Мальчишки.
Они всегда все усложняют.
Дай им простое задание, так они обратят его в фарс. Дай им силу - они приложат ее не к нужной поверхности. Дай им власть - и погибнут тысячи из-за какой-нибудь распутной блондинки из Спарты. Все всегда испортят, все всегда поведут не по плану. Ах да, в конце еще будут нахально улыбаться, всем своим видом показывая, что они именно так и задумывали с самого начала. Мальчишки.
А если что-то не получается, так сразу дуют в кусты и сидят там до самого темного часа в ночи, что б потом неслышными шагами вернуться домой и притвориться, словно и не было ничего,словно и не влипал он в неприятности. Честность? Нет, это не мужское качество, кто бы что ни говорил, женщина в сердцах выдает в десятки раз больше правды. А мальчишки всегда убегают, от ответственности, чувств, эмоций, дел, которые им не нравятся, от того, что не получается.

Этот городок ей сразу не понравился, даже на подъезде. Мрачная грозовая туча, что висела над крышами домой, казалось, застила небо ровно на периметр города, ни километром дальше, тяжелая, душная, необычайно-свинцовая. Нетипичная для юга начала марта, слишком летняя, из числа тех, что вот-вот обрушат на горожан тонны воды и снопы искр от многочисленных молний. Но небо молчало, не было ни капли на улице, ни отзвука грома, ни дуновения ветерка... Но туча создавала полбеды, основная проблема города Юлисс заключалась на данный момент в непередаваемой вонище и безлюдному беспорядку на улице. Будто сама по себе Хоуп находилась не в богом забытом местечке в штате Техас, а посреди фильма ужасов, при этом довольно паршиво и до мерзоты отталкивающе сделанном. Мешки с мусором, одежда, бумажки, бродячие собаки... Она вцепилась ногтями в руль арендованной машины и выключила вентиляцию после того, как в салоне стало трудно дышать. Что-то где-то гнило и разлагалось, выпуская ядовитые пары. Ну и почему-то "где-то" и "что-то"? Все было здесь, под ногами и колесами.
Брюнетка аккуратно въехала в город, объезжая горы мусора, которые собаки и ветер сбивали в кучи. Она медленно кралась по улицам, осматриваясь по сторонам и хмуря тонкие брови. Весь город словно вымер, покрылся могильной пылью безысходности, все было такое... замершее, что не стоило даже гадать, здесь ли был ее "братец", за которым отправили Гордыню. Словно больше некого было! Почему она, женщина, должна собирать всех по углам, вытаскивать и обтряхивать, приводить к свету за ручку?.. Уговори этого, образумь этого, поговори с этим... Льстило, да. И как женщине, и как хроническому руководителю, и как Гордыне. Чесало эго. Но в такие моменты хотелось наплевать на все и свалить отсюда к чертовой матери!
Хоуп резко ударила по тормозам, засмотревшись в боковое стекло и не сразу заметив, что машина перед ней не двигается, а стоит на одном месте. Брюнетка выругалась сквозь зубы, и сдала чуть назад, объезжая застрявших. У нее не было ни карт, ни навигатора, она даже не знала, что увидит в конце своего пути, ведь шла она чисто на интуитивно-магическом уровне вперед. Туда, где притаился ее ленивый братец. Странно было то, что из всех носителей, его она как раз видела всего лишь мельком и один раз. Но еще более странно было то, что машины, которые она объезжала, просто стояли на одном месте. Не было ни аварии, ни жертв, ничего. Просто брошенные пустые машины, которые не разъехались на перекрестке.
Где-то протяжно и очень тоскливо завыла собака.
Проехав еще несколько кварталов, женщина наткнулась на самую настоящую пробку из машин на этот раз. Только и эти стояли брошенными, с открытыми дверями, с сумками, лежащими на сиденьях. Вещи были не тронуты, даже детские кресла стояли на своих местам, обнимали ремнями безопасности брошенные игрушки. Будто в городе прошла экстренная эвакуация населения, при этом следов паники и мародерства не было. Странно это было все, если не брать в расчет усиливающийся "запах" Лени. И запах помоев, которые чуть не сбил с ног Гордыню, заставляя ее закрыть ладонями лицо и проморгаться.
О, боже... Это слишком мерзко, надо бы это прекращать.
Она забрала из машины свою сумку, вытащила ключи, хотя и была уверена, что тут их никто не тронет, даже оставь она двери открытыми. И, ритмично выбивая шаг тонкими и острыми каблуками по пустынным глухим улицам Юлисса, она шла вперед, переступая через мусор, обходя стороной что-то, больше напоминающее биомассу, нежели нечто определенное,  двигаясь вперед, ближе к огоньку собрата.
Огонек оказался довольно далеко, ей пришлось пешком преодолеть три квартала, по колено, в переносном смысле, погружаясь в мрак тихого, безветренного, пустынного городка. Изредка ей попадались флегматично бредущие куда-то люди, которые даже между собой не разговаривали, лишь шли и шли, перебирая ногами, шаркая, раскидывая носками ботинок грязь и бумажки перед собой. Все это повергало в самое настоящее уныние. Но самая концентрация ее достигла в крошечном душном баре, в подвальном помещении. Концентрацию греха можно было видеть по кольцам мусора, что нарастали круга вокруг искомого здания, как кольца на стволах деревьев. И чем ближе подходила Гордыня к месту, тем больше неожиданного видела. Начиная от мусора, заканчивая людьми, которые лежали прямо на асфальте. Они не были мертвы, по крайней мере - не все. ни не спали. Они просто... лежали. Просто лежали. И смотрели в разные стороны. Молча.
Преодолевая преграды, морща носик от брезгливости, Гордыня прошла к дверям бара. Сама Хоуп хотела обернуться, посмотреть, что все это значит, может быть даже выяснить, что же произошло, но Гордыня это знала точно. Виной всему был "братец", мирно сидящий у барной стойки, сложивший голову на руки. Смрад из смеси дешевого пойла, кислятины перегара, вони немытых тел и грязных санузлов чуть не вышиб дух из аккуратистки Хоуп. Она сдержала комок тошноты, подавила желание выскочить на улицу и все-таки подошла к Лени.
- Вот только дерьмо я еще за братьями не разгребала, - довольно громко, сквозь зубы, проговорила она, выгибая губы в презрении, и, вместо приветствия резко пнула ножку стула, заставляя тот качнуться вместе с Кластером, - Хотя тебя сейчас не сложно спутать с кучей мусора.
Она ожидала чего угодно, полную неги вакханалию, сонное царство полуденных мух, но не помойку с разлагающими отходами. Он сдавал позиции, позорил имя одного из Грехов, сам впал в непозволительное уныние.
- Ты себя со стороны когда в последний раз видел? Воняешь, как старая дешевая шлюха в подворотне, - Хоуп окинула беглым взглядом замызганный костюм, некогда белый, грязные щеки, покрытые щетиной, покрытую пятнами и скатанную до глаз маску, пустые стаканы и вальяжно развалившегося бармена за стойкой, - Нашел себе ровню в этой рыгаловке? Поднимайся, Лень, у нас есть дела поважнее твоей депрессии тут.

Он ее раздражал. Неимоверно раздражал. Даже сильнее, чем вся та вонь, что не давала Хоуп дышать нормально. Эта смесь из тухлятины, человеческих отходов жизнедеятельности организма, достаточно несвежих отходов к тому же, вонь массового перегара, старого дыма и пепельниц, вонь от выдыхающегося алкоголя, грязных человеческих тел, остатков еды и пыли, что копилась тут годами. Кислорода отчаянно не хватало, так еще и Лень принялся упираться, хотя этого стоило бы ожидать. Отчего он окопался тут, в этой дыре, было пока не ясно, но то ли грех слишком сильно повлиял на своего носителя, что тот аж сдался и сам упал в лапы магии, то ли это их обоюдное желание и решение. Не понятно, ясно только было одно: в этой клоаке она не собирается проводить больше пяти минут. Черт, и оружия с собой не было никакого, что бы просто отпустить собрата дальше, высвободить его, убить бренное тело носителя, и уйти поскорее,вернуться домой, в Сан-Франциско. У нее и так забот по горло, со своими проблемами бы справится на "отлично", а тут еще это все, как грязь - забилась под ногти и не отходит, как не мой руки, как не три щеткой.
Гордыня сцепила зубы и сейчас Хоуп была совершенно солидарна с сущностью: их обоих тошнило и тянуло выйти. Не часто удавалось им найти общий язык в последние недели, ссорились постоянно между собой, в голове, тихо и молча. Но именно в эту секунду, когда Лень повернулся и раскинул руки, Гордыня сделала шаг назад, смиряя его взглядом, полным отвращения и ярости. Именно в эту секунду губы вновь искривились, за последние полгода Хоуп практически разучилась держать улыбку, хотя бы деловую, не говоря уже об искренней, все чаще Гордыня поджимала губы, искривляла их, всем видом демонстрируя свое непринятие или неудовольствие.
- Утро кончилось пять часов назад, идиот, - шикнула она, пристально смотря в темные глаза. Карие? Синие? Зеленые? Она не могла разобрать,тусклые свет сводил на нет все попытки, даже будь они льдисто-голубые, сейчас не было понятно, мужчина-носитель больше напоминал кучу мусора, которую изнутри шевелили неугомонные крысы в поисках хоть какой-то еды среди гор бумажек и пластика. Ее начинало мутить. От вони и манер. В этот раз ее братья и сестры решили, видимо, подшутить над Морганой, что выпустила Грехи на свет. Не хватало им телепата-Похоти в инвалидном кресле и с щитом из напыщенной морали да парой цепных псов из детей-мутантов на привязи, так еще и алкоголик-Лень? Красота.
"Злыдне?" -  Проносится в голове отзвук невнятного голоса со дна этого мира. Злыдне. Когда она стала злыдней? Хоуп всегда была не самым добрым и милым человеком во вселенной, жизнь не учила вышивать крестиком и ждать благоверного с горячим ужином наперевес. Но она всегда старалась поступать правильно, сердце всегда перехватывало от несправедливости, от обиды, от своих же собственных поступков местами. Когда она стала злой? Когда в голове поселилось это ужасное ухо,требующее разбираться здесь и сейчас с проблемами и желательно самыми прямыми способами. Рвать отношения - так сжигая мосты, устранять неудобства - так что б с одного слова, если идти - то только вперед...
Она молча наблюдает, как мужчина наливает копеечное пойло в свой грязный, замызганный стакан и перекатывает ей по стойке жестом заправского бармена. Она не торопится брать это в руки и уж тем более не спешит пить. Во-первых, и в главных, это все ниже ее достоинства. Предлагать даме такую отрыжку в немытом стакане? Да за кого он ее держит?
Нижняя губа дрожит. От злости, от разочарования, от брезгливости. Ее наизнанку выворачивает от того, что происходит.
Она молчит. Молча наблюдает за тем, как он падает со стула, молча и не шевеля даже пальцем. Наблюдает за падением брата, за тем, как низко можно опустится. Наблюдает глазами Гордыни, сама Хоуп глаза бы отвела. Помогла бы, но нет, стоит. Стоит и не двигается, лишь смотрит, не отводя взгляда.
"Друзей?" - Она вскидывает бровь. Она пришла сюда одна, никакого хвоста, никаких свидетелей, никаких друзей. У Гордыни нет друзей, они не достойны ее. Они жалкие, мягкие, никчемные... У нее есть "семья", у нее есть ее братья и сестры, ей вполне хватает для существования. Друзья Хоуп остались в прошлом, иногда она ужасно об этом сожалеет, но ей не хватает сил выбраться из ловушки. Такое состояние довольно быстро проходит, в тот самый момент, когда она осознает,что так все же комфортнее.
Друзья? Она прикрывает глаза ровно на пару мгновений, пытаясь охватить внутренними "антеннами" территорию города. Полно живых людей, но лишь двое - двигаются. Довольно далеко отсюда, у них есть еще время позорно сбежать, не попадаясь на глаза заезжим туристам.
- Встань уже, - она не выдерживает и хватает стакан с алкоголем, который Лень к ней придвинул. Хватает и выплескивает в лицо мужчине все содержимое, тут же откидывая стакан в сторону, от чего тот разлетается на сотни осколков. Дешевое стекло для дешевой помойки. - Ты в полной заднице, кретин, - она отряхнула руки, проговаривая каждое слово тихо, но довольно четко, - И если ты думаешь, что у меня не хватит сил справится с тобой, то ты сильно ошибаешься. Я надеялась найти тут сильного собрата, найти Уныние, а нашла лишь кучу дерьма в грязных тряпках. Кучу пьяного дерьма, которое даже на ногах стоять не может.
Преодолев себя и свою брезгливость, она подошла ближе к брату, который силился встать с пола. Боже, да уложить его на лопатки, вырубить - яйца выеденного не стоит дело. Было любопытно, все те, кто сейчас тихо помирают по углам - оживут ли они, выключи она Лень?
Хоуп протянула руку к его голове, хватая кончиками пальцев серую маску-подшлемник и стягивая ее на себя, оголяя голову и лицо мужчины.
- Посмотри на меня, Лень. Моргана так тобой гордилась, такие надежды возлагала на тебя, а ты опустился на самое дно. Дальше падать уже некуда, но тебя даже ноги не держат. Зачем ты нам такой нужен? Никчемный, бесполезный, проспиртованный по самую макушку. Все оступаются и всем надо давать второй шанс, так считают некоторые люди. Но тебе даже третий не сможет помочь, если ты сам не поднимешь свою задницу и не вытащишь из этой помойки.
Она покачала головой. Спасатель из нее сегодня некудышный. Хуже некуда. Но иногда человеку нужен не пряник, но кнут, возможно - что-то и получится из этого всего.
Она выкинула в сторону маску, куда-то в темный грязный угол, развернулась на каблуках и подошла к двери, распахивая ту настежь и вдыхая немного уличного воздуха. Воняло везде, но там, за стенами, было хоть капельку свежее.

Он что-то невнятно ворчит у нее за спиной, вероятно - пытается что-то ей ответить на слова, прозвучавшие в стенах этого бара только что. Она могла бы прибавить еще парочку эпитетов, воткнуть в его голову еще несколько фраз, но лишний раз даже рот открывать не хотелось в этом свинарнике. Казалось, что вся грязь, все те запахи, что они проникнут в нее вместе с остатками кислорода, что они испачкают ее изнутри и будет уже не отмыться, не вывести всю тут дрянь, что Лень тут развел. Аж передергивало от чувства брезгливости, не хотелось и поворачиваться на звуки попыток встать на ноги этого проспиртованного и покрытого слоем пыли тела. И это - смертный грех? Смертельно вонял, да, заставил всех тут начать умирать практически осознанно, да, мастерство. Что бы именно так, чтобы людям становилось лень жить, дышать, двигаться. Это своего рода искусство, подобное влияние, именно такой подход, все это было даже красиво, если рассуждать теоретически, но видеть это на практике, особенно, когда виновник торжества пытается не сломаться под тяжестью алкогольной интоксикации - мерзко, отвратительно и мерзко. Всегда есть какая-то капелька презрения и стыда при виде вот таких вот пропитых, грязных, шатающихся людей. И если не знать, кто он, что он такое, да, вот это заплетающееся в собственных ногах тело, то можно подумать, что очередной неудачник, у которого развалился бизнес, или ушла жена, или и то и другое, вдобавок еще и кошка нагадила в последние ботинки.
Но Гордыне не было его жаль, скорее хотелось отвесить пару смачных подзатыльников, да только трогать братца желания не было никакого. Портить свои руки о чужую грязь? Ей достаточно было того, что она каждой клеточкой кожи на кончиках пальцев ощущала чавкающую вонь маски, пока сдергивала ее с него. А он зачем-то с упорством динозавра тащил ее обратно, хлюпающую, мерзкую, грязную, натягивал ее на свою не менее грязную голову, словно получал от этого неземное удовольствие, сравнимое лишь с пожиранием соевого шоколада в рекламе с райскими островами, нарисованными на картонках в студии.
Бросить его тут и дело с концом. Сдохнет не сегодня, так завтра. Перепьется или от голода, чем кроме пыли он тут закусывал? Свалится в бессознательном состоянии и разобьет себе голову. Тело истлеет и бессмертный дух греха найдет себе новое, и так раз за разом, пока сильные мира сего будут ломать голову над происходящем, они будут совращать одну душу за другой, окутывая их липкими лапками магии.

Не суждено было, видимо, выбраться отсюда так же легко, как она сюда и попала. В придачу к мусору и вони, еще и сирена разорвала плотную пелену застоявшегося воздуха в этом городе, словно острым ножом она прошлась по легчайшей ткани. Хоуп пришлось на пару мгновений зажать уши, лишь бы не оглохнуть. Оно и понятно, сирена должна была мертвых из могилы поднять, ее именно так и задумывали: где бы ты ни находился, в каком бы состоянии ты ни был - ты ее услышишь и правительство отчитается перед самим собой со словами: мы сделали все, что могли. Да, по крайней мере они смогли бы оглушить половину города, или просто так не повезло двум грехам, что громкоговоритель, через которую передавался звук, старый, обсиженный птицами, находился прямо в нескольких метрах от них?
- Сигнал тревоги, идиот, - она трет переносицу, аккуратно, двумя пальцами, так, что бы не смазать макияж, - Пора включить уже голову, - она фыркнула через плечо, краем глаза наблюдая за попытками Лени встать на ноги более уверенно и натянуть на грязную голову не менее грязную, и теперь уже воняющую дешевой выпивкой, маску. Зрелище было пренеприятнейшее, но что делать? Сегодня ее миссия заключалась в том, чтобы вытащить в свет этого обленившегося засранца, вывезти его куда-нибудь в цивилизацию и в идеале - передать в руки матери. Пусть Моргана сама с ним разбирается, Гордыня им не нянька, что бы каждый раз бегать и увещевать о возвращении или подталкивать к действиям. У них с Хоуп и свои дела были, много их, впереди сложный период интеграций и поглощений мелких и разоряющихся конкурентов, скоро их империя должна будет выйти в безоговорочные лидеры на своей нише рынка. А тут все это. Сначала выгулять Гнев, воззвать к Похоти, расшевелить Зависть, вытащить со дна Лень... Осталось только двое, один из них - Алчность - потерялся где-то, а Обжорство... Он не выходил на связь, но и проблем не доставлял. Пока что.
Пока что у них были другие проблемы и, как правило заметил Лень, они приближались. Где-то внутри тихо взвыла Гордыня, предвкушая и предчувствуя веселье, она явно ощущала знакомые запахи своих следов, она была готова триумфально раскинуться на ближайшие кварталы, показывая свое расположение, но сама Хоуп хотела тихо завыть и поскорее улизнуть отсюда, сгрузить нетрезвое тело на заднее сиденье и зажать педаль газа.
Тони Старк.
Второго человека, судя по телосложению - женщину, она пока не могла разглядеть, но железный костюм и этот аромат Гордыни, что впечатался в мужчину, они обе узнали издалека.
- Это не гости, - она покачала головой, нервно закусывая губу, ощущая, как волнение накрывает с головой. Они так давно не виделись, ей на столько сильно хотелось извиниться, рассказать все, раскаяться, ей отчаянно нужна хоть какая-то соломинка, которая вытащит ее из болота, в котором она тонет... Нет. Гордыня не даст ей этого сделать, к тому же, она с таким удовольствием в прошлый раз вытаскивала его грешки на поверхность, что дальше просто останется бежать, сверкая пятками, а не просить прощения за содеянное. - Это хуже, чем враги, дорогой мой, это - Мстители. Или Щ.И.Т., смотря кого ты опасаешься больше. И я уверена, что они нас уже заметили, что только усложняет наше положение. Никогда не хотел познакомиться с Железным Человеком? - Она повернулась через плечо, еще раз натыкаясь глазами на привалившегося к косяку мужчину. Покачала головой, закатывая глаза, - Забыла. Тебе бы для начала познакомиться с мылом и вытрезвителем. От тебя разит за километр.
Бежать было поздно. Прятаться - тоже. Да и слишком позорно, они не нашкодившие дети, чтобы убегать от строгой учительницы задним двором школы. Время не стояло на месте, пришлось идти навстречу незванным гостям этого города и гадать, так какого ж черта они сюда явились и что Мстителям (или все-таки Щ.И.Т.у?) тут нужно.

Железный Человек воплоти.
Кажется ей или Лень издевается? Возможно, а может и восхищается, Тони этого во многом достоин, что бы кто ни говорил. Да только вот совершенно тут не нужен был. Как бы не радовался грех в ее душе при его приближение, но Хоуп была уверена, это опять ни чем хорошим ни для кого не закончится. В прошлую их встречу погибла куча людей, и пусть их руки были чисты, но кровь невинных останется за ней неоплатным долгом перед судьбой. Не она их убивала, да, но она была в этом виновата. Плевать, - кричала Гордыня, - они лишь пешки, что тебе до них? Они были слабы, быстро сдались, ни о чем не думали, они все были подвержены грехам, они не сопротивлялись и гибли за то, что считали благом.
Но это не отменяло ничего, лишь притупляло тянущее ощущение, порождаемое подавленной совестью в глубинах сознания. И именно сейчас она чувствовала эти уколы, но магия внутри запирала каждый раз подобные выходки эмоционального фона носителя на новые замки.
Да, теперь она рассмотрела женщину рядом, рассмотрела и узнала. Нервно и шумно выдохнула воздух через нос, чуть скривив вишневые губы. Какая ирония судьбы. Какая неожиданная встреча и где? На задворках мира. Что Мстителям тут было нужно и зачем Старк привел сюда именно Джанет? У Хоуп нервно задрожали пальцы, с мыслью о том, что лицо этой женщины она видела всю свою жизнь на фотографиях в семейном архиве, не давала покоя. Мысль о том, что это все - несправедливость, которую она не заслужила, которую отец не заслужил, эта мысль жгла изнутри, не давая сосредоточиться. И вот что она видит?..
- Тони, - негромко и крайне спокойно поздоровалась она, чуть склоняя голову на бок и кидая взгляд на Лень, - Чем тебе не угоден мой братец? Он, конечно, паршиво выглядит, но всяко уместнее, чем вы оба здесь. Хэнку можешь позвонить на досуге сам, если не испугаешься ворчливого старика. Да и что тебе до него? Неужели соскучился? Или тянешь время разговорами? Глупо, прекращай это. Здравствуй, Джанет, - она улыбнулась женщине и добавила, глядя на Тони, - Она мне не мать. Не стоит путать понятия. Моя мать погибла и ты это прекрасно знаешь.
Она не хотела этого говорить, они прекрасно пообщались с Джен, тогда, много месяцев назад, еще до того, как Моргана навестила Хоуп на работе и раскрыла правдой о новой части ее жизни. Они общались всего пару раз, и Хоуп прекрасно помнила, как готова была упасть в обморок от одного ее вида, от голоса, улыбки, от того, на сколько сильно это все возвращало саму Хоуп к детским слезам, к детским мечтам, страхам, к тому, как ей было плохо, когда отец сказал, что мама погибла в авиакатастрофе. Она помнила, как подкосились ее колени, когда их представили друг другу. Как она вцепилась в дверной косяк на столько сильно, что пальцы побелели, а ногти чуть не сломались о дерево. Помнила это все.  Но она сказала это. Это было правдой, не горькой, а сладкой, сказанной вслух, сказанной специально.
- Я ей не дочь, - она шикнула в сторону Лени, прищурившись, глазами прося его заткнуться. Еще компромата не хватало здесь! Ко всему прочему фарсу. Наверняка он может потом спросить, что же это все значит, к тому же, было очевидно, с Джанет он знаком лично. Как тесен мир, до банальной изжоги, нельзя же было приехать к черту на рога и так глупо встретиться всеми вместе.
Атмосфера накалялась. Гордыня ощущала, как в Железном Человеке разгорается огонек, оставленный там тлеть не так давно. Все-таки карабкается, не гаснет. Это было любопытно, часто носители, зараженные носители, сгорали от сумасшествия, избавлялись от паразита или просто пускали себе пулю в лоб, чтобы не слышать, не ощущать, не искать то, чего они не в силах были понять или осознать. Нет, он выстоял. О, Хоуп никогда не сомневалась в его внутренней силе, в стержне, который часто прятался за язвительными шутками или попытками свести с собой счеты, выставляя это все, как геройство. Поражалась этому, восхищалась и до паники боялась за последствия.
Теперь она не боялась ничего, теперь она была сильнее.
И он стал сильнее, это было видно.
Ну и кто кого?...
И все ждали объяснений. Мстители ждали, пока объясняться Грехи. Грехи пытались получить объяснения от Мстителей. Замкнутый круг.
Она коротко мотнула головой на слова Лени. Прекрасно, теперь она знает, что его зовут Чарли. Мало полезного, но информация все равно засядет в голове, по крайней мере эта информация не засорит разум, лишь облегчит коммуникацию. Но он все равно несет чушь. Лучше бы продолжал молчать. Он слишком близко к выглаженной и строгой Гордыне и от него все еще смердит тем подвалом, в котором он пропивал свою жизнь. Воняет от одежды, от маски, воняет изо рта, когда он начинает говорить так близко. Она хочет отойти на шаг, лишь бы не слышать его вонь. Но держится, сейчас нельзя показывать ни капли слабины. Особенно в тот момент, когда ощущает, как Лень продолжает распускать свои сети, как утопающий в унынии город получает новую порцию магии. Гордыня знает, нутром чует, на кого это все направленно.
Не перестарайся. С глазомером у тебя сегодня не очень, - мысленно фыркает она братцу, зная, что лишь он способен сейчас уловить ее ментальный посыл.
Перестарался. Словно запнулся, навалился на нее, упираясь в плечо своей грязной рукой. Во имя матери, за что Гордыне такое наказание?.. Моргана еще ответит на этот вопрос, точно ответит. Отчего бы не послать сюда Зависть? С ее то легионами оловянных солдатиков на привязи. Операция не заняла бы много времени, никакие Мстители не поспели бы за ней.
Она берет себя в руки, с нескрываемым отвращением подхватывает его за локоть, не давая упасть. Все-таки эта свинья является живым человеком и человеческая натура не позволяет ей так просто уронить его. Они - одна команда в эту секунду. Увы.
- Мой брат прав, - она рывком убирает руку с грязного костюма Лени, отряхивает ладони и складывает руки на груди, - Вам нечего тут делать, и спасать уже некого. Те, кто не умер - умрут с минуты на минуту, вам не успеть, как ни старайтесь. Езжайте домой, забудьте все, как страшный сон. Последний совет вам, Мстители.
Она улыбалась. И, конечно, они никуда не пойдут. Не последуют ее совету. Себе на зло.

А она все щурилась, тянула губы в ядовитой улыбке, краешком мозга прикидывая, не стерлась ли помада, пока она тут околачивалась, не скаталась ли в неприятные комочки и не растеклась ли за линию. Иначе зрелище должно выглядеть очень смешно. Они пытаюсь переговорить друг друга, перетянуть это одеяло на себя, каждый, тут нет команд, а вдруг у нее рот похож на клоунский. Но это все маячило там, на заднем плане, все внимание все-таки было приковано к тому, что находилось перед ней.
Хоуп кивнула Тони, медленно и размеренно, не то радуясь тому , что он говорил, не то давя в себе желание влепить звонкую пощечину ему. Это все смотря с какой стороны посмотреть, единого ответа в ней не было давно ни на один вопрос, разум раскалывался, когда ее собственные желания выступали против того, что хотела Гордыня. Хотя сейчас обе хотели сделать и то и другое, оставалось лишь расставить приоритеты действий. И покуда она не могла добраться до Тони, не могла подойти достаточно близко, оставалось только порадоваться:
- Ты прав, Тони, прав на все сто. И на своем месте и в своем праве. Неужели тебе завидно? - Она наклонила голову на бок, пристально изучая невольных соперников. Смотря на железную броню, переводя взгляд на Осу, периферическим зрением монитора Лень. Дело привычки, Хоуп ненавидела выпускать из рук даже незначительные нити, если ситуация зависела даже частично от того, что она сделает или скажет. Малейшая оплошность, малейший недосмотр и все будет кончено. В этом она была полностью солидарна со своей сущностью, которая шептала, что если носительница не будет бдительна, ни о какой вершине мира речи идти и не будет. Все в одни руки, все козыри, все фишки, ибо без них - ты пропадешь, без них ты упадешь вниз, опалив крылья, подобно Икару. Он был гордецом, но не сумел просчитать все варианты.
Зачем-то он втравливал в эту историю Джанет, рассказывал, вытаскивал грязное белье из корзины и демонстративно раскладывал его у всех на глазах. Тот случай она помнила и не собиралась за него оправдываться. Порыв скучающей Гордыни обернулся массовой резней не просто так. Она не хотела, чтобы это все возвелось в абсолют, лишь так - чтобы было чем поживиться, чтобы было, чем снять с себя хмарь. А закончилось все тем, что пришлось выбирать: или ее голова будет на свободе, или Старк притащит ее к Мстителям или сразу в Щ.И.Т. Свобода была дороже, поэтому и правила игры менялись на ходу, ужесточаясь.
- Потому что я могу это, Джанет, только и всего, - она самодовольно пожала плечами. Не хватало еще жалости в свою сторону получить. Нельзя было оправдываться, нельзя было говорить, что она этого не хотела, все само, нельзя было врать. - Ты этого не сможешь понять, твои моральные принципы где-то... В другом мире. Хватит блеять, брось прикидываться белой овечкой, никто не без греха, и никто не станет ценить свою голову дешевле головы соседа. Выбирая между собой и незнакомой толпой людей, ты всегда будешь спасать себя, в этом состоит инстинкт самосохранения.
Сегодня они наговорят лишнего. Пускай, возможно так будет даже лучше, возможно после этого они никогда больше не увидятся и Хоуп перестанет сходить с ума при одном виде своей погибшей матери. Надо было давно это понять, для собственной же моральной безопасности. К таким вещам не привыкают. Это слишком больно.
Родственники?
Они были ими в какой-то степени. Да, по линии древней магии. Седьмая вода на киселе. Их сущности, и Хоуп, и Чарли, их когда-то создали всех вместе. Их двоих и остальных. Были ли они частями единого целого или были "кровными" родственниками, этого Гордыня не нашептывала, но взаимоотношения у грехов были свои, особенно, братские. Так что, в какой-то степени, в какой-то степени...
Она лишь повела бровью, продолжая криво ухмыляться, глядя перед собой прямо, не меняя позиции.
- Запрещенный прием, Джен, - улыбка сползла с лица женщины, уступив место нервному подрагиванию верхней губы, - Тебя не учили ниже пояса не бить? Не приплетай их сюда, никого, права не имеешь. Это лишь моя жизнь, моя собственная. А мать ничего мне не скажет, ее с того света не вернешь. Видишь ли, - она выставила одну ногу вперед, перенося вес тела на вторую и плотнее смыкая на груди руки, защищаясь от этого мира на полную, - я могла бы стать героем, лучше, чем была мать, лучше, чем был отец, гораздо лучше Скотта. Но мне не дали этого сделать. Явилась ты и вот уже место в команде объявляется занятым. Две Осы - это так бесполезно.
Если бы не Моргана, возможно так и было бы. Но зачем сейчас это кому-то знать?
Эту тайну Хоуп унесет с собой, куда бы жизнь ее не затянула.
Она дернулась. Резко, испугавшись. Что произошло? Что это пролетело мимо и на полном ходу врезалось в Тони?
Женщина зажала рот рукой, нервно дернувшись, подаваясь вперед. колкости колкостями, но неужели кто-то должен погибнуть? Нет, только не он. Не здесь и не сейчас, не так.
- Ты что творишь?! - Она резко повернулась на Чарли, борясь с  желанием схватить его за грудки и встряхнуть, как следует. Что он себе позволял? Что это за дрянь только что прошила костюм Тони насквозь? О, Хоуп лишь оставалось надеяться, что это - одна из игрушек Старка на случай тяжелых миссий, что там внутри нет никого, а сам он дома, сидит перед мониторами с бокалом виски в руках. - Уходим отсюда, - почти шепчет ван Дайн, глядя пристально в кристально-синие глаза и добавляя мысленно: "Они нас убьют, так что придется взять себя в руки и уходить, как можно быстрее. Хочешь спасти свою шкуру, Лень, начинай шевелить задницей. Моя машина в паре кварталов отсюда, южнее".
Им пора бежать.
Она кидает последний взгляд на красно-золотой костюм, последний взгляд на тонкую женскую фигуру. Как жаль, что не видно его глаз, зато видны ее. Печальные, полные слез. Как жаль, что именно все так обернулось и у них нет возможности переиграть всю ситуацию еще раз, стереть все, что только что произошло.
Она давит в себе поток эмоций, заставляет себя сдержаться покалывая в носу, отводит взгляд, опускает ресницы и отворачивается. Ей не стыдно, не обидно, ей лишь немного жаль. Но... Им с Чарли пора бежать, она свою миссию выполнила, нашла брата и вытащила его из этой клоаки. Какой ценой - вопрос уже не интересующий Гордыню.