Огонь облизал ей лицо, шею, руки, больно обкусал рот и ожёг глотку, лёгкие. Взрывная волна ударила в грудь. Там, в груди, что-то хрустнуло, плеснуло в обожжённый рот кровью, но тошнота не подступала - вместо неё пришла благодатная тьма. Умиротворение и покой на несколько секунд (минут?) свободного падения и приземления, множественных переломов и обломков металла, врезавшихся в кости-жилы-мясо.
И всё-таки, очнувшись наконец, Лора блеванула: желчью с багровыми потёками (ничего удивительного после двух дней вынужденной голодовки), парочкой своих зубов (не забывайте соблюдать днк-гигиену) и душераздирающим, но неразборчивым "блядь", всем одновременно, вспоминая что такое вообще дышать и почему куски металла, воткнутые в человеческое тело, очень так себе идея.
Правая рука висела на обрывках мышц. Кончики пальцев подёргивались, как рыбёшки на крючках, обрубок пульсировал болью.
Лора отстранённо думала, где взять хороший строительный скотч.
Ну и регенерировала потихоньку, конечно; это как-то само собой разумеется. Солнце встаёт на востоке, садится на западе, сахар сладкий, безалкогольное пиво невкусное, а люпины регенерируют даже подержи их в чане с кислотой.
"Главное когти не потерять."

Раз.
Икс проморгалась, всё ещё полуслепая, прислушалась к дыханию остальных пассажиров. Все дышат, всех слышно, пусть надрывно, пусть мелко, но главное - есть.
Два.
Дрожащей рукой, одной, целой, собрала свои зубы из-под коленок, засунула в карман. Челюсть с хрустом встала на место.
Три.
Между восьмым и девятым рёбрами застрял комок боли, подозрительно похожий на кусок обшивки кабины. Девчонка выдохнула несколько маленьких кровавых пузырей и решительно взялась за подпаленную кромку.
Четыре.
Орать сожжёнными связками было сложно, блевать - уже нечем, но она постаралась. А потом ничком свалилась туда, где стояла на колешках, лысой черепушкой в волдырях в пол, баюкая срастающуюся руку и высматривая выживших с заинтересованностью старого доброго Робинзона.
Пять.
Все пятеро, кажется, живы. И на том спасибо, в общем-то.

Она не стала рассиживаться и выяснять, что конкретно в Дрозде сдохло без права на реабилитацию в ласковых руках Форджа; подорвалась, как только рука приросла туда, где должна была находиться по великому замыслу природы. Рванула на истошные крик и звуки выстрелов неподалёку, не разбирая дороги перед собой - всё только для того, чтобы моментально разочароваться (обрадоваться втайне) и увидеть, как оседает на асфальт нечто явно не земной природы с головой, превращённой в решето отборными девятью миллиметрами.
Женщина прислонилась к стенке, задрожала, почти заплакала, истерично оправила чёрную форменную рубашку, но табельный пистолет из цепких рук не выронила. Образец для восхищения и подражания.
- Поздно, - сквозь зубы процедила полицейская, - здесь помощь не нужна.
Лора подскользнулась и облокотилась на мусорный бак.
Обе они, разбитые и ужасно уставшие, даже не смотрели друг на друга, но молчаливое единение душ чувствовалось и без зрительного контакта. Этот самый, последний, Икс старалась сохранять с живописной горкой захватнических трупов, опасаясь, что комок мертвечины сольётся в супер-босса и начинай по новой.
Секунды шли, тело ловило второе дыхание.
Супер-босс не появлялся.
- Помощь нужна вам. Медицинская, - Кинни кивнула в сторону аптеки, отлипла от стенки, подставила плечо. Женщина вяло махнула рукой.
- В аптеке ничего. Пусто. Как-нибудь переживу, не сахарная.
Ни "спасибо за беспокойство", ни "может у вас раненые, я покажу на карте что куда" - только супергеройски играют желваки под щеками, нервы на взводе и никаких соплей. Где ещё как не в постапокалиптическом пригороде Нью Йорка почувствуешь себя Датчем в джунглях южной Мексики.

Отредактировано Laura Kinney (28-08-2017 12:05)