Она получила довольно простое задание от Морганы не так давно, вернее, как простое... Задание очень легко звучало в техзадании: "найти и принести", да, сказано было несколько иначе, слова звучали по-другому, однако, суть от этого не менялась ни капли. Гордыню послали на поиски, как ищейку, заставили рыть носом землю, вчитываться в сплетни и выискивать зерна правды в тоннах дерьма и лжи. Нет, конечно, она могла попросить помощи у сестрицы-Зависти, на сколько знала Хоуп, Мария тоже была в курсе происходящего и получила отмашку от матери даже чуть раньше... О, это злило. Гордыню задевало то, что кто-то иной может справиться с этим лучше, чем она. Она! Что она может посрамить свою собственную честь, что она и не сможет завершить такое дело? Что кому-то это может быть под силу, а ей - нет?
Она психовала, не спала ночами, заработала очаровательные круги под глазами, которые маскировались толстенным слоем косметики. Организм уже жил на энергетических подпитках, грех убивал носителя, как мог, но дело должно было быть сделано раньше остальных. Не то, что б она пыталась кому-то что-то доказать или шла в конфронтацию, нет, доказывала она прежде всего себе и Моргане, что она - лучшая. Везде, всегда, во всем.
Хоуп осознавала, что долго так продолжаться не сможет, что рано или поздно она просто свалится от усталости и не сможет подняться, и ни один будильник в мире ей не поможет. Но пока этого не произошло, она шла вперед с упорством бульдозера, перекидывая всю работу на подчиненных и заместителей, контролируя только самое-самое необходимое.
Она была занята. Искала чертов Даркхолд. И чем быстрее она его найдет - тем быстрее вернется к основной работе, поэтому... Поэтому всем было популярно объяснено, без подробностей, почему же не стоит отвлекать ее в данный момент. Потому что выгодно всем: кто-то получит продвижения по карьерной лестнице за успехи, если никто ни разу в данной области не накосячит, а кто-то не получит по голове и она вернется быстрее запланированного.
И как на зло они в этом месяце должны еще устроить собрание памяти и почтить всех тех, кто погиб при трагедии, случившейся из-за провала на производстве, вспомнить "прекрасного человека", пустить слезу над "безвременно ушедшим" Кроссом, передать слово основателю компании... И все вот это вот, на что не было времени. Вся эта показуха, вся эта театральщина так дурно воняла нафталином, что Хоуп натурально тошнило, она не сдерживалась, кричала, что б оставили ее в покое, она в этом цирке участия не принимает, она устала, у нее есть дела, пусть решат без нее это в этот раз. Выдадут бумажку с текстом, привезут, покажут куда и во сколько выйти, что прочитать, с каким лицом постоять. Все! Точка.
Помощники косились, директоры департаментов шептались. Цокали языками. Качали головой. Приговаривали, что дочь пошла в отца и с годами все только обостряется. Да. Дочь пошла в отца. А еще в "мать", когда приютила в душе Гордыню.

Перелет в Нью-Йорк дал небольшой отдых голове, работать в самолете, конечно, можно было, но нужно было поспать. Хотя бы сидя и пусть пару часов, но этого хватит еще на какой-то промежуток времени, на какую-то работу мозга. Сегодня, возможно, она сможет, наконец-то завершить свои поиски, хотя все ее наводки звучали, как бред той самой кобылы. Какой-то заброшенный театр у черта на рогах, какие-то... кто? колдуны? Сектанты? Оккультисты? Никогда Хоуп не верила во что-то такое сверхъествественное, пока не столкнулась и не ощутила чужое нашептывание в своей же голове, чужие голоса других людей, и не потому что это была тошнотворная мутация, а потому что это была самая настоящая древняя магия. Но оккультисты в старом театре? Это повергало в смех. Однако... Чем черт не шутит? В мире с летающими костюмами, богами из другим миров, с квантовым измерением и древней магией и древний манускрипт может лежать в пыльных плесневелых декорациях.

Она заходила тихо, пугая случайных птиц и стараясь не принюхиваться к пыли. Пару раз чуть слышно чихнула, зажимая нос. Где искать Даркхолд? Перерывать метр за метром этого пространства? Нет уж, спасибо, ее маникюр слишком дорого стоит, как и ее туфли. Пачкать руки Гордыне не хотелось, она и так довольно часто в последнее время это делает против своей воли. Но вот если найти себе тех, кто выполнит ее поручение, основываясь на собственном желании приблизиться к Гордыне? Звучало, для обеих, звучало, как отличный план.
Она пошла вперед, всматриваясь в каждый уголок пространства того, что некогда было, судя по всему, роскошным фойе роскошного театра. Золото, лепнина, красный тяжелый бархат. Шик первой половины прошлого столетия. Грандиозная красота и полный ужас для глаз современно обывателя. А вот птицам, которые устраивали тут свои жилища, мышам, тараканам и прочей ерунде было все равно. Им нравилось.
За поворотом оказалась дверь, ведущая в главный зал. И пока ван Дайн раздумывала, как бы ловчее открыть эту тяжесть так, чтобы не испачкаться, дверь распахнулась ей навстречу и кучка людей с дикими воплями выскочила из зала, практически сбивая Гордыню с ног. Ей оставалось только тихо прошипеть парочку ругательств вслед и отряхнуть рукав пиджака от пыли, что копилась годами на двери и в какую она влетела, пропуская толпу. Странные люди в маскарадных балахонах, звеня цепями и собирая подолами паутину, поднимающуюся с пола в килограммах пыли, бежали, выкрикивая проклятья и призывая всех... покаяться?
Хоуп выгнула бровь в недоумении, проводила взглядом толпу, мысленно отметив про себя, что это, вероятно, и были те самые фанатики-оккультисты, шагнула в зал, воспользовавшись любезно открытой дверью. Но, замерла на первом же шаге из-за двух вещей: из-за того, что умудрилась поймать в свои тонкие паутинки греха последнего бегущего, что путался в юбках и гремел какими-то облезлыми кошачьими костями, привязанными к поясу, и из-за странного зрелища в самом зале. Посреди пола была аккуратно вычерчена пентаграмма, посередине которой обосновался здоровый пыльный плюшевый паук.
Женщина остановилась, складывая руки на груди и глядя на барахтающееся нечто.
- Мне совершенно плевать на то, что здесь произошло, но я рассчитывала на этих олухов, как на рабочие руки, - кривя губы, она медленно двинулась вперед, впечатывая каждый свой шаг в старый рассохшийся паркет, покрытый мышиным и птичьим дерьмом, - Покажись-покажись-покажись. И мне придется использовать те, что я найду, видимо. Да?
Вопрос был чисто риторический, поймет, что за чудо природы перед ней барахтается и возьмет в оборот. Плевое дело.