- Эрик! Господи боже, Эрик!
Чарльз распахнул дверь и с ужасом уставился на лежащего на ступенях друга. Сначала ему показалось, что тот не дышал. Но нет – дышал. Неглубоко и часто, но дышал. Чарльз снова чуть было не забыл, что не может ходить. Подался вперед, почти соскользнул с коляски, снова выругался. Как назло, в школе сейчас было абсолютно пусто, и звать на помощь было некого.
«Так, Тони, Эрик добрался. Память твоим ребятам я изменил. На тебя оставляю уничтожение записи камер, если таковые были. Мне надо помочь Эрику, он ранен. Потом я сразу же свяжусь с тобой. Тот странный мутант – дело первостепенной важности. Он может натворить таких бед, что подумать страшно. Я буду отслеживать его и сообщать тебе все, что узнаю».
Чарльз чувствовал себя безумно уставшим. Ему давненько не приходилось одновременно контролировать такое большое количество народа – и агентов Щ.И.Т.а, и жителей города, и СМИ. Причем не только контролировать, а кому-то отводить глаза, а кому-то менять память как постфактум, так и в режиме реального времени. К тому же приходилось отслеживать освобожденных и координировать их движение… Вот только времени на усталость сейчас не было. Как и права на ошибки. Мозг Эрика, находящийся под воздействием ударной дозы транквилизаторов, реагировал вяло и неохотно. Конечно, для телепата уровня Чарльза это не составляло проблемы, но он просто боялся переборщить. Центры продолговатого мозга были ингибированы препаратом, и Чарльз прежде всего беспокоился о том, чтобы Эрик продолжал дышать. И чтобы не схватил какую-нибудь гадость по типу инфаркта, причем не только сердца, но и внутренних органов. А о нагрузке на печень он старался и вовсе не думать – транквилизаторы в такой дозе обладали достаточно высокой токсичностью.
Чарльз заставил Эрика встать и идти за собой. Ближайший лифт, минус первый этаж. Кажущийся бесконечным коридор до реанимации. Долгие две минуты, которые пришлось тратить на то, чтобы Эрик разделся и лег на койку – Чарльз при всем желании не смог бы его туда уложить. Просто не дотянулся бы.
- Вот так… Не беспокойся, друг мой… Все будет хорошо…
Чертовы капельницы путались. Тони любезно выдал название препарата, которым «успокаивали» мутантов, и заранее запустил приборы на синтез антидота. Теперь в его руках было около пяти миллилитров нейтрализатора, два из которых он ввел сразу, а еще два развел в полулитре физраствора. С установкой капельницы пришлось повозиться – давление у Эрика было, само собой, ненормально низким. Но все же Чарльз с грехом пополам нашел вену. Теперь антидот продолжал поступать с постоянной скоростью, что снижало вероятность наступления побочных эффектов.
Мерный писк кардиомонитора успокаивал. Сердце Леншерра билось хоть и медленно, но ровно. Мозговая активность медленно возрастала и стала более-менее напоминать активность мозга глубоко спящего человека. Можно было выдыхать.
- Ну ты и сволочь. Нельзя меня так пугать. Так, давай посмотрим, что с твоими ранами.
Чарльз натянул хирургические перчатки, вооружился стерильными салфетками, литром хлоргексидина и  перевязочными средствами. А, промыв раны, добавил к набору спирт и хирургические иглы с рассасывающимися нитями.
- Знаешь, друг мой, в кройке и шитье я не практиковался со времен войны в Корее. Так что извини, если что…
Раны были в основном неглубокие, и большую часть Чарльз просто промыл, обработал и заклеил антисептическими повязками. А вот две – одна на боку под ребрами и вторая на бедре – пришлось зашивать. Над швами Чарльз колдовал почти час – рваные края, местами кожа лоскутами. Такие бы без шва срастались долго и неохотно. Но в итоге Чарльз остался собой доволен. Как говорится, глаза боятся – руки делают.
Сложнее всего оказалось отмыть Эрика от крови и пыли. Для этого пришлось постоянно пересаживаться с коляски на койку и обратно, и под конец у Чарльза отчаянно ныла спина и болели руки. Какое-то время промаявшись без дела, Чарльз проверил, где находятся сбежавшие. Интересующий его мутант вот уже два часа не двигался – судя по тому, что Чарльз успел «подсмотреть» в его сознании, пока тот не заметил, парень снял номер в мотеле и завалился спать. Сообщив Тони адрес, Чарльз привел в порядок медблок, притушил свет, подогнал коляску ближе к койке Эрика и стал ждать. По его прикидкам, Леншерр должен был прийти в себя часов через пять-шесть. Хватит времени, чтобы попытаться немного подремать. О том, чтобы идти в свою комнату, не могло быть и речи – Чарльз до сих пор нервно вздрагивал, стоило Эрику слегка пошевелиться или задышать чаще.
Да и вряд ли бы он смог нормально уснуть. Вроде бы и к боям привык – Корея, Куба, Стражи, Апокалипсис, Грехи, освобождения арестованных мутантов… Но едва только дело касалось Эрика, как Чарльза явно начинало клинить. Он прощал ему то, что не прощал остальным, в том числе себе, и беспокоился о нем так, как ни о ком другом. Хэнк с улыбкой называл это «избыточной реакцией» и радовался, утверждая, что именно наличие столь дорогого сердцу живого существа и делает человека человеком.

Все же Чарльз действительно задремал. Ненадолго, на пару часов. Потом внезапно проснулся – показалось, что Эрик пошевелился. Но нет – Леншерр лежал в той же позе. А вот термопокрывало, которым он укрыл Эрика, сползло. Чарльз, тихо вздохнув, поправил его, потом проверил капельницу и кардиомонитор. Показатели улучшались, что не могло не радовать. Ксавьер, успокоившись, прикрыл глаза и попытался снова уснуть, но уже не получалось. Пришлось снова искать себе занятие. Проверка мутантов отняла минут пять – двое добрались до убежища и уже готовились к телепортации в Великобританию. Третий странный по-прежнему сидел в мотеле и, судя по активности мозга, крепко спал.
Промаявшись какое-то время, Чарльз понял, что надо снова чем-то себя занять, и не придумал ничего лучше, как взять у Эрика анализ ДНК на наличие и активность гена Икс. По-настоящему… по-настоящему он боялся делать этот анализ. Точнее, боялся увидеть результат. Природа сил того нечеловека-немутанта была ему неизвестна, поэтому Чарльз понятия не имел, что тот сделал с Эриком. Просто временно позаимствовал силы, как Шельма? Или сделал с ним нечто более серьезное, что затронуло геном? Последнее было вполне реально, и… И Чарльз боялся даже думать о том, что Эрик мог навсегда потерять свои силы. Или того хуже.
Руки дрожали, и Чарльз два раза чуть не разлил реактивы. Потом долго гипнотизировал взглядом амплификатор, не решаясь нажать на кнопку. Потом катался из медотсека в лабораторный блок, потом уговаривал себя посмотреть на монитор, потом… Потом тихо рыдал от счастья, потому что обошлось. Потратив минут пять на то, чтобы успокоиться, Чарльз снова вернулся в медотсек, взял Эрика за руку и несильно сжал его пальцы.
- Дурак. Идиот. Сволочь. Я с тобой от инфаркта умру раньше, чем состарюсь. Ты меня не только инвалидом сделал, но и истеричкой какой-то… Вот… вот возьму и не скажу, где твой шлем зарыли.
Тихая истерика, казалось, отобрала последние силы. Второй раз Чарльз уснул уже более крепко и не услышал тревожного писка кардиомонитора. Зато услышал, как копошится Эрик.
- Оу, нитевидный… Уже лучше…
Чарльз медленно открыл глаза. Голова кружилась – то ли от усталости  и этого подобия сна, то ли потому, что он в фоновом режиме продолжал «считывать» поверхностные ощущения Леншерра. Который, кстати, очень старательно отводил взгляд.
«Неужели стыдно? А если да, то почему? Потому, что проиграл? Или потому, что понял, что иногда надо слушать своих друзей?»
Ответ узнать было очень просто, но Чарльз в голову Эрика не полез. Не сейчас. Захочет – сам все скажет. Поэтому Ксавьер даже не пошевелился. Ну, сначала не пошевелился…
- Это конец. Лучше бы меня убили.
Ну конечно же, Эрик первым делом кинулся проверять свои силы. И, к сожалению, потерпел поражение. В принципе, чего-то такого Чарльз и ожидал, вот только его собственная реакция его несколько… удивила. Чарльз понимал, что разговор будет тяжелым, и даже пару раз мысленно его смоделировал. Представлял, как возьмет Эрика за руку, как все ему пояснит. Как ободряюще улыбнется… Как раньше. Как раньше, когда они тренировались вместе. Но почему-то вместо сочувствия изнутри поднималась чистая и ничем не замутненная злость. Чарльзу захотелось подъехать к койке, дернуть Эрика за руку, заставить наклониться и от души врезать ему прямо в челюсть. Схватить за волосы, чтобы не рыпался, и наорать. 
Руки мелко дрожали. Чарльз до боли в пальцах стиснул подлокотника кресла.
«Тихо. Нельзя кричать. Ему страшно. Ему очень страшно. Агрессия только усугубит проблему. Вспомни, как его «учили» до тебя. Спокойно, Чарльз. Спокойно. Сейчас все, что нужно – твое спокойствие».
- Не говори так. – Получилось надрывно, но хотя бы не злобно. – Я проверил твою ДНК. Икс-ген никуда не делся. Просто его активность снижена почти в двадцать раз по сравнению с начальным уровнем. Но главное, что структура не изменена. Потеря твоих сил временна. Слышишь? Это не навсегда. Это пройдет. Нужно. Просто. Ждать. Ждать и тренироваться.
Как ни странно, от собственных слов стало как-то легче. Чарльз подъехал ближе, накрыл ладонь Эрика своей – стук раздражал.
- Ну… Эрик. Успокойся. Посмотри на меня. Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

Отредактировано Charles Xavier (06-06-2017 08:32)

«Какой же ты… феерический… дебил».
Чарльз молча и очень внимательно выслушал Эрика. И даже не мешал ему сползать с койки, прекрасно зная, что далеко Эрик в таком состоянии попросту не уйдет. Причем не уйдет ближайшие два дня точно – с сотрясением средней степени тяжести не бегают даже такие упертые бараны, как Леншерр.
Даже на стимуляторах, которые Эрик попытался найти и, само собой, не нашел. Такие препараты Хэнк держал в сейфе – слишком много в школе было молодых героев, которым плевать было на свое здоровье. Ну и сам Чарльз был, признаться, не лучше. Поэтому честно не лез в голову Маккоя, чтобы узнать код от сейфа. Чтобы не было соблазна нарушить установленные самим собой правила.
- Ты закончил? Подойти сюда, пожалуйста. – Чарльз мягко улыбнулся и протянул руку. – Ну же.
Небольшое внушение. Совсем-совсем небольшое, чтобы Эрик сделал первый шаг, ну а дальше ноги сами пойдут. Когда Эрик подошел, Чарльз улыбнулся чуть шире и почти что проворковал.
- Наклонись. Хочу посмотреть тебе в глаза. Можешь опереться на коляску, чтобы не упасть.
Эрик какое-то время явно сомневался, но все же наклонился. Чарльз оскалился и с размаху залепил Эрику пощечину. Потом, как и хотел, схватил за шею, не давая отстраниться – в любое другое время Леншерр запросто скинул бы его руку. Но сейчас его физическое состояние играло против него.
- Приди в себя, Эрик! Я тебе повторяю – ты временно потерял свои силы. Временно. Не веришь? Так давай я при тебе повторю анализ. Убедишься, раз моих слов тебе недостаточно. – голос Ксавьера дрожал от эмоций, руки продолжали мелко дрожать. Опасаясь не сдержаться, Чарльз разжал пальцы, толкнул Эрика ладонью в грудь. – Помнишь, ты все огорчался, что я прошу тебя остаться, а не заставляю, используя свои силы? Знаешь, действительно… А почему бы мне не заставить тебя на этот раз, а? Пока твои мозги не встанут на положенное место? А ну быстро сел!
Эрик опустился на стул – кажется, поверил, что Чарльз действительно может использовать – или уже использует? – свои силы. Само собой, Чарльз этого делать не собирался, искренне надеясь на то, что Эрик все же начнет мыслить адекватно. Просто должен пройти первый шок…
- Кто ты теперь? А кем ты был? Ты что, реально думаешь, что ты – это только твои силы? Огорчу тебя – помимо сил в тебе как минимум львиная доля эгоизма, которую тот мутант явно не забрал. Пойдет он, видите ли, убивать! Не разобравшись в ситуации, с сотрясением мозга… Ага, как же. Мечтай. – Чарльз раздраженно хлопнул ладонью по подлокотнику коляски. – Опять хочешь сбежать? Но на этот раз, видимо, сразу в могилу? Думаешь, я тебя там не достану?
На Эрика было действительно больно смотреть. Чарльз прекрасно знал, что через несколько минут ему станет стыдно за свое поведение и за эти слова. Но, как говорится, накипело. И хуже всего было то, что Чарльз никак не мог взять себя в руки и успокоится.
Потребовалось минут пять, чтобы восстановить дыхание и перестать мучить несчастную коляску. Душевного равновесия за это время достичь не удалось, но хотя бы желание придушить Эрика на месте, чтоб не мучился и других не изводил, пропало.
- Ладно… - Чарльз устало прикрыл глаза. – Мы сделаем так. Сейчас мы пойдем в твою комнату и ты ляжешь. У тебя сотрясение мозга и две нехорошие раны, швы на которых могут разойтись, если ты будешь дергаться. Как только пройдет действие транквилизатора, я возьму у тебя образец ДНК. Потом ты попытаешься сдвинуть вилку, и я возьму у тебя второй образец. Мы спустимся в лабораторию и проверим активность гена. Я вот прямо при тебе проверю, чтобы ты не сомневался в моих словах. Потом мы разработаем план тренировок, чтобы твои способности быстрее к тебе вернулись. А на счет того мутанта не беспокойся – я постоянно слежу за ним. Им займутся люди без способностей.- Чарльз помолчал немного и тихо добавил. – Эрик, мир не держится на нас двоих. У нас есть друзья и соратники. Они справятся. А что касается тебя… может быть, эта ситуация поможет тебе помочь понять то, что в одиночку войны не выигрывают.

- Хорошо.
Чарльз не был уверен в том, что апатия лучше истерики и депрессии. В степени отрицательного воздействия на психику все эти состояния находились примерно на одном уровне, разве что сроками различались. И отдаленными последствиями. Но все же на данный момент апатия, пожалуй, была не так уж плоха. Истерика вызывала выброс адреналина и мышечное напряжение, что крайне негативно сказывалось на ранах и усугубляло симптомы сотрясения. Ну а депрессия слишком хорошо подпитывала суицидальные наклонности, что в случае Леншерра могло обернуться необдуманными действами. Как в свое время в случае с Шоу.
- Договорились. Идем. Медленно.
Злость потихоньку утихала, вновь уступая место беспокойству. Чарльзу хватило тех нескольких секунд в голове Эрика, чтобы в полной мере ощутить его эмоции. И сейчас он отчетливо понимал, что оставлять друга одного нельзя. Ни в коем случае нельзя. Что до тех пор, пока он не сделает этот чертов анализ, нужно быть рядом, чтобы не дать Эрику совершить глупостей. Чтобы не дать ему думать. Причем все это нужно было сделать так, чтобы Леншерр не начал думать, что его жалеют. Магнето всегда был очень гордым, а сейчас его гордость втоптали в грязь. И Чарльз совершенно не хотел быть тем, кто его добьет морально. В конце концов, грань между сочувствием и жалостью была очень тонка.
- Осторожнее. Я тебе говорю – держись за коляску. Если упадешь – я тебя поднять не смогу.
Само собой, Эрик не держался. Только упрямее сжимал губы и автоматически переставлял ноги. Чарльз мысленно выругался, но от очередной лекции все же отказался. Он даже отчасти понимал, почему Леншерр сейчас не хочет принимать помощь. Беззащитность и слабость его убивали, и он просто доказывал себе, что может хоть что-то делать сам. Хотя бы идти. Глупая и опасная затея, но сам Чарльз вел себя точно также в самом начале приема сыворотки Хэнка.
- Дай мне десять минут. Пожалуйста.
- Что? Эрик, ты… - дверь захлопнулась буквально перед носом. Чарльз какое-то время тупо пялился на дверную ручку, борясь со своими собственными эмоциями. С одной стороны, хотелось плюнуть на это все и отправиться отдыхать – Чарльз до безумия устал. С другой… ну не мог он просто взять и свалить. Но в итоге выбор за Ксавьера сделал сам Эрик – проигнорировать звук разбившегося стекла Чарльз не мог при всем желании.
В комнате Эрика не было. Судя по стихшему шуму воды, Леншерр отправился в ванную, и это уже пугало до дрожи. Вдруг ему стало плохо, и он снова упал? А вдруг все же решил перерезать себе горло? Затолкав страшные картины поглубже в подсознание, Чарльз рванул к ванной. Как оказалось, весьма вовремя.
- Получилось!  Я смог открыть и закрыть его. Способности еще есть. Боль обостряет их...  Я, наверное погорячился. Анализ ДНК был бы менее...
- Эрик?!
Чарльз едва успел подхватить падающего друга. Ну, как подхватить… Схватил за руку, потянув на себя, и в итоге Эрик грохнулся не на пол, а на коляску. Коляска, к счастью, не перевернулась, только отъехала на метр назад. Чарльз с перепугу мертвой хваткой вцепился в Эрика, не давая ему сползти. Секунд тридцать потребовалось на то, чтобы оценить ситуацию. Минуты три, чтобы «довезти» Эрика до кровати. Минут пять – чтобы сгрузить его на эту самую кровать.
Порезанная рука свисала с края, и кровь капала на пол. Чарльз в который раз проклял свою инвалидность, потому что все получалось слишком медленно…
… Следующий час Чарльз потратил на то, чтобы спуститься вниз и притащить аптечку, вынуть из ранок на лице и руках осколки стекла (пришлось переползать в кровать, и это было совсем жестоко), промыть их и обработать. Порез на руке оказался глубоким, так что пришлось засыпать его стрептоцидом, стягивать края и накладывать дышащую повязку. Потом Чарльз кое-как стянул с Эрика заляпанную кровью рубашкой, стер влажным полотенцем кровь с кожи и на этом успокоился. Наверное, следовало бы натянуть на Леншерра хоть какую-нибудь майку, но с такой скоростью истребления одежды… Да и в чужих вещах копаться не хотелось. К тому же у Чарльза уже так сильно болели руки.
- Знаешь, друг мой, иногда я тебя так ненавижу… Когда ты поймешь, что такими поступками делаешь больно вовсе не себе?
Леншерра он все же оставил. Всего на полчаса, которых Чарльзу хватило, чтобы добраться до своей ванной, быстро помыться и переодеться. Простые водные процедуры отняли последние силы – Ксавьер только с третьей попытки смог выбраться из ванной. О том, чтобы воевать с бельем, и речи не шло – Чарльз еле-еле справился с домашними штанами и футболкой.
Последнее, на что хватило Чарльза, прежде чем он попросту отключился – это запереть комнату, открыть форточку и задернуть шторы.

Волны удушливой жары накатывали одна за одной, и Чарльз едва удерживался от того, чтобы не стянуть с себя не только свитер, но и рубашку. Глаза жгло от песка и раскаленного ветра, кожа зудела и чесалась, и малейшее прикосновение заканчивалось красными, похожими на свежие синяки, пятнами.
- Ты думаешь, что сможешь от меня избавиться?
- Я уже от тебя избавился.
- Ты так наивен, дитя…
- А ты так уперт, баран.
До невозможности голубое небо медленно затягивало тучами, но это не приносило ни малейшего облегчения. Только все более муторно и неспокойно становилось на душе, а сердце начинало тревожно биться. Все сильнее болели запястья, на которых вновь стали проявляться фиолетово-синие полосы и мелкие царапины, оставленные широкими полосами кандалов.
- Я восстану и приду за тобой. Это неизбежно. Почему ты сопротивляешься, Чарльз? Почему ты не хочешь быть частью нового мира, который я готов предложить всем вам?
- Мира, построенного на руинах того, который мне дорог? Нет, спасибо, не хочется. Частью? Уж прости, но лучше я буду целым собой, нежели частью тебя. И вообще… Ты умер. Отстань. Или мне снова пригласить тебя в свой мир, но не на несколько секунд, а на пару недель?
- Эта агрессия ни к чему, Чарльз. – спокойное, отрешенное даже выражение лица Апокалипсиса сменилось страдальческим. – Особенно с учетом того, что я мертв. Подумай, на того ли ты злишься. И на что ты злишься. Ведь я показал тебе то, чего ты можешь достичь, если захочешь. Так почему ты не хочешь, Чарльз? Разве ты не хочешь отдохнуть от боли? Я могу сделать так, что больно больше не будет.
- Не хочу. Это все, что у меня осталось моего, только моего. Не отдам. Я это никому не отдам. Уйди уже. Ты мне так надоел…
Апокалипсис тяжело вздохнул и под пристальным взглядом Чарльза начал медленно растворяться в воздухе. К его присутствию в снах Чарльз уже привык, хотя сначала это пугало до чертиков. Не удивительно, в принципе, ведь никто не знал, удалось ли уничтожить этого мутанта окончательно, а с учетом той связи, которая возникла между Чарльзом и Эн Сабах Нуром во время незавершенного ритуала… Чарльз ужасно боялся, что какая-то часть Апокалипсиса могла остаться в его голове. Но нет. Ничего не осталось. Ничего, кроме воспоминаний и связанных с ними опасений, страхов, сомнений и боли, принимающих облик «главного злодея».
Чарльз раздраженно передернул плечами и махнул рукой, стирая из своего сна железную пирамиду и песчаные барханы Каира.
- Ты устал, Чарльз. – тихий шепот Мойры был полон сочувствия.
- Тебе не надоело это все? – в желтый глазах Рейвен читалось сожаление. – Который раз ты начинаешь сначала? В третий? Четвертый?
- Ты можешь просто не просыпаться, сын. Это так просто. Не просыпаться! – мать снова была пьяна.
Чарльз скрипнул зубами – многочисленные двери особняка разом закрылись, а потом и само здание пропало. Осталось только серое вязкое ничто вокруг и черно-белая плитка пола под ногами. Чарльз медленно выдохнул, опустился на пол, раскинул руки и закрыл глаза.
Он действительно очень сильно устал.
- Никаких снов, слышишь? Никаких снов. И ни звука. Хотя бы сегодня.
Монотонный гул, в который сливались миллионы голосов, медленно начал затихать. Чарльз едва заметно улыбнулся.

… Просыпаться было тяжело.  Спать в коляске было не лучшей идеей – все тело затекло и ныло. А о существовании поясницы Ксавьер и вовсе предпочел бы забыть. Первое же движение отозвалось тянущей болью и напряжением, и в любое другое время Чарльз бы точно выделил час-другой на то, чтобы размять задубевшие мышцы. Но не сейчас – Эрика в спальне не оказалось. С накатившей паникой удалось справиться не сразу.
Не выдержал? Опять сбежал, по привычке забыв попрощаться?
Нет. Не ушел. Чарльз с тихим вздохом потер виски и немного нервно улыбнулся – разум Эрика он «нащупал» практически сразу. Залезать в мысли друга Ксавьер не стал, да и нужды в этом никакой не было. Хватило поверхностных ощущений – идти «причинять добро» и «наносить справедливость» прямо сейчас Эрик не собирался. И то хлеб. Ну а с остальным они справятся. Всегда справлялись.
Убедившись, что Леншерр на месте, Чарльз быстро "проверил" укравшего силы Эрика мутанта, отметил, что тот поменял место дислокации, и снова связался с Тони. Нужно было сообщить Старку новые координаты - Тони еще вчера обещал выставить за этим странным мутантом слежку. Но успели ли агенты доехать до места раньше, чем мутант его покинул, Чарльз не знал. Вчера не до того было.
Решив, что минут двадцать в запасе точно есть, Чарльз выехал из комнаты Эрика и направился к себе в спальню. Надо было привести себя в порядок. Умыться, расчесаться. Побриться, в конце концов. Хорошо бы было еще и переодеться во что-нибудь более приличное, нежели домашняя одежда, но тело слушалось слишком плохо. Пришлось идти на компромисс с чувством собственного достоинства и ограничиться сменой футболки на менее мятую и мягкой удобной (ну, по крайней мере с виду удобной) обувью – вчера сил на то, чтобы обуться, у Ксавьера не хватило.
Завтракать Чарльз не собирался – чувство голода из-за усталости притупилось, отступило на второй план. Но на кухне обнаружилась тарелка с глазуньей и чашка с  холодным кофе.
«Эрик».
Впервые остывшая еда показалась Ксавьеру настолько вкусной…

- Если ты сломаешь мне забор, я огорчусь. – Спуститься по ступенькам Чарльз не мог, поэтому пришлось повывсить голос - пандус находился чуть в стороне от лестницы. Спустившись вниз, Чарльз подъехал к лестнице и затормозил перед Эриком.  – Может, начнем с вилок? Это уже не фамильное серебро, их мне не жалко. И я не влезал в твою голову. Просто у тебя точь в точь такое же лицо, как было тогда... Когда ты пытался развернуть тарелку.
Судя по всему, у Эрика снова не получалось. Об этом говорило и скорбное выражение лица, и сгорбленная поза, и застывшее во взгляде глухое отчаяние. Таким Леншерра Чарльз видеть не мог и не хотел. Ничего приятного в том, чтобы видеть, как ломает сильного человека, не было.
- Спасибо за завтрак. Но ты все равно слишком рано вскочил с кровати, друг мой. И уж точно рано взялся за попытки что-нибудь... магнитить. У тебя сотрясение мозга, Эрик. Любое напряжение сказывается отрицательно на твоем мозге, что в свою очередь отдаляет тебя от возвращения контроля над способностями.
Какое-то время Чарльз просто молча смотреть на Эрика, потом кивнул в сторону двери.
- Пойдем в дом. Здесь холодно. Нам нужно осмотреть твои раны и провести пару тестов. Тех, о которых я вчера говорил. И еще я бы хотел снять ЭЭГ.  Возможно, мы поймем, что произошло и как все быстрее исправить. - "И как предотвратить подобные случаи". - А в том, что исправим, можешь не сомневаться. Я тебе обещаю. Я же никогда тебя не обманывал, друг мой, поэтому не верить мне у тебя нет никаких оснований... В любом случае, пытаться гнуть все металлическое, что ты видишь - не дело. Нужно для начала определить сторону, в которую бежать, и только потом бежать. Не так ли?