Наташа постоянно в движении в последнее время, это помогает отвлечься от каждой паршивой мысли, что возникает в голове, помогает избавиться от вспышек ярости и агрессии. Сейчас Наталья ступает с трапа в аэропорту в Мессине, поправляя черные локоны, спускающиеся до самых лопаток, и расправляет плечи. Она сказала своим коллегам, что ей необходим отдых после Индии, Джеймс отнесся с пониманием, потому что догадывался, что именно она будет здесь делать. Романова не врет ему больше, старается не утаивать никакой информации, потому что он остался единственным, кому она будет верить до конца сама. Все остальные – с ними налажен контакт, ласковые и доверительные улыбки, но внутри жалкая пародия на то, что было раньше. Ната не жалеет об этом, за девяносто лет она научилась контролировать себя и свои эмоции, отказываться от людей, когда совершены ошибки, будь то ее вина или их. Какая разница? А лгать и играть в роли Романофф научилась еще в тринадцать лет, если не раньше. Поэтому нет никаких проблем, нет ничего сложного.

Она проходит паспортный контроль, снимая темные очки, за стеклами которых сияют темно-карие глаза, женщина с лучезарной улыбкой забирает паспорт, прощаясь с очаровательным служителем аэропорта, и тут же направляется к выходу, где ее уже ожидает заранее вызванное такси. Здесь она будет известна под именем Хелены Буджардины, забавно, не правда ли?.. Впрочем, это все неважно, Наталья погружает чемодан в багажник, а сама устраивается на заднем сиденье такси, доставая телефон и отправляя Джеймсу смс с коротким текстом, что у нее все в порядке и она на месте. Хотя отчего-то Вдова даже не сомневается в том факте, что Барнс уже давно в курсе об этом. Легкая улыбка касается губ рыжей, когда она думает о том, что было бы неплохо, когда она закончит все дела на неделю вытащить Баки куда-нибудь отдохнуть, позагорать, можно на Кубу или в Доминикану, она всегда их любила. К тому же на Кубе можно будет встретиться с одной старой подругой, поинтересоваться, не умерла ли она еще от чувства собственной важности?..

Наталья встряхивает головой, отгоняя мысли о Беловой. Что это она вдруг про нее вспомнила? Видимо, память решила сыграть в злую шутку, и подбросить то, что столько лет активно пряталось. В этот же момент такси прибывает на место, где расположен отель. Таша быстро расплачивается, проходит регистрацию и отправляется в свой простой, но очень уютный номер. Под кроватью спрятан еще один чемодан – она не потеряла свои связи, лишь еще больше укрепила их, тем более здесь, на Сицилии. Это вызывает ухмылку, особенно, когда Романова не распаковывая основной чемодан, поднимает крышку второго. Сияющий бок винтовки, начищенной и готовой к употреблению, заставляет сердце русской биться в ускоренном режиме. Она проводит ладонью по гладкой стали, прикусывая губу. Оружие холодит ладонь, а Таша предвкушает сегодняшний вечер. Ей даже нет необходимости особо впадать в расследование, она итак знает, где будет ее первая жертва, во сколько и каким образом будет одета, кто будет рядом, а кто уйдет. Романова захлопывает крышку и принимается за повседневные дела, разобрать чемодан, принять душ, да и живот неприятно урчит, напоминая о том, что неплохо бы сначала подкрепиться, так сказать, вкусить всех прелестей сицилийской жизни.

Столик с видом на яхты и причалы, на голубую гладь воды, Марина дел Неттуно превосходна, как и всегда. Достать себе место там – это не проблема. Она заполнена молодыми итальянцами, что громко смеются и радостно о чем-то переговариваются. Шумно, но приятно шумно. Наташа в обычном летнем белом платье и босоножках на высокой танкетке, проходит к своему столу, куда ее проводил услужливый официант, тут же предлагая меню. Бокал белого полусладкого, совсем еще молодого, но от этого не менее вкусного. Наталья благодарит на итальянском, откидывается на спинку удобного кресла, утопая в его уюте и нежности, и кажется, что в целом мире нет ничего прекраснее. Романова прикрывает глаза, вдыхая аромат специй, моря и свежего воздуха. Ее ухо выцепляет среди гомона знакомый голос, который без акцента и ошибок говорит на итальянском языке, но она точно ни с чем не спутает эти непередаваемые интонации. Ната открывает глаза и впивается взглядом в спину девушки, чьи волосы спрятаны под широкополой шляпой. Она смеется, доверительно опираясь на плечо одного из тех молодых итальянцев, что сидели неподалеку, а затем оборачивается, и внимательно смотрит на Вдову.
- Твою мать, - совершенно отчетливо и по-русски произносит шпионка, едва не закатив глаза. Вариантов, что Белова спутает ее с кем-то, или примет за другого человека, не узнает – нулевые. Эта девочка почти так же хороша, как она. И уж не узнать Наталью – это значит признать свою профнепригодность, а этого точно не будет. И Черная Вдова приподнимает бокал в знак приветствия, в знак того, что она ее узнала, и что не позволит в случае чего вмешиваться в дела. Держись от меня подальше.
Но она точно знает – этому не бывать.

Она помнит ее так хорошо, как будто только вчера познакомились, или наоборот, провели рядом друг с другом целую вечность. Раньше Лена вызывала зубной скрежет и желание втащить. Но никогда не убить. Наталья всегда только защищалась, не более того. Их связывает многое, начиная с Красной Комнаты, заканчивая одинаковым прозвищем. Черные Вдовы. Когда-то Романова говорила о том, что Черная Вдова может быть только одна, это не пафосное заключение, это грустный вывод. Потому что только ей нести это бремя на своих плечах. Сейчас, если бы Таша могла, она бы избавила бедную девушку от этой участи, избавила бы от всего того, что когда-то с ней произошло. Но она не может, поэтому натягивает улыбку на губы, чокается бокалом, и делает глоток. Вдова знает, что Белова отошла от дел Красной Комнаты давным-давно, что у нее другой бизнес, Таша никогда не упускает из виду это сногсшибательную блондинку, что курлычет и на французском, поет на итальянском, и все это без акцента, с убийственной грацией и умением.

- Конечно, присаживайся. Я тут одна, - она вытягивает ладонь, жестом приглашая сесть напротив, а вечер резко перестает быть томным. Как вести разговор, а главное – о чем. Подставлять Белову, оставлять в неведении, когда идет операция, связанная с ними обеими – Наташа так не может поступить, особенно после всего, что произошло с ней в России. Поэтому Наталья убирает подальше сомнения, откидывается на спинку стула, переходя полностью на русский язык.
- Скажем так, совмещаю приятное с полезным. Всех не переловишь, иначе тюрьмы будут переполнены, или кладбища, в зависимости от моего настроения, конечно, - она позволяет себе едва заметную улыбку, которая скользит по губам, как острый нож, и делает еще один глоток вина. Ей нравится его вкус, хотя и никакого эффекта алкоголь по-прежнему и не производит на рыжую. – Вот и думаю, говорить тебе правду, или оставить ее при себе? Ты вроде как тут по делам, что не относятся к убийствам, погоням и выяснениям отношений, - Романова тихо смеется, к столу подходит официант с готовыми блюдами, выставляя их напротив Вдовы, и обращается с вопросом, нужно ли что-то для второй дамы. А Наталья отворачивается в сторону, рассматривая пейзаж, подмечая странную суету возле нескольких яхт. Это напрягает моментально, Романова чувствует какой-то подвох, но не может понять до конца. С Россией проблема ее похищения, как ни странно, была улажена довольно быстро, и она не сомневалась, что не обошлось без вмешательств тех сил, в которые многие не верят, но вдруг что-то пошло не так.

Таша встряхивает головой, вновь поворачиваясь к Лене, которая сидит напротив, удобно устроившись в кресле.
- Красная комната планирует возродить свою программу. Сведения достоверные, я видела лично документы и файлы по данному вопросу, когда находилась в России. На данный момент они занимаются рекрутерством, планируя перенести свою базу из России, как можно дальше. Желательно на территорию, где не будут сильно замечены. Например, на Сицилию, - она вновь улыбается, несколько жестокой и убийственной улыбкой. – Но у них есть одна проблема – это я. Скажи мне, Лена, ты отошла от дел совсем, или все же в тебе еще горит желание побыть добрым самаритянином и уничтожить эту затею на корню? – Наташа кидает в рот пару кусочков из своего блюда, довольно жмурясь. Все же восхитительна итальянская кухня, особенно в регионе Сицилии. Нежно, сочно, с ароматами. Не успевает эта мысль прийти в голову Наташи, как в ресторан врывается группа вооруженных людей, с автоматами наперевес, в черных масках, и на ломанном итальянском заставляют всех упасть на пол. Наталья скрипя зубами, ложится на каменный пол, тут же прикидывая сколько здесь нападавших. Ее взгляд устремляется на Белову, голова начинает работать быстрее, но шум крови в ушах от злости и наплывающей ярости, перебивает разумные мысли.
- Это ты их привела!

Общаться с Леной – все равно, что разговаривать с младшей сестрой, которая уступает тебе только в опыте и возрасте. Но не более того. Да, они мыслят по-разному, действуют тоже различными способами, но всегда добиваются поставленных целей. Одна Вдова хорошо, а вот две Вдовы – это локальная революция в отдельно взятом городе на карте мира. Особенно, если они воюют на одной стороне. Белова слушает внимательно, чуть щурит глаза, и улыбается. Наташа не может не отметить того факта, что Леночка похорошела, в отличие от нее, конечно же. Последние месяцы в России знатно потрепали рыжую, почти забрали волю и сделали едва ли не инвалидом в эмоциональном плане. Именно поэтому, сейчас Таша ощущает легкое волнение, будто бы жизнь возвращается в прежнее русло. Былое чувство неудовольствие от созерцания своей младшей копии испаряется, оставляя место ностальгии и даже легкому щекотанию в области живота – предвкушение чего-то действительного восхитительного.
Романова едва заметным, но немного нервным движением, облизывает губы, стирая с них капли вина. Нападение было внезапным, реакция Беловой даже правдоподобной, кто бы сомневался, она же прекрасная шпионка, которая может контролировать себя почти в любой ситуации, с этим не поспоришь, конечно же. Вот только Романова чувствует лишь, как в висках стучит кровь, как ярость заполняет сосуды, становится кровью, растекаясь по венам. Вдова делает несколько глубоких вдохов, сосредотачиваясь на островке спокойствия, спрятанного глубоко внутри сознания. Она никогда никому не говорит, что там за картины, что там за мир, в него запрещен вход каждому, даже самым близким. Но этот островок помогает ей цепляться за адекватность и разум, вытаскивает и дает почву под ногами.
Ей в голову приходит мысль, что может быть Лена и не врет, на Сицилии подобные разборки между кланами не редкость, но Наталья предполагала, что этот вид уже перестал существовать. Ну, или полицейские перекрывают улицы, чтобы не пострадали мирные жители. Но, судя по всему, это вообще не первое, не второе. Романова смотрит внимательно на Лену, которая откидывает шляпу в сторону, и уже цепляется за пистолет. Есть подозрение, что ей стоит тоже самое, вот только реакция немного заторможенная, Таша никак не может прийти в себя, ей кажется, что мир начинает терять свои краски и звуки, но проходит пара секунд, и Вдова уже вновь становится самой собой. Белова не церемонится, стреляет в спину, кто сказал, что это некрасиво?
- Странный вопрос, дорогая, - буквально рычит рыжая, разряжая почти всю обойму в головорезов, которые не поскупились на свинец для двух обворожительных барышень. Прежде, чем убежать, Наталья переворачивает пару столов, перепрыгивает через заграждение, мягко приземляясь на землю, они с Беловой петляют по набережной. Бегать на каблуках все также неудобно, но эти бойцы так и не намереваются отстать. Две женщины недолго думая перебегают дорогу, мимо Фонтана Нептуна, дальше в город, чтобы скрыться в узких улочках, наполненных туристами и простыми жителями Мессины.
- Сворачивай направо, там совсем узкие улицы, есть где засесть! – Таша огибает Белову, резко перехватывает за запястье, уводя за собой вверх по Гран Приорато, а оттуда в затененную деревьями Джованни ди Мальта. Мужчины теряются, они бегут скорее уже по инерции, и становится понятно, что их целью не был очередной босс мафии, что их цель – две хрупких леди, что приехали сюда отдохнуть. Романова проверяет на ходу количество патронов, невольно ругается на русском, и сворачивает в густую тень деревьев, они вместе с Леной замирают на месте. Вдова нервно облизывает губы, и уже в следующее мгновение две Вдовы начинают по одному перебивать тех смельчаков, что отправились за ними в путь. Их оказалось всего пятеро, они не были убиты, скорее, оглушены и серьезно ранены.
- Никаких документов, впрочем, ничего удивительного. У меня недалеко есть квартира, которую я сняла, как раз на такой случай, предлагаю отправиться туда. Там же и обсудим, что нам с тобой делать дальше, радость моя, - Наташа сплевывает на помятую траву кровь из разбитой губы, и невольно морщится. Если бы Джеймс узнал, чем она тут занимается, то, скорее всего, примчался бы, вытащил бы за шкирку и надавал по заднице. Но Солдат не знает, а значит, в Багдаде все спокойно.
- Кажется, тебе не удастся просто заняться бизнесом, прости, Лена, - Наталья улыбается кровавой ухмылкой, стирая тыльной стороной ладони остатки крови с лица, и пытаясь незаметно выбраться на улочку. Выглядят обе, конечно, так себе, немногочисленный народ, который тут периодически появляется, в этих тихих уголках Мессины, смотрит с удивлением.
- На месте, поднимайся, второй этаж.