Легко, быстро и бесшумно, едва ступая по причалу, несся Леншерр навстречу самому ненавистному мутанту в своей жизни. Не было ни волнения, ни страха, только концентрированный чистый управляемый гнев. Он позволял контролировать каждое движение, задействовать по максимуму все органы чувств и охлаждал мозг отрезвляющими фактами: охрана появится на причале через девять минут, на яхте есть и другие мутанты, за счет внезапности есть только один шанс. Любые другие эмоции помешали бы Эрику сейчас, а сдержанная ярость подстегивала и торопила похлеще, чем любая охрана.
«Только один шанс. Если меня заметят, тихой расправы уже не получится.»
Эрик ловко прыгнул на борт яхты, укрылся за углом и достал из сапога нож. Тот самый, с гравировкой “Blut und Ehre”, который достался ему в качестве трофея от бывшего нациста в Аргентине. Заколоть фашистским кинжалом Шмидта-Шоу будет самым большим удовольствием в его жизни… От волнения на лбу проступила испарина, уголки губ на миг растянулись в нервной улыбке, он чувствовал, что жертва совсем близко, но пока не видел её и все еще мог себя контролировать. Мысленно досчитав до трех, Эрик выпрямился и гордым неторопливым шагом появился на палубе яхты, без промедления обратившись к Герру Доктору. Шоу узнал его сразу же, и сердце забилось с утроенной скоростью, а адреналин начал распространяться по всей кровеносной системе, провоцируя гнев и остальные эмоции взять верх над мужчиной. Эрик совсем не ожидал, что в этот момент неведомая сила обрушится на него со стороны хрупкой блондинки, вдруг принявшей алмазную форму. Дикая боль пронзила виски, словно ему выстрелили в голову в упор, и Эрик стиснул ее ладонями, будто пытаясь защититься от Алмазной, но источник мучений находился внутри. Упав на колени, немец еле слышно зарычал от боли, пока перед глазами проносился калейдоскоп самых жутких воспоминаний. Все они были связаны с Шоу.
В сторону Себастьяна с палубы взлетел нож, управляемый порывистым движением мастера магнетизма, но оружие поймала на лету блондинка, и Эрик почувствовал, как глаза застилает пелена ярости. В следующую секунду он уже оказался за бортом, отброшенный за пределы яхты с такой силой, что на несколько минут потерял сознание, ударившись головой.
Глухой низкий гудок прошел сквозь толщу воды, и сигнал береговой охраны вернул Леншерра в реальный мир. Он резко дернулся вверх, чувствуя, как легкие обжигает отсутствие кислорода, и через мгновение выплыл на поверхность, где уже развернулись совсем другие декорации. Похоже, голова Шоу пользовалась особым спросом этой ночью. Нет, Эрик не мог позволить, чтобы с этим ублюдком разделался кто-то другой, и уж тем более, чтобы его упрятали за решетку.
Собравшись с силами, Леншерр призвал якорные цепи из глубин и, грозно подняв их в воздух, принялся наносить сокрушительные удары, разрезая яхту от носа до кормы, пока она не оказалась почти полностью уничтожена. Буквально через минуту с начала атаки под водой вспыхнул яркий свет, и Эрик с глухой нарастающей яростью обнаружил, что Шоу уходит на подводной лодке.
«Нет-нет-нет! Ни за что!»
Не думая ни о чем, кроме мертвого Себастьяна, Леншерр с упрямством, достойным стада баранов, примагнитился к судну, игнорируя больно бьющие его по лицу и телу волны и нарастающую скорость подлодки. Он пытался остановить ее, но то и дело захлебывался и терял нужную концентрацию. Пришлось уйти под воду, но и здесь сил не хватало, он впервые имел дело с таким массивным судном. Мужчина чувствовал, как стремительно слабеет, и откуда-то издалека доносился встревоженный крик, но он не разбирал слов.
«Лучше умереть, чем упустить его!»
Он уже принял для себя решение и, стараясь из последних сил, полностью отдался воле гнева, потеряв рассудок.

Отредактировано Erik Lehnsherr (18-04-2017 23:35)

«Эрик, прошу! Успокой. Свой. Мозг.»
Испускаемый лодкой блеклый свет растворялся в толще воды. Мастер магнетизма проиграл эту битву. Он упустил Шмидта-Шоу. Если бы не этот дерзкий спасатель-самоучка, решивший «помочь» во что бы то ни стало…
- Отстань! Отстань от меня! – они оба вырвались на поверхность воды, жадно глотая прохладный ночной воздух. Эрик злился. На Шоу, на себя, на незнакомца. Злился, но в глубине души был благодарен Чарльзу Ксавьеру, как тот представился, за настойчивость.
В момент, когда Леншерр увидел самого ненавистного врага, он уже был готов к смерти и, кто знает, может быть даже искал ее. А тут череда многолетних поисков и одиночества, убийств и затаенной злобы прервалась: Эрик встретил себе подобного. Такая новость подействовала на него даже более отрезвляюще, чем холодная вода, в которой они всё еще находились.
- …я думал, я один такой.
- Ты не один.
Немец встретился взглядом с Ксавьером, и от него не ускользнула короткая улыбка на лице телепата. Неужели есть и другие? И зачем Чарльз бросился его спасать?
Усталость и опустошение охватили Леншерра, когда их подняли на корабль. Сам он после борьбы с подлодкой не мог сдвинуть даже часы на руке сотрудника береговой охраны, которую тот протянул ему, чтобы помочь спуститься на палубу. Эрик пошатнулся, но устоял и, прижавшись спиной к стене, молча кивнул, когда темноволосая незнакомка обеспокоенно поинтересовалась, в порядке ли он. Он поднял на нее удивленно-напряженный взгляд, а затем поймал на себе взор грузного мужчины в очках. Какое им всем до него дело? Они оба здесь явно не за тем, чтобы патрулировать берега Майами. А если им тоже нужен был Шоу, почему они позволили ему уйти? Девушка и толстяк переглянулись между собой и, спохватившись, представились. Эрик коротко назвал свое имя и снова кивнул, на этот раз уже парнишке в форме, любезно объяснившему, что на свой причал они вернутся через полчаса и предложившему ему переодеться в сменную одежду в гостевой каюте. Как оказалось, тоже самое ждало и Ксавьера, и, судя по робкому тону парня в фуражке, гостевая каюта на служебном судне была одна.
Когда их проводили, и мужчины остались наедине, Леншерр пропустил телепата вперед, оперевшись плечом о дверной косяк и тихо произнес:
- Не стоило меня спасать. Я знал, на что шел. С самого начала. А ты – нет. Глупо рисковать своей жизнью ради незнакомца. Кто знает, какой послужной список у него за душой. Ведь может случиться и так, что ты спасешь убийцу... А если коротко, то... спасибо, Чарльз. Только в голову мою, пожалуйста больше не лезь. Терять контроль над такими воспоминаниями, как у меня… не слишком приятно. А делиться ими хочется еще меньше.
Леншерр совершенно бесстрастно наблюдал за тем, как телепат переодевается, игнорируя намеки. Он слишком устал, чтобы соблюдать правила приличия и дипломатический тон. Признаться честно, немец был готов свалиться с ног прямо здесь, в коридоре. Ему стоило бы беспокоиться насчет того, что именно увидел Ксавьер у него в памяти, но пока хотелось только одного - переодеться во что-то менее мокрое и обтягивающее, чем гидрокостюм, и уснуть.
- Зачем вам понадобился Шоу? И, судя по одежде и поведению, твои друзья – федералы… Ты один из них?
"Не хватало мне еще оставаться в долгу у сотрудника спецслужб. Те еще манипуляторы."
Эрик едва заметно улыбнулся. Чарльз не был похож на агента.

Отредактировано Erik Lehnsherr (20-04-2017 16:13)

Леншерр видел страх в глазах сотрудников охраны, провожавших опасных спутников на берег. Когда он проходил мимо, люди опускали взгляд или даже отворачивались, делая вид, что заняты своими делами. Их удивление можно было понять – с такими «одаренными» они встретились впервые и еще не знали, как дальше жить с увиденным. Слава Богу, у всех хватило благоразумия не стрелять двум мутантам в спину. Иначе бы Эрик окончательно угодил в пропасть гнева.
- …против телепата ты беззащитен…
«А давай проверим, что быстрее, твой мозг или моя реакция…» - мысленно прошипел мастер магнетизма, крепче сжав монету в ладони. Он ненавидел слово «беззащитен», особенно когда оно использовалось по отношению к нему. И уж тем более фразы с двойным подтекстом сейчас тоже казались агрессивными. Так бывает, когда усталость и раздражение накапливаются и доходят до тревожной отметки, и дальше либо эксплозия, либо отдых. К чести сказать, Леншерр не сопротивлялся и не задавал лишних вопросов, он молча следовал за Ксавьером, не теряя бдительности. Любой, кто приближался к нему ближе, чем на несколько метров, ловил на себе пристальный стальной взгляд с немым предупреждением. Он позволил привезти себя в ЦРУ – любопытство было сильнее сомнений – и с особым вниманием наблюдал за тем, как привлекательная светловолосая девушка бросилась к его новому знакомому с явной тревогой на лице. Когда она убедилась, что с телепатом все в порядке, ее взор перешел на Леншерра, и их взгляды встретились. На мгновение мужчине показалось, что на ее щеках проступил румянец. Он едва заметно улыбнулся и тихо представился:
- Эрик Леншерр.
- Рейвен…
И тут же вмешалась Мойра, уведя девушку за собой. Немец покачал головой, отвернулся и принялся разглядывать помещение, куда его привел телепат. Он молча принял предложение Ксавьера, стянув в себя верх чужой рабочей одежды, ботинки и устало опустился на диван. Тот едва-едва вмещал в себя высокого мастера магнетизма.
- Ты фантастически заботлив, дорогой друг. Спасибо, но я уже вырос из того возраста, когда горячий шоколад мог решить мои проблемы. Завтра утром меня здесь не будет. Я предупреждаю из уважения к тебе. Не подумай ничего плохого, Чарльз, я вижу, ты отличный…м… человек. Я просто не привык работать в команде. И если ты решишь изменить мое решение насильно, поверь мне, я в тот же миг отправлю тебя в отключку любым металлическим предметом, который попадется мне под руку. Повезет, если это будет не сейф вон за той картиной.
Эрик прикрыл глаза в надежде, что Ксавьер поймет тонкий намек и оставит его, но, похоже, профессор испытывал жгучее желание поделиться своим невысказанным мнением. Едва он начал говорить, как Леншерр поднялся с дивана, молча покачал головой и вышел из помещения как есть, в одних штанах, хлопнув за собой дверью. Телепат еще не знал, каким вредным может быть Эрик в истощенном состоянии, да еще и среди незнакомцев в стенах ЦРУ, где любой мог связаться с Интерполом и посадить его раз и навсегда. Немец уже чувствовал себя пленником. Он ненавидел, когда ему грозило даже призрачное лишение свободы.
В коридоре мимо него прошло несколько агентов, настроенных довольно дружелюбно: они улыбнулись полуголому мутанту и исчезли за поворотом, не собираясь причинять ему ни малейшего вреда. Это немного успокоило Леншерра, он облегченно выдохнул и собрался было вернуться к Ксавьеру, чтобы совсем уж не выглядеть занудой, как во время разворота оказался лицом к лицу с той самой Рейвен. Она растерянно взглянула сначала на его торс, затем ему в глаза и объяснила, что ей нужен Чарльз. Эрик кивнул и пропустил ее в помещение, открыв перед девушкой дверь. По инерции он вошел следом, коротко улыбнувшись Ксавьеру. Его раздражение куда-то исчезло, а на его место пришло то самое здравомыслие и харизма, которые часто спасали Леншерра при общении с другими людьми. Рейвен и Чарльз явно вели телепатическую беседу, и, поскольку содержание ее было немцу недоступно, но по выражению их лиц он видел, что что-то не так, Эрик кашлянул и негромко объявил:
- Я готов помочь вам. Надеюсь, проблемы не из-за меня.

Отредактировано Erik Lehnsherr (22-04-2017 00:22)

- За несколько часов знакомства с тобой извинений я услышал больше, чем за всю свою жизнь. Расслабься, Чарльз, я ценю твою заботу и все же не стану вести себя, как последний мерзавец. По крайней мере, сегодня. За вещи отдельное спасибо, я не понимаю, как в этой форме ходят те бедняги с корабля. Она напоминает тряпки, которые выдавали в лагере.
Леншерр грустно улыбнулся и покачал головой, словно отгоняя от себя болезненные воспоминания. Раз уж Ксавьер так агитирует его выпить какао, что ж… Эрик без промедления опустошил чашку и чуть поморщился от непривычной приторной сладости. Он предпочитал горькое, соленое, на крайний случай кислое. Но тепло, которое расходилось по телу, словно после бокала глинтвейна, немцу понравилось. Почему-то вспомнилось раннее детство, когда он еще жил в своем доме и, как обычный мальчишка, не думал ни о войне, ни о лагерях, ни о смерти. Тогда его интересовал только футбол, коллекция хлама на чердаке и опыты в домашней мини-лаборатории отца. Тот был учителем физики, любил свое дело и по вечерам увлеченно придумывал эксперименты, чтобы показать их на уроках своим классам.
- Вы с «сестрой» абсолютно не похожи друг на друга. Ладно бы только по характеру, но нет. Внешне тоже сходств немного. Какая у нее мутация?.. И Чарльз... много ли нас таких? Я никогда не встречал себе подобных и, честно говоря, даже не задумывался над тем, есть ли они вообще. Мне казалось, это сделал со мной… Шоу. Ты видел. Ты понимаешь, почему я хочу отомстить. Я все равно убью его, Чарльз, какими бы гуманными методами ты ни надеялся решить его участь, я найду и уничтожу его. Если ты готов смириться с этим, я останусь. Мои условия просты: не помешаете мне отомстить, я помогу вам его найти и нейтрализовать.
Мастер магнетизма замолчал, отставив кружку в сторону, повернулся к Ксавьеру и испытывающим взгляд впился в его глаза, пожав плечами и словно говоря «ничего не поделаешь, да, такой вот я». Немец протянул ладонь, чтобы закрепить договоренность рукопожатием. В этот же момент постучали, и дверь открылась без ожидания ответа. Курьер извинился и оставил у входа чемодан Леншерра. Тот довольно улыбнулся, поблагодарил молодого парня и, вытащив из багажа бумажник, расплатился и закрыл за ним дверь. Уже через пару минут Эрик был в привычных для себя свободных серых спортивных штанах и черной футболке. Сменив одежду, он снова почувствовал дикий прилив усталости, чуть покачнулся и вновь опустился на диван, встретившись взглядом с телепатом.
- Я все же отдохну, Чарльз. Я не спал две ночи, мне нужно хотя бы 4 часа. Увидимся утром… - он проводил его взором до выхода и едва заметно улыбнулся. В его глазах читалась благодарность, а холодности как не бывало.
- Ты слишком добр к людям. Пожалуй, мне бы взять у тебя пару уроков по управлению гневом и доверию к окружающим. К сожалению, с упоением я отдаюсь всего трём вещам: злости, мести и... игре в шахматы. Спокойной ночи.
Стоило ему закрыть глаза, как он тут же провалился в вязкую черную пропасть сна и проспал почти сутки вместо привычных четырех часов. Не было ни образов, ни воспоминаний, мозг слишком устал. Зато когда его разум наконец вернулся в реальность, Леншерр с удивлением отметил над собой взволнованное лицо Ксавьера и задумчивую Рейвен неподалеку.
Уже через сорок минут, после коротких сборов и позднего завтрака, их привели в ангар, чтобы показать самый современный самолет - работу молодого ученого Генри МакКоя, а заодно познакомить с самим Хэнком. Тот был так вдохновлен вниманием к своему труду, что пригласил посмотреть на Церебро.
- Я тоже когда-то был на твоем месте, Чарльз… - с улыбкой отозвался Леншерр, внимательно рассматривая чудо-аппарат. Он испытывал неподдельный интерес к любым технологическим новинкам, особенно если те могли приумножить способности одаренных. Все присутствующие испытывали волнение перед первым испытанием Церебро, и Эрик не был исключением. Если мозг Ксавьера поджарится, словно в духовке, их славной эпической идее объединения мутантов в команду придет конец.
«Осторожнее…» - мысленно обратился он к телепату, не удержавшись от комментариев. На всякий случай мастер магнетизма включил свое внутреннее электромагнитное зрение, чтобы держать под контролем возможные скачки и сбои.

Отредактировано Erik Lehnsherr (23-04-2017 00:10)

- Нет!
Крик Эрика слился с криком Чарльза, заполнив собой помещение. Немец не успел сразу увести беду от нового друга, потеряв драгоценное мгновение, поскольку не был подробно знаком с тонкостями работы Церебро. Но большую часть электрического скачка мастер магнетизма забрал на себя, чуть не остановив собственное сердце. Организму потребовалось несколько секунд, чтобы справиться и впитать в себя весь мощный выброс тока, поэтому начало падения Ксавьера Леншерр тоже пропустил, не сумев уберечь его от встречи с поручнем. Зато удара об остальные части конструкции и пол удалось избежать - крепкие руки подхватили телепата, оттащив его подальше от искрившегося шлема.
- Чарльз! - Рейвен и Хэнк в один голос обратились к Профессору, подлетев к тому месту, где стоял Эрик. У них не было соответствующих сил, и они не могли отреагировать быстрее Леншерра, но немец все равно злился на них, считая, что они слишком поздно проснулись. Впрочем, и он тоже был виноват, не сумел предотвратить беду...
- Он жив?! О Боже, что случилось?
- Рейвен, жив, но в отключке. Потом выясним. В этом проклятом месте есть подобие госпиталя? - сдержанным, но подрагивающим голосом отозвался мужчина, мрачно уставившись на Хэнка и крепче прижимая обмякшего Чарльза к груди, словно это могло ему как-то помочь.
Уже через несколько минут Профессор был окружен вниманием дежурного врача и медсестры, но проку от них было немного: физическое состояние оставалось стабильным, но телепат впал в кому, и как ему помочь, они понятия не имели. Убедившись, что его жизни ничто не угрожает, через полтора часа Рейвен выгнала их, оставшись вместе с Хэнком у постели брата. Эрик тем временем отбивал нападки руководства, которое желало именно сейчас и здесь узнать все детали происшествия. Он совершенно справедливо отправил их к Маккою, заметив, что сам с интересом выслушал бы его. Генри вызвали в административный корпус, а Эрик наконец вернулся к Чарльзу и Рейвен.
Девушка сидела на краю постели в своем настоящем, синем, облике и крепко сжимала руку брата, склонившись над его ухом и что-то шепча. Когда она повернулась, отреагировав на шум у двери, их взгляды встретились, и Леншерр заметил дорожки слез на щеках.
- Не просыпается... Хэнк сказал, что создавал этот проклятый Церебро без конкретных параметров и подходящего телепата, поэтому брал усредненное значение нагрузки на сеть. Он и не предполагал, каким сильным окажется дар Чарльза... говорит, все три предохранителя просто вспыхнули разом... Эрик, что мне теперь делать?..
Мужчина приблизился к одаренной, положил руку ей на плечо и с некоторым удивлением встретил ее порыв - девушка вскочила и уткнулась ему в грудь, бесшумно всхлипывая. Обняв ее осторожно, словно опасаясь причинить еще большую боль, Леншерр тихо произнес:
- Простить Генри для начала. На нем лица нет, он белее мела, и начальство сейчас его раскатает. Он не виноват. Гениальностью нехватку данных не компенсируешь. Мы найдем способ вернуть Чарльза, Рейвен. Ты не одна.
Девушка подняла голову, посмотрев на немца, и тот увидел полные благодарности глаза. Она высвободилась из его объятий и, стерев с лица слезы, нахмурилась и твердым тоном заявила:
- Нам нельзя здесь оставаться. Я хочу вернуть Чарльза домой, там ему будет лучше...
- Но тогда я не смогу исправить свою ошибку, Рейвен... - в дверях появился Генри, он выглядел разбитым и потерянным. Но сведенные вместе брови говорили о решимости загладить вину.
- Есть одна идея, как вытащить Чарльза из комы. Но мне снова понадобится Церебро... Нет-нет, я переберу его полностью, клянусь, больше ничего подобного не произойдет. Мне нужна неделя...
Эрик кивнул, перевел внимание на готовую вступить в спор одаренную и, примиряющим жестом накрыв ладонью ее руку, твердо произнес:
- Мы перевезем Чарльза домой. Насколько я понимаю, это особняк с территорией? Тогда мы перенесем туда и Церебро. Какая разница, где его перебирать, Хэнк? Мы управимся за неделю или даже быстрее. Вдвоем.
- Эрик, это было бы здорово, но нам не разрешат забрать Церебро, это собственность ЦРУ, а не моя, по контракту они владеют правами на мои изобретения... и платят мне за это зарплату...
Рейвен скривилась:
-Я поговорю с ними и улажу этот вопрос. У Чарльза достаточно средств, чтобы выкупить Церебро... и дать тебе дом.
К полуночи четверо мутантов уже находились в Уэстчестере с Церебро и кучей медицинской техники, которая должна была следить за состоянием телепата. Ксавьера разместили в его спальне, "покормили" через капельницу, переодели в домашнее и провели вечерний туалет. Пока уходом занимались Хэнк и Рейвен, Эрик после разгрузки и установки всех приборов, немного устав, вышел подышать свежим ночным воздухом на балкон.
До него доносились приглушенные голоса новых друзей, и немец с тревогой смотрел на звездное небо, ощущая полнейший хаос в собственных мыслях и теле. Он сбился с пути, которому оставался верен годами, но именно сейчас, впервые за всю жизнь, чувствовал, что находится в подходящем месте. Он словно пробирался сквозь бурелом, а потом развернулся и вышел на просторную тропу. Дышалось легче. На душе было спокойнее. Сам он становился с каждым днем человечнее. Возможно, Чарльз был прав, и месть - совсем не то, что нужно Эрику. Рано или поздно он, конечно, найдет и убьет Шоу, но потом нужно будет как-то жить дальше. Ради чего? Почему бы не ради этих людей, уделивших ему столько внимания и заботы. А Чарльзу Леншерр вообще обязан жизнью...
- Как ты?
Неожиданный голос за спиной застал немца врасплох. Он повернулся, поднял удивленный взгляд на Генри и пожал плечами. До вопроса он не задумывался об этом.
- Все в порядке.
- Ты знаешь, сколько Ампер ты поглотил?
- Без понятия.
- Чарльз сгорел бы, если бы не ты.
- Я понимаю.
- Спасибо, что спас его. Я и не думал, что так все получится. Это моя вина.
- Вместо самобичевания лучше сконцентрируйся на том, как вытащить его из комы.
- Завтра я расскажу вам с Рейвен свою идею. Только проведу еще парочку расчетов…
- Тебе лучше поспать, Генри. Ты лучше меня знаешь, что уставший мозг на фоне нехватки сна начинает сбоить и ошибаться. Нам больше ошибок не нужно.
- Да… ты прав, я, пожалуй, пойду. Рейвен выделила мне спальню. Доброй ночи, Эрик.
Леншерр коротко кивнул вместо ответа и отвернулся, снова вглядываясь в темноту. Прежде чем последовать примеру Маккоя, ему еще нужно было как-то избавиться от накопленного в теле электричества. Леншерр сказал правду, он действительно не знал, сколько поглотил тока. Он вообще впервые в жизни сделал это. И понятия не имел, как теперь избавиться от внутренней дрожи, скачущего галопом сердца и искр перед глазами.
На особняк шла грозовая туча, ее видно было даже в темноте по тому, как исчезали на горизонте звезды. Где-то вдалеке даже появилась первая молния…
«Ну конечно!»
Леншерр обернулся, убедившись, что Маккой ушел, а Рейвен в приглушенном свете спальни дежурит у постели Чарльза, плавно взмыл вверх и так же бесшумно приземлился на землю. Отдалившись на достаточное расстояние от особняка, он, не касаясь ногами поверхности, наклонился и, приложив руку к земле, последовал примеру молнии, за неимением других вариантов просто представив, что он – это и есть она. Эксперимент удался, мужчина облегченно выдохнул и по воздуху вернулся обратно на балкон. Он почти силой прогнал Рейвен спать, сам усевшись дежурить. Если сравнивать себя, девушку и молодого ученого, из всей этой троицы даже в измотанном состоянии Леншерр оставался самым выносливым. Ему не доставляло дискомфорта дремать в положении сидя, при этом чутко реагируя на любой звук. В детстве он научился спать и не в таких условиях.
«Спокойной ночи, Чарльз».

Отредактировано Erik Lehnsherr (24-04-2017 08:51)

- Мы что-нибудь придумаем. Поддерживайте его организм, этого пока достаточно…
Эрик уже позабыл, как это больно – испытывать тревогу за другого, близкого тебе по духу или родству, человека. При первом приступе Ксавьера он на миг растерялся, очнувшись от поверхностной дремы и с изумлением наблюдая за агонизирующим телепатом. Он знал, что дело серьезное, он понимал это, но только сейчас прочувствовал, насколько его недавно обретенному другу плохо. За долгие сутки приступы повторялись еще два раза, и каждый такой промежуток времени хотелось сделать все, что угодно, хоть уничтожить половину населения Земли, лишь бы телепату стало легче. Леншерр примерно догадывался, что мучает сейчас Чарльза, но понятия не имел, как помочь ему за обозначенных полтора дня. Оставалось надеяться на Хэнка, который заперся и, игнорируя любые крики, не выходил из своей импровизированной лаборатории. Хорошо хоть рядом была Рейвен, они с Эриком сменяли друг друга, практически не разговаривая. Так вот она зачем, команда…
К вечеру Леншерр спустился вниз, чтобы поесть, впервые за день, и унять внутреннюю дрожь. Время было на исходе. Нервы Рейвен уже сдавали, и ему приходилось все чаще отправлять ее отдыхать. Сидя у Ксавьера, немец пытался решить задачку в своей голове, но каждый раз сбивался с мысли, когда ему казалось, что телепата вот-вот накроет новым приступом. Слишком много ответственности на одном Генри, он уже подвел их, пусть и невольно, и теперь мог повторить свою ошибку. Впервые за несколько суток мастер магнетизма поймал себя на мысли, что напрочь забыл о Шоу. Всё, что еще недавно казалось архиважным, сейчас просто отошло на второй или даже третий план. Эрик был в долгу перед Ксавьером, но помогал ему и остальным вовсе не поэтому. А просто поэтому, что искренне желал Чарльзу выжить. И сделать этот мир хоть немного более «человечным».
- Я все понял и согласен. У нас нет времени придумывать альтернативы, попробуем сделать то, что ты предложил. Будем надеяться, мой мозг выдержит те же нагрузки, что и разум телепата. Давай, Хэнк.
Каких-то сорок минут, и вот он уже сидит напротив лежащего Ксавьера, замерев в ожидании, когда Маккой опустит на него второй такой же громоздкий шлем. Впервые за долгое время аналогии с концлагерем в памяти не возникло, Леншерр был слишком занят другими, куда более важными мыслями.
- Приступаем… - негромко объявил Генри, но еще несколько минут ничего не происходило. Эрик начинал нервничать. А потом раз! И вниз, с отрывом, словно он прыгнул со скалы без парашюта, перед глазами мелькают сотни, тысячи образов, светло-голубые и темно-красные, они кричат и плачут, улыбаются и смеются, умоляют и ссорятся, и от их многоголосья начинает закладывать уши, но это только начало, чем глубже в этот бесконечный лес людей, тем сильнее ощущаются их эмоции. Когда на Эрика, словно бросаясь под колеса автомобиля, наскакивает фигура, его тут же пронизывает чужими мыслями и чувствами. Ему кажется, будто он - бабочка за стеклом, приколотая булавками к картону: ему не избавиться от океана чужих ощущений и гула их голосов, никуда не деться от них. Леншерру слышится знакомый крик среди громко гудящего роя – оказывается, это он сам, не имея другой возможности выплеснуть хоть часть эмоций, оглушительно кричит! Вдруг все утихает, словно кто-то сбавил до минимума звук, и образы расступаются, медленно тая и растворяясь в небытии. Вдалеке отчетливо проявляется та самая фигура, ради которой он здесь.
- Чарльз! – громко зовёт друга Эрик, желая ускорить свой виртуальный шаг, и расстояние между ними сокращается. Чем ближе он подходит, тем темнее становится вокруг, словно кругом пустота. Леншерр заставляет себя мысленно «проложить мостик» до Ксавьера, представив твердую поверхность под ногами, и так добирается к нему, замечая, как приближается все медленнее и медленнее, словно пространство деформируется и удлиняется. А может быть Ксавьер не замечает его?
- Чарльз, прошу тебя! Успокой свой мозг! Я свой уже успокоил, позволь мне дойти до тебя! – Леншерр не знал, есть ли смысл кричать, но больше ничего не оставалось. Он пересекал бездонный черный овраг по своему воображаемому мостику, и уже почти добрался до того островка еле-еле заметного света, где находился телепат, как со всех сторон на него набросились… голоса? Он не понимал, как это возможно, но чувствовал, что невидимые фигуры пролетали спереди и сзади, задевая и угрожая столкнуть его вниз, в пропасть.
- Мне нужна твоя помощь, дружище. Я совсем рядом, просто повернись ко мне и протяни руку… - наконец-то фигура стала чуть четче, и немец распознал в расплывчатом пятне сидящего к нему спиной Чарльза. В тот же момент мостик задрожал, и Эрик спиной почувствовал, как тот начинает рушиться, постепенно добираясь до «создателя». Леншерр не был телепатом и понятия не имел, что делать с хлеставшими его невидимыми сгустками эмоций, с отсутствием твердой почвы и единственной опорой, которая еще держала его, но вот-вот грозила исчезнут. К тому же немец стремительно слабел – нагрузка на мозг была несравнима ни с каким физическим испытанием. Чем сильнее ощущал немец усталость, тем громче становились чужие голоса.
- Пожалуйста...

Отредактировано Erik Lehnsherr (25-04-2017 12:10)

Мир воспоминаний был полон ярких красок и образов, резкий контраст которых по сравнению с тьмой дезориентировал. Не сразу привыкнув к свету, Леншерр в последний момент резко отступил в сторону, пропуская бегущего ребенка, но тот, казалось, вовсе не заметил мужчину. Спустя несколько секунд показался еще один парень, чуть старше, с явно недобрыми намерениями. Эрик нахмурился, покачал головой и попробовал было остановить задиру, но, как и следовало ожидать, силы его здесь не работали. Он и забыл на миг, где находится, поддавшись возмущению, но материализовавшийся Чарльз вовремя напомнил, что всё вокруг – киноплёнка его воспоминаний. В чертогах разума телепата Эрик чувствовал себя неуверенно, словно напросился в гости без разрешения, а теперь Ксавьер, будучи не в форме, вынужден показывать ему изнанку своей души. Такие сценки из прошлого - куда более личное и сокровенное, чем любые рассказы. Тут ничего не утаить, не сгладить, не приукрасить. Чувствуя себя каким-то ревизором, мастер магнетизма переминался с ноги на ногу, исподлобья наблюдая за тем, что происходило в розарии и коротко кивая в такт словам телепата. У каждого из них было по-своему непростое детство, но вечно оставаться его заложниками нельзя.
- Я пришел помочь тебе найти дорогу обратно в реальный мир. К Рейвен и Хэнку, и остальным мутантам. Мы испытывали Церебро, помнишь? Случилось непредвиденное... и ты оказался заперт в собственной голове, твой мозг продолжает работать так, будто Церебро усиливает его активность. Но на самом деле... давай покажу.
Эрик, сам до конца не понимая как, поделился с Чарльзом частью свежих воспоминаний о прошедших двух сутках, о дежурстве и приступах, о плачущей Рейвен и бледном Маккое. Даже ему, хладнокровному и сдержанному, нелегко было снова смотреть на все это. Стараясь не встречаться взглядом с Ксавьером, чтобы тот не заметил лишних эмоций в его глазах, немец тихо добавил, вглядываясь в иллюзорный горизонт:
- У нас мало времени, дружище, врачи всерьез беспокоятся за твой организм, осталось меньше суток, прежде чем они введут тебя в кому. Чарльз, в мире разума только ты способен подчинить своей воле гул голосов и чужих эмоций. Справлялся раньше – справишься и сейчас.
"Я верю в твои силы."
У вас прекрасный розарий, но я понимаю, почему незабудки тебе гораздо ближе… Они действительно более живые, но все же они – не люди. Ты даешь им имена, словно детям, а тем временем тысячи, десятки тысяч мутантов живут на Земле и ждут твоей помощи. Я понимаю, их голоса просто разрывают мозг и сводят с ума, но они не желают тебе зла. Они даже не знают тебя и не представляют, что ты слышишь их. Не избегай голосов, не прячься от них, лучше сфокусируйся на том, что есть у тебя, так твой голос останется самым громким. 
"Не дай им завладеть тобой."
Твои воспоминания прекрасны, пусть в них есть толика боли и переживаний из-за брата и матери, но я бы мечтал иметь такой же дом, чудесный сад, пруд, лес, поле незабудок и носиться по ним мальчишкой.  Сконцентрируйся на том, что греет, подпитывает тебя – оно все рядом, под рукой – вспомни о Рейвен, о том, что я показал тебе. В конце концов, возьми меня за руку и сфокусируйся на моем голосе.
"Ты не один."
Они встретились взглядами, и Эрик молча протянул ладонь, ободряюще улыбнувшись. Он искренне надеялся, что Чарльз прислушается к его словам, ведь ничего другого он не мог предпринять в пределах его разума.
- Ель так ель. Хорошо, что не кактус… - по-доброму усмехнулся немец, пожав плечами в знак согласия и продолжая испытующе смотреть на Ксавьера.
"Ну же, соберись с силами. Ты умираешь, и никто, кроме тебя самого, не в силах помочь."
- А кто ты, Чарльз? Ты нашел себя на этой поляне?

Отредактировано Erik Lehnsherr (28-04-2017 12:20)

- Хорошо.
Он пока не знал, как именно выглядят эти «фальшивые» обрывки чужой памяти, поскольку для него самого все вокруг было странным и чуждым, но, раз Ксавьер считает, что Эрик сможет увидеть разницу… что ж, не стоит расстраивать друга. Тот как раз крепко сжал его руку и словно потянул куда-то, сквозь вереницу дверей в прошлое. Без стука и приглашений, ведь Чарльз был у себя дома, в собственной голове, они заглядывали то в одну, то в другую «комнату», и везде находили молодого Ксавьера. Менялись декорации, его сопровождали разные люди, но телепат всегда был в центре своих воспоминаний. Всю дорогу мастер магнетизма молчал, внимательно наблюдая и вслушиваясь, стараясь запомнить каждую увиденную деталь и силясь распознать в менявших друг друга картинах подделку.
«Вот оно, фальшивое воспоминание…»
Эрик на миг замер, судорожно анализируя сцену и пытаясь сопоставить декорации с теми помещениям Уэстчестера, которые он видел вживую. Он не помнил такой комнаты. Конечно, это вовсе не значит, что ее не существовало, но… отчего-то немец был уверен в том, что они с Ксавьером наткнулись на чужое прошлое, а стоило возившемуся вдалеке существу приблизиться к ним, как Леншерр забыл про все сомнения и с завидной ловкостью поймал за шкирку прыгнувшую к телепату кляксу, которую тот радостно именовал соседской собакой. Невесть откуда у этой мерзости появились острейшие клыки, которыми она, рыча и истошно повизгивая, попыталась цапнуть Эрика, но тот с привычным ему хладнокровием швырнул серое зубастое пятно об стену с такой силой, что клякса сползла на пол и растворилась, словно просочившись сквозь узкие дощечки истертого паркета.
- Это не соседский пёс, Чарльз. И мы не у тебя дома. Уйдем отсюда, здесь становится… неуютно… - Леншерр подошел к другу и положил руку ему на плечо, оглядываясь по сторонам и наблюдая за тем, как портреты без лиц медленно выпирают, превращаясь из двух- в трехмерные, и лениво сползают по стене, направляясь к ним.
- Нам здесь не рады. Как нам уйти… Чарльз? – немец с удивлением обнаружил, что Ксавьер сбросил его руку со своего плеча и, повернувшись, гневно смотрит на него, явно сдерживаясь от того, чтобы ударить. На миг ему даже показалось, что в глазах телепата заблестели слезы.
- Ты убил ее…
- Что? Кого? – Эрик вновь бросил обеспокоенный взгляд на приближавшиеся к ним подобия человеческих тел – тени разных форм, соответствуя своему прежнему изображению, кто только с руками, кто вообще без конечностей, угрожающе шипели, надвигаясь на немца. Они не хотели, чтобы их признали за подделку. Они желали быть настоящими и занять свое место в голове у Чарльза, и жить внутри его сознания, словно так было всегда.
С одной стороны разгневанный друг, с другой – пятеро или шестеро персонажей картин, кругом полумрак и ни намека на дверь или окно… Впрочем, когда они вошли сюда, слева висели плотно задернутые гардины, Эрик помнил, как они шевельнулись, когда псина направилась к ним. Он быстро отыскал взглядом предполагаемое местоположение окна и, схватив телепата за руку, без лишних церемоний ринулся в сторону и, сорвав и прихватив собой толстые пыльные занавески, разбил своим плечом стекло и выбил раму. Эрик почувствовал, как сотни острых крохотных осколков впились в руку и лицо (вторая рука держала Чарльза и ему нечем было защититься), и по свежим царапинам ударил поток холодного воздуха. Они падали, но куда? Сначала немцу казалось, что, согласно всем законам физики, они летят вниз, однако уже через мгновение их, словно тряпичных кукол, подбросило вверх. Леншерр ударился головой о что-то твердое и отключился.
Очнулся он… у себя дома. Да, в самом деле, это была его комната… до того, как за ними пришли. Эрик лежал на кровати, которая была ему до смешного мала, и пришел в себя в первую очередь потому, что затекли и закололи неудобно свисавшие ноги. Он поднялся и сел, уставившись на Ксавьера, не спускавшего с него мрачного взора. Чарльз молча сидел на стуле, приставленном к столу, за которым маленький одиннадцатилетний Макс обычно делал уроки. Они не говорили друг другу ни слова. Эрик понял, что спасение от кляксы по-прежнему расценивалось как убийство собаки, той самой горячо желанной мечты, которая так и осталась у Ксавьера всего лишь желанием. Похоже, сложно было не столько обнаружить чужое воспоминаний, сколько убедить друга в том, что это не его прошлое. Леншерр тяжело вздохнул и пожал плечами.
- Извини, но это правда был не пес. Ты говорил, я смогу распознать поддельные образы, я же гость в твоем сознании. А сейчас, как понимаю, мы гостим у меня?.. – мужчина умолк, когда внизу раздался громкий стук. Его сердце замерло. В глазах читался ужас. Он подскочил, чтобы спуститься, но остановился у самой двери, когда до них донесся грозный голос отца: он велел Максу подняться к себе в комнату, запереться и не выходить ни в коем случае. Далее раздался легкий стук детских ног о ступеньки, и через пару секунд появился маленький Макс. Он был здорово напуган и первым же делом закрыл дверь и бросился к окну, еле сдерживая слезы. В сумраке ночи из дома люди в форме выволокли бессознательного отца и грузили его в машину. Макс распахнул окно, желая спрыгнуть, но передумал в следующий миг, когда позади него раздался топот солдатских сапог и женский крик.
- Чарльз, пожалуйста… забери нас отсюда… скорее… - Эрика и телепата разделяла целая комната, но Леншерр все равно говорил тихо, зная, что Чарльз услышит. Ничего не происходило, мужчины оставались в детской, а Леншерр от подступающего к горлу комку боли и ужаса не мог произнести больше ни слова. Он был совершенно беззащитен, не мог никак повлиять на происходящее и теперь даже уйти отсюда не мог. На его глазах навернулись слезы и он вжался в стену, когда солдаты выломали дверь и бросились к ребенку. Маленький Макс схватил со стола нож для писем, полоснув одного из нападавших по лицу, а другому всадив его в правую руку, так, что тот выронил пистолет.
- Маленький ублюдок! Ты заплатишь за это! – прорычал пострадавший, схватив левой ладонью Макса за руку и вывернув ее так, что раздался хруст. Ребенок вскрикнул от боли, а вместе с ним и взрослый Леншерр, отвернувшийся и закрывший лицо руками. Он уже вспомнил, что будет дальше, и всей душой не желал этого видеть.
"Чарльз, почему ты не переносишь нас? Пожалуйста… я прошу тебя…"
Все, что они увидели дальше, происходило словно в замедленной съемке. Еще двое солдат втащили за волосы в комнату мать Макса, избили ее у него на глазах, пока их раненые сообщники держали ребенка, а затем… они раздели ее, бросили на пол и все остальное заглушил крик взрослого Макса, протяжный, нечеловеческий, полный боли и гнева. А потом этот крик сформировался в сгусток, отдаленно напоминавший человеческую тень, и набросился на Ксавьера. Леншерр же, обессиленный, провалился в вязкую темноту.
- Просыпайся, приятель. Рейвен не терпится расцеловать тебя… - над ним раздался шутливый голос Хэнка. Эрик приоткрыл глаза и поморщился от непривычно яркого света – за окном был погожий солнечный день. Он приподнялся на кресле и молча уставился на бодрствовавшего Чарльза. Похоже, тот очнулся немного раньше и теперь грелся под лучами солнца, проникавшего в комнату, и в объятиях своей сестры. Рейвен перевела свое внимание на Леншерра, поднявшись, чтобы обнять и его, но мужчина резко вскочил с кровати и, шатаясь на нетвердых ногах, без единого слова покинул спальню. Вслед ему троица говорила что-то, но мужчине было все равно, он хотел найти укромное место подальше от всего, что произошло с ним за эту ночь… или день… или сколько они были в голове телепата?
Эрик обхватил себя за виски ладонями и тихо простонал. Голова раскалывалась похлеще любой мигрени, на улицу выйти было просто невозможно из-за яркого солнца, и он предпочел остаться на кухне, предварительно задернув все возможные шторы. Конечно, не помешал бы чай, но сил сделать его себе просто не было. Поэтому немец устало опустился на стул и закрыл глаза. Его трясло, а перед внутренним взором стояло то самое воспоминание, которое, как оказалось, его сознание в свое время похоронило поглубже. Почему они попали именно в него? И что за тень отделилась от Эрика? Он почувствовал что-то странное, будто часть его вырвалась за пределы его сознания, но не мог точно определить для себя, как это произошло. Он просто кричал и… Черт, голова болела невыносимо.