Она постепенно забывает о том, кем является на самом деле, окруженная сплошными служительницами, что заглядывают ей в рот, переплевывая всех в своем желании угодить. Дети, которым она дала кров, в надежде, что их предводитель сможет помочь ей в дальнейшем. Люди, которых никогда не знала, и вряд ли бы помогла, но нужда опять же заставила. Моргана стоит возле огромного оконного проема, чуть подавшись вперед, упираясь ладонями в шершавую поверхность, и заворожено наблюдает за тем, как солнце медленно закатывается вниз, окрашивая все вокруг в багряный оттенок, совсем, как она любит. Сегодня к ней придет гость, который давно должен был это сделать, но все упорно сопротивлялся. Она наслышана о его нелюбви к таким, как она, он наслышан о ее скверном характере, но на деле все может измениться, стоит просто захотеть. Макс Эйзенхардт, а это имя ей гораздо ближе, чем пафосное и у всех на слуху – Эрик Леншерр, словно узник в этом идеальном мире, где сплошные цветы, яблони и покой с миром. Такие, как он жаждут войны, даже если добивались мира. И Моргане очень близка эта позиция. Возможно еще и отчасти по тому, что сама она стала узницей в своем же замке. Как только выйдешь за пределы, тысяча врагов, прознав, что ты больше не владеешь собой, своей магией, захотят изничтожить даже на астральном уровне. Именно поэтому ведьма только и делает, что каждый день опустошает свои бесконечные запасы красного сухого, ну или что покрепче. Утро начинается с французского, в обед переход на белое, ну, а к вечеру в ход идет великолепный бурбон со льдом.

Двери распахиваются перед Максом, как перед самым желанным гостем, в замке в этот вечер нет почти никого, кроме парочки необходимых слуг, впрочем, и в них, если совсем честно, особой нужды нет, Мори в состоянии сделать все сама. Женщина проходит к небольшому гранитному столику, наливает в два бокала бурбон, кидает льда, и подхватывает бокалы в обе руки. В правой ладони у нее также зажата самокрутка, от которой доносится приторно-сладкий аромат, явно разгоняющий тоску древней ведьмы. Она плавно спускается по каменным ступеням, а подол длинного платья цвета лондонского топаза волочится следом за ней, как хвост русалки. Два длинных разреза до бедра демонстрируют молочную белизну кожи, вырез на груди не скрывает, а лишь подчеркивает грудь ведьмы, но кажется, что сама Ле Фей даже близко не замечает откровенности своего платья. Она расслабленно улыбается Эрику, завидев, как он висит в воздухе, и протягивает ему один из бокалов:
- Макс, в самом деле, тебя тут никто не укусит. Может быть, - женщина оказывается рядом с мужчиной, буквально всовывая в его ладонь бокал, и тут же поворачиваясь спиной. – Идем, негоже таким людям, как мы с тобой в холле общаться, есть места и поуютнее, - Марго поднимается по лестнице, затягиваясь самокруткой и выпуская тонкую струйку дыма в сторону от себя, что свивается в причудливые спирали темно-лавандового цвета. Буквально на следующем повороте, ведьма отпирает дверь, ведущую в одну из просторных комнат, что оборудована уже иначе, чем это можно было себе представить. На всю комнату раскинулся мягкий ковер, два кожаных дивана черного цвета, между ними невысокий столик, в дальнем углу располагается большой камин, в котором тут же вспыхивает пламя, стоило только Моргане и Эрику переступить порог. Окна занавешены тяжелыми портьерами глубокого бордового цвета, и сквозь тонкую щель проглядывает заходящее солнце.

Моргана опускается на один из диванов, забираясь на него прямо с ногами, не тушуясь, когда разрез обнажает даже больше, чем надо, и по-прежнему не замечает такой неловкости. Женщина пригубляет напиток, чуть морща нос, и вновь обращает свое внимание на Эрика.
- Мистер Леншерр, - тянет его имя, перекатывая на языке каждую букву, и хитро улыбается, щуря свои зеленые глаза. – Как же так вышло, что тебя оставили здесь за воспитателя младшей группы детского сада, а не выпустили на тропу войны, где тебе и положено быть, как главнокомандующему?
Моргана ставит бокал на столик, берет в руки колоду карт и начинает ее тасовать, внимательно разглядывая мужчину напротив. Стоит отметить, что Эрик и впрямь так хорош, как в мыслях его прекрасного лучшего друга, даже лучше. В нем чувствуется сила и эмоции, надежно спрятанные под маской вежливого безразличия. Ну, что же, будет хотя бы немного весело.

В ее руках карты перемещаются так быстро, что только успевая следить, Моргана смотрит на Эрика, чуть склонив голову набок, и продолжая улыбаться. Колючий, холодный, неприступный. Моргана таких знала и до Леншерра, и не таких ломала при необходимости. Но тут неинтересно ломать, тут интереснее играть на повышение ставок, совсем, как в преферансе. Хотя, конечно, для комплекта не хватает третьего игрока – Чарльза Ксавьера, но у него свои занятия. Марго раскидывает карты, не отрывая взгляда от каменного выражения лица Эрика, и чуть прищелкивает языком.
- Известна, конечно, обижаешь Макс… Прости-прости, Эрик, конечно. Я просто считаю, что никогда дети внутри нас не умирают, комплексы, эмоции все это живет до тех пор, пока тело не будет покоиться в земле. К сожалению, в моем случае, это вряд ли когда-то наступит, - не бахвальство, а простая констатация факта. Женщина пригубляет напиток, облизывая губы от привычной уже горечи, и едва заметно приподнимает бровь, в ответ на весьма колкий вопрос мужчины. Разумеется, Ле Фей могла бы пуститься в пространные объяснения, начать выдумывать, но разве есть в этом какой-то смысл, когда проще всего рассказать правду?
- Ох, должна кое-что пояснить. Я не планировала вытаскивать тебя или Чарльза из Вашего времени, как и множество таких же, назовем их, попаданцев. Так вышло случайно, магия вообще штука непредсказуемая, особенно, когда нагло врываешься в ее канву, пытаясь разорвать порочный круг событий, - Ле Фей откидывается на спинку дивана, разминая шею. Ведьма водит пальцем по обивке дивана, едва пожимая плечами, - и получается подобные конфузы. Но разве ждало бы тебя там величие, которое может быть тут? Вряд ли, без обид. Слепое следование собственным принципам до добра никогда не доведет, ты сам это мог ощутить на своей восхитительной шкурке. А что касается того, почему я так поздно позвала тебя к себе… Да, как-то поводов не было, знаешь ли. А тут вдруг нашелся, - ведьма хитро улыбается, наслаждаясь маленьким моментом интриги, зная, правда, что вряд ли это окажет какое-то воздействие на ее визави. Но все же тянет губы в улыбке, снова делая глоток. Она возвращается к картам, переворачивая первую, шестерку треф. И сверху выкладывает свою семерку, единственную из имеющихся в ее колоде.
- Итак, мы выяснили, что я не специально вытащила тебя из твоей вселенной. Поняли, что здесь ты по воле Ксавьера, не более того. Впрочем, могу сказать, что ты волен уйти, но не торопись этого делать. Позволь насладиться твоим обществом вдоволь старой женщине, а то нынче стало маловато толковых собеседников. Хотя, не могу не отметить, что твои дети не относятся к их числу. Особенно Пьетро, вот уж где точно алмаз не огранённый, - Моргана отводит взгляд от голубой жилки на шее мутанта, и ее губы дрожат, едва сдерживая очередную улыбку. Она сохраняет на своем лице выражение бесконечной скуки и равнодушия. Знает ли Эрик о своих детях? Конечно, нет. Откуда такая информация, если их мать так бережно скрывала своих детей, пользуясь могуществом, что может предоставить магия, пусть даже и чужая.
- А Ванда моя любимица. Вот уж кого я точно без боя не отдам никому. Такой талант, такой потенциал, сплошное удовольствие, - чуть слышно добавляет Моргана, окидывая взглядом стол. – Твой ход, Эрик. Еще бурбона? Он не отравлен и в нет зелья, чистейший напиток, прекрасной выдержки, а уж аромат какой – чудо!

«Сплошные комплексы, сплошные рваные раны на груди и душе, он думает, что великий, но всего лишь очередной мутант, пусть даже и с великими силами. Как жаль, что ты Эрик не видишь дальше собственного носа, хотя, в твоем случае он может быть очень и очень длинным». На Моргану не производит должного впечатления показательные выступления Эрика Леншерра, за свою долгую жизнь она видела стольких мутантов, волшебников, да и просто людей, по силе превосходящей этого мужчину, что уже даже сбилась со счету. Впрочем, Ле Фей должна отдать должное мистеру Леншерру – он один из сильнейших в современности, как в своей, так и в этой вселенной. Вот только собственная неуверенность в себе, столь тщательно и нежно хранимая под броней абсолютной непоколебимости, мешает ему это осознать в полной мере.
- Ты кидаешь бравады, но готов метаться из стороны в сторону, если это позволит тебе достигнуть поставленных целей, не так ли? Не говори, что нет, я не поверю, - Моргана улыбается лишь уголками губ. Для нее Эрик – подросток в период своего юношеского максимализма, отказывающийся признавать, что есть кто-то мудрее и опытнее, так к чему спорить с ним, если можно продолжать улыбаться, и пропускать мимо ушей любые колкие замечания, поскольку для таких, как Моргана они почти не имеют значения. Ле Фей могла бы вдаться в подробности того, как работает магия, на каких уровнях и подуровнях, в конце концов пояснить господину Магнето, что магия – это как живая субстанция, которая в любой момент может взбрыкнуть и уйти, если вдруг подумает, что ею пренебрегают или слишком пренебрежительно используют.

А Эрик разозлился, что вызвало у Морганы лишь ласковую улыбку всепрощающей матери, коей, впрочем, она и являлась. Для своих подданных, для своих Грехов, для своих детей – живущих и ныне почивших. Женщина указательным пальцем отвела от себя кочергу, которая, как это не заметил Эрик, оказалась вплотную прижата к защитному полю, что вряд ли было бы под силу пробить даже Магнето, даже кочергой. И перевела взгляд на испорченный портрет кисти Мухи, что доставило ведьме особую грусть и даже некоторое раздражение. Но долго горевать по данному поводу Моргана не стала, легкие движения пальцами позволили ей восстановить испорченное полотно, края холста мгновенно затянулись, а краска встала на свои места, словно бы ничего и не было в предыдущие тридцать секунд. Моргана поставила бокал на столик, затем плавным движением расправила многослойные юбки своего платья, и перевела взгляд на Эрика, вновь чуть заметно улыбаясь.
- Эрик, Эрик… Ты слишком импульсивен. Ты, правда, думаешь, что тебе будет позволено вонзить мне одну из этих побрякушек в лоб? – Ле Фей искренне рассмеялась, без показушничества, едва покачивая головой. – Может для тебя я и кажусь обычной мадемуазель с силами, но поверь, это совсем не так. Каждый видит ровно то, что считает нужным, поэтому ты можешь думать, что тебе угодно, это в любом случае будет неверно. Хотя бы в отношении меня, - Моргана поднялась с места, подходя к огромному окну, на котором тут же раскрылись шторы. Ведьма облокотилась на каменный подоконник, вглядываясь в розоватое небо, постепенно склоняющееся к темно-фиолетовым краскам ночи.
- Ты можешь обвинить меня в лукавстве, ведьмовстве или излишней красоте. Но обвинять во лжи, не смей, Эрик, - Ле Фей покачала головой, чуть оборачиваясь к мужчине, и подзывая его к себе. Но поняв, что он этого не сделает, Моргана лишь вздохнула, зашторивая окно. Она повела ладонью по воздуху, вызывая в комнате полный мрак, и посреди комнаты в следующий миг вспыхнули образы, словно голограмма, демонстрирующая двух юных мутантов – Ванду и Пьетро, которые сражались на стороне Мстителей. И следом шел момент «гибели» Максимоффа.

- Их зовут Ванда и Пьетро Максимофф, - Моргана стояла перед картинкой, наблюдая за движениями юной магички и шустрого паренька, - и именно они твои дети. У тебя была связь с женщиной, ее звали Магда. И это ее дети тоже, - Моргана обошла комнату кругом, едва пожав плечами. – Ты можешь думать, что в этом есть скрытый смысл, или что я таким образом пытаюсь кого-то купить. Нет. В это сложно поверить, Эрик Леншерр, - Моргана шагнула в самую середину проекции. Лица близнецов переливались на черном платье ведьмы, сливались с ее лицом, бликовали на темных волосах. И за всей этой какофонией образов стояла улыбающаяся волшебница.
- Иногда я просто мать, которая потеряла своих детей. Но смогла обрести чужих. Познакомься с ними, а я позже расскажу, как же так вышло, что тебя лишили такого счастья, как отцовство, - Моргана резко сжала пальцы в кулак, погружая комнату в полную темноту. И лишь спустя тридцать секунд слабое трепыхание свечей вновь вернуло свет в эту залу, постепенно разгораясь все больше и больше. Ле Фей вновь сидела на диване, вытянув ноги, покачивая бокалом бурбона в своей руке, и разглядывая карты на столике.
- Будь проще, Эрик. И все станет значительно легче.

Тяжелый вздох сорвался с губ ведьмы, она прекрасно понимала Эрика, как родитель родителя. Свою дочь она обрела сравнительно недавно, увидела ее уже старухой, с глубокими морщинами на лице, с мудростью в потускневших глазах и преданностью пса. Моргана не смогла этого выдержать, она вернула Кэролайн ее былую красоту, как подношение, как молитву за все грехи и за то, что оставила одну. Вот только Кэр была просто рада тому, что ее мать теперь рядом, что она жива и может жить дальше. Поверить в наличие детей, в наличие своих кровных родственников, тех, в чьих жилах струится твоя кровь, кто похож на тебя, как ни крути, после стольких лет затмений, после гибели своей семьи – все это почти нереально. Но ей не было резона лгать, Моргана чувствовала Ванду от и до, они были связаны не только тем, что их энергии слились в одно мгновение, чтобы вытащить ведьму, но еще и потому что созданы были плоть от плоти Хтона, который даровал им силы.
- О, я знаю. Это, действительно, твои дети, Эрик. Я могу доказать это, но ты и сам все поймешь, когда встретишься с ними. Они будут жить тут, не потому что я хочу доставить неудобства тебе, а потому что Ванда – моя ученица, она мне, как родная дочь. И за нее я могу убить каждого, кто посмеет хотя бы подумать о том, чтобы обидеть девочку, - Моргана произносила эти слова с ласковой улыбкой, обхватывая губами края бокала, чувствуя, как жидкость обжигает горло раз за разом. Ведьма изучала напряженную спину мужчины, который сорвался на крик, чем удивил волшебницу, заставив ее удивленно выгнуть бровь, но промолчать. А что она могла сказать ему, что рада бы соврать, но не может? Ле Фей поднялась со своего места, держа в руке бокал, и медленно направилась к Эрику, тихо проговоривая:
- Я ничего не хочу от тебя, Эрик. Мне это все не надо. Я просто, действительно, хотела показать тебе, что у тебя есть твоя кровь. Что эта кровь нуждается и будет нуждаться в руке, которая ее направит, даже если будет сопротивляться вначале. Я не родная мать им, я никто фактически, а ты – отец, даже если кажется, что это не так. Сложность ситуации в том, что они родились здесь, в этой Вселенной. Магда сбежала оттуда, ты разве не знал, что она отчасти была ведьмой? – Моргана остановилась рядом с Леншерром, упираясь локтями в каменный подоконник, и устремляя взгляд вперед. – Хорошая, талантливая, но быстро закрывшая этот талант ото всех. Мы связаны с Вандой одной нитью. Твой сын умер, когда спасал людей, я не позволила ему перейти на ту сторону и заключила сделку со Смертью, тем самым выручив мальчишку. Он знает только часть этой истории, не вижу смысла рассказывать детям обо всем сразу, - женщина ухмыльнулась, затягиваясь папиросой, выпуская дым через ноздри, и вновь посмотрела на профиль Эрик, что напряженный стоял рядом с ней, сжимая в ладони бокал с бурбоном.
- Ты, правда, предпочел бы не знать о том, что такое есть в мире? Что у тебя есть дети, которые живут одни во всем мире? Я не поверю в это, Эрик. Прости, тебе, конечно, плевать на то, что я тут говорю, но я никогда и ни за что в жизни не поверю в то, что ты не хотел бы знать, что у тебя есть семья, пусть еще только в перспективе. Это твое дело – знакомиться с ними или нет, если захочешь – они узнают о тебе, я приведу их к тебе. Если нет – мы забудем об этом, я сделаю так, что ты забудешь. Выбор только за тобой, им я такого права не дам, - Моргана развела руками. Это было в ее силах, по-прежнему управлять судьбами людей, доверить такое двум молодым, да ранним? Ни за что на свете. Такое решение будет принимать только тот, кто уже с опытом и мудростью прожитых лет, кто точно знает, как будут дальше обстоят дела. И кто будет думать и головой, и сердцем, а не только действуя согласно порыву своей души.