Никогда не доверяй незнакомцам. Старое доброе правило, которому Гретхен следовала долгие годы, прежде чем поняла, что, собственно, и знакомым-то людям доверять-то не особо стоит. Обмануть и предать может каждый, такова жизнь, Целлер познала ее горечь сполна, на долгие годы оказавшийся лабораторной красой, над которой ставили всевозможные эксперименты. Стоит ли после такого упрекать блондинку в том, что она ни к кому не предпочитает поворачиваться спиной, ведь вопрос доверия стал весьма щекотливым для нее. Лучше обидеть собеседника, прямо продемонстрировать сомнение в доброте его намерений, чем потом вытаскивать заставший в лопатке нож.

Есть ли смысл доверять вору? Конечно нет! Тот, кто обдурил охранную систему самого Тони Старка, проведет вокруг пальца на раз-два, и лазом моргнуть не успеешь. Но воры-наемники должны же быть связаны каким-то «кодексом чести», чтобы не испортить репутацию и не потерять клиентов. Кто будет обращаться к тому, за кем водиться нечестный грешок взять плату и не выполнит заказ? В мире полно дураков, но наивных дураков не так уж и много.

Собственно, именно на это и приходилось только рассчитывать Черному Дрозду. Единственный повод, после того, как она, посетив Церковь Гильдии и оставив короткое послание «Бар «Pat O’Brien’s», 20:00, Гамбит, подробности при личной встрече», что заставлял ее покорно сидеть на высоком стуле у барной стойке, попивая холодное пиво и терпеть липкие взгляды некоторых посетителей, который через пару-тройку бокальчиков начнут подходить с предложениями познакомиться. Она, будучи официанткой в одном похожем заведении в Бруклине шестьдесят с лишним лет назад, еще тогда привыкла ко всему этому и, пожалуй, атмосфера баров была единственным, что не особо-то поменялось с прошлого века.

С другой стороны, стоит ли оно того? Стоит ли связываться с Гильдией, ввязываться в долги, ведь за бесплатно ей помогать никто не станет, а деньги Целлер нынче может позаимствовать только у Наташи, которая в последнее время как-то подозрительно долго не появлялась на квартире, ради того, чтобы узнать, что случилось тогда с ней? Стоит ли правда того? Какое ей, собственно, дело до того, что случилось тогда на базе, на которой ее писали, на которой ее изменили и на которой, надо же какая ирония, забыли, погрузив в криосон на десятки лет? Что ей будет с того? Искать виновных поздно – мертвы небось уже давно, выносить приговор за давностью лет поздновато будет, месть не состоится, если только ее не успокоит один лишь плевок на могилу ученых, ставивших над ней эксперименты, что маловероятно, учитывая горячий нрав немки.

Так для чего?

Адекватного оправдания своим действиям Гретхен не находила. Логика не была подвластна над этим странным порывом разобраться, заполнить хоть какой-то проблем в своей внезапно растянувшийся едва ли на столетие жизни, из которой по чьей-то воле была стерта половина. Как она может освоиться в настоящем, если не до конца помнит и разобралась в своем прошлом? Ей нужно узнать, что было, для того, чтобы двигаться и жить дальше – это Дрозд понимала на удивление ясно.

И именно эта мысль заставляла ее неотрывно следить за тем, как бежит секундная стрелка на часах, висевших на стене напротив, ожидая, когда тот, кто может ей помощь разобраться во всей этой путанице, придет.

А придет ли?