, и тут же получает внушительный удар кулаком по челюсти. Это означает, что веселье началось, осталось дождаться Бартона.
[SGN]
[/SGN]
