Ночка выдается жаркой. Такой жаркой, что наутро Бартон спит без задних ног. Не слышит будильник, игнорирует рвущегося на улицу пса, напрочь не помнит о планах и обещаниях. А когда просыпается от жесткой встречи с полом, первые несколько минут вообще не осознаёт себя. У него зверски болит все, что только может болеть, однако появившийся в поле зрения кофе четко складывается в божественный стаканчик на фоне прочих расплывающихся предметов - так что Клинт цепляется за подношение и без прочих сопротивлений впитывает живительную влагу. После чего делается чуть более вменяемым и даже находит в себе сил приподняться с пола.
- Кейт? - с трудом опознаёт в расфуфыренней дамочке свою протеже. Щурится на неё недоверчиво, чешется под футболкой одной ладонью, а второй потирает небритую фиолетовую скулу, разбитую этой ночью неизвестным. В целом являет из себя жалкое, неприятное зрелище, и контраст лишь усиливается рядом с разодетой девчонкой. Чего она так вырядилась? Что за праздник?
В голове медленно проясняется. Клинт стонет. Нет! Только не сегодня!
- Если бы ты не была так занята своими волосами и ноготками - и прикрыла меня этой ночью, все не было бы так плохо, - бурчит из душа, послушно наводя утренний марафет, но к сожалению ему уже ничто не может помочь. Он выглядит ещё более отвратительно и жалко, когда мокрый и голый, расцвеченный по всему телу разного окраса и степени тяжести синяками, кровоподтёками и царапинами. Лечащего фактора у него все ещё не выработалось, как и божественной неуязвимости, так что даже попытка побриться лишь добавляет несчастному новых отметин.
Бросая это неблагодарное дело, Бартон бродит по своей тесной, убогой квартирке в надежде избежать уготованной ему участи, ковыряет пиццу, пачкает все вокруг, добавляет еще больше хаоса в образованный хаос. Получив строгий окрик, становится ещё более убогий и растерянный в попытке собраться на предстоящее торжество. Кейт ему стандартно не помогает и делает все лишь хуже, такая ослепительно красивая и деловитая, просто не вписывающаяся в эту холостяцкую обстановку в этом своём шикарном дорогущем платье с укладкой и маникюром, стоящими больше, чем лучник вообще мог заработать за всю свою жизнь.
- Тебе больше идут пластыри и моя футболка, - недовольно ворчит, когда пытается запаковаться в привезённый смокинг. Кейт мешает - конечно, помогает - нет, не очень - как может, но на её беду Бартона ничто не способно украсить этим отвратительным утром. В этом дорогом костюме он смотрится ещё более нелепо, чем в растянутых трениках на босу ногу, и синяк под глазом лишь добавляет в эту нелепость контраста.
Клинту неудобно и неуютно, он постоянно двигается, водит плечами, сглатывает, ощущая себя придушенным слишком тугим воротником под кадыком, цепляется пальцами за отвороты рукавов и теребит запонки, оттягивает галстук и то и дело чешется, чешется, будь проклят этот лощеный шёлк..
- Этот цвет плохо гармонирует с моими боевыми отметинами, - мрачно заявляет, когда все, наконец, готово, и Кейт демонстрирует ему результат в крошечное дамское зеркальце с пудрой. Лучник едва может рассмотреть себя, но заранее понимает, что результат печальный. Ему все равно, если он опозорится сам, но подставлять девчонку ему совершенно не хочется.. Так что он неловко топчется босиком между раскиданными вещами, уворачиваясь от слюней Лаки, и ищет повод остаться дома. - Думаю, стоит все отменить. Это просто безумие, посмотри на себя и посмотри на себя! Я ранен и не спал всю ночь, от меня пахнет. Твой отец спустит меня с лестницы, клянусь.

***
Клинт не понимает, как оказывается собранным в дорогу. До центра они добираются за считанные минуты на дорогом-дорогом лимузине, которому будто все уступают дорогу. Внутри салона все приятно скрипит, везде хорошо пахнёт; смокинг скользит по кожаным сидениям, будто по льду, и лучник никак не может закрепиться в одном положении.

Клинт не понимает, зачем он здесь. Смотрит вокруг стеклянным остановившимся взглядом и почти не видит ничего. Все лица - одинаковые, фальшивые, чересчур красивые и улыбчивые, запахи дорогой парфюмерии сбивают с ног, мешанина из алкогольных паров и ароматов дорогих блюд кружит голову. Он припоминает любый сердцу завтрак из пиццы с тремя литрами кофеина - и его неудержимо начинает мутить. От лоска, от блеска, от фарса. Хочется выйти на балкон и как следует продышаться, но у него совершенно нет такой возможности. Кейт так крепко - до побелевших кончиков пальцев - держит его под локоть, что вырваться не представляется возможным..
Впрочем, одного взгляда на бледное лицо девчонки с застывшим мертвенным выражением лишают лучника всякой надежды на избавление; он абсолютно точно не бросит её одну в подобном состоянии.

Клинт не понимает этих игр в высший свет и дочки-матери.. Отцы-дочери, вернее.
Когда вы примерная семья лишь под объективом камер. Когда вы любите друг друга лишь в громких объявлениях для прессы. Когда все внутри давно прогнило, но так тщательно выкрашены свежей краской и обернуть в красочную бумагу, что боишься запачкаться даже с полумили.
Главу семейства Бишоп лучник знает лично и достаточно близко, конечно же. Но старается обходить стороной. Тому традиционно не нравится занятие дочери, а уж втянувшего её в эти опасные приключения он недолюбливает ещё больше. Бартон разделяет неприязнь мужчины, но всякий раз старательно держит лицо. Ему не хочется подводить Кейти, да и незачем обострять и без того нарывающий, будто прыщ, конфликт. Так что он изображает дурачка и имбецила, громко смеётся, глупо шутит и в целом пропускает мимо ушей всяческие неудовольствия оппонентов. Он выделяется на этом празднике жизни, словно белая ворона, но держится молодцом: щеголяет пластырями, то и дело чешет бок, смял весь смокинг и в какой-то момент подкатал рукава, потеряв запонки и ослабив галстук.
- Мистер Бишоп! - к тому времени, как приходится показаться на глаза чужому батеньке, Бартон являет из себя стандартное зрелище, даром что под носом не трёт. - Взаимно не рад вас видеть. Что с вашим лицом? О, а что с моим? Вроде как обычно.. Нет, это просто щетина. А это пластырь, он мне нужен, потому что эти вечером на меня накинулся амбал c ножом и в общем там была такая история..
Мужчина кривится, ему явно не до геройских историй. Он слишком далёк от этого. И слишком не одобряет. Отворачиваясь от гостя на полуслове - как невежливо! - обращает всю силу своей строгости, точнее - отцовской любви на отраду свою и предмет гордости (нет), на драгоценную наследницу. Пожалуй, не будь Кейт его единственной надеждой, он бы уже давно отрёкся. Все это у него на лбу написано, даже Клинт видит весьма явно; что испытывает в такие моменты сама девчонка, ему не хочется знать.
"Просто продержись пару часов, - подбадривает мысленно, покуда строит за плечом её батеньки рожи. - А после мы хорошенько развлечемся! Может, даже постреляем в людей. Тебя ведь это порадует? Я точно знаю."

Отредактировано Clint Barton (14-05-2017 10:50)

Разговор между отцом и дочерью короткий и неотвратимый, будто отрыжка после сытого ужина. Бартон краем глаза следит за красоткой возле дальнего стола в очень узкой и очень короткой юбке, на ней яркий макияж и непристойно прозрачная блузка. Она недостаточно миловидна и чересчур слащава на его вкус, однако он старается занять своё внимание чем угодно, лишь бы удержаться от колкостей и острот, лишь бы не влезть в этот сухой и высокопарный разговор, словно два бизнесмена обсуждают дела, а вовсе не любящие родственники.
Кейт очень крепко держит его за локоть. Так крепко, что потом наверняка синяки останутся. Клинт не неженка, конечно, но в этой девчонке сила тысяч маленьких валькирий. Она лишь на первый взгляд хрупкая и изящная, избалованная деточка богатых родителей. Но на самом деле она - воительница, тренированный боец, так что эти ухоженные по случаю отцовского приёма пальчики могут не только игриво сжимать хрупкую ножку бокала, но и бить кулаком в лицо, ломая носы, и натягивать тугую тетиву, выпуская по две стрелы разом, и клацать по клавишам так быстро, чтобы суметь взломать секретную комбинацию, да и ещё кучу всего! Бартон украдкой косится на старшего Бишопа и сожалеет, что тот совершенно не хочет этого знать и понимать. Этим необходимо было гордиться, а не пытаться задавить на корню. Его дочь была потрясающей - она была настоящим Хоукаем - но кому-то такая история совершенно не по душе.

Лучник борется с собой, чтобы не вставить своё разукрашенное синяками, порезами и пластырями лицо между двух соприкасающихся в приветственном жесте щек семейства Бишоп. Это была бы очень смешная шутка, совсем в стиле Дедпула. Но Пула здесь нет, а светский приём совершенно не подходящее местечко для подобных приколов. К тому же, мистер грозный отец семейства абсолютно точно натравит на него охрану. Вон какие качки - расставлены по всему периметру тут и там. У него даже ноют рёбра в предвкушении хорошей драки, в конце которой ему неминуемо сломают пару костей и выкинут через задние двери лицом в грязь, ведь он не станет драться с обывателями в самом деле.., так что приходится оставить шутку при себе и более внимательно присмотреться к девушке с огромным декольте почти до пупка в платье, что не прикрывало, а лишь подчеркивало прочие прелести: она как раз склонилась над столом, выбирая себе лёгкий некалорийный десерт, и посмотреть в самом деле было на что.
Бишоп-старший, тем временем, торопливо умывает руки и спешит по важным делам. Бартон напрочь лишён отцовских инстинктов, да и прочих семейных порывов тоже, к слову, но даже ему кажется, что все это неправильно. Нельзя же так. Кейт ведь так готовилась, так старалась.. Он украдкой косится на девчонку, но та держит лицо до последнего, играет свою роль, будто бродвейская дива. Что ещё за таланты скрываются в этом ребёнке?
Через её ладони, через прикосновение Бартону передаётся ток: её напряжение, разочарование, печаль, досада и ещё бог весть что. Глупости, возможно. Но когда она просит выпить, Клинт почти не вспоминает о допустимом возрасте. Просто кивает - и рыщет взглядом вокруг в поисках непочатой бутыли, пары бокалов и угла побезопаснее, подальше от любопытных глаз. Достаточно сложно укрыться от зрителей в подобном месте, особенно когда твоя спутница - дочь самого Дерека Бишопа. И все же.. Никогда не говори никогда.

Они не идут, они плывут. Клинт снимает по пути с подноса проходящего мимо официанта бутылку с вином. Прихватывает у ближайшего стола бокалы. И, цепко оценив обстановку вокруг, прячется вместе с протеже за ближайшую драпировку - тяжёлую, непрозрачную, за которой целый шкаф с Нарнией. Точнее, здесь простой узкий балкончик с навесным козырьком, а не другая волшебная страна, конечно, но в их случае даже это подойдет.
Зубами выдирая пробку из бутылки, Клинт наливает в один бокал всего на глоток, а во второй плещет почти до краев. Он не почитатель вина, но для девчонки - в самый раз, а ему выбирать не приходится.
Вручая Кейт тот бокал, в котором едва плескалось у донышка, он с легкой улыбкой чокается:
- Для согрева, - смотрит предупреждающе, мол всего чуточку и хватит. Спаивать её он, конечно, не собирается. - Тебе вообще не положено, но я же знаю, что в этом возрасте вы тайком пьёте все, что горит.
Он усмехается, припоминания свою молодость. Не высокородная девица, конечно, но и Кейт не слишком отличается от прочих подростков. К тому же, девчонка загнана в одну из худших ситуаций в мире, так что немного расслабиться не помешает.
Опрокидывая первый бокал, Бартон глотает залпом, а после подливает себе ещё.
- Давай не чокаясь. За этот чёртов приём. Чтоб им пусто было.
Смотрит на девчонку и подбадривающе улыбается всем лицом разом. Ну же, Кейт, выше нос! Где наша не пропадала, а уж это - пустяк и не конец света, сдюжим.