Июль в Нижней Бирме был чертовски дождливым. Редкие солнечные деньки были пропитаны потом и раскаленным песком, в остальном же, на выходе из дырявой хибарки тебя встречает стена теплой мутной воды, липкое месиво вместо тверди и иллюзия прохлады. В семнадцатый раз проходя через  жилую улочку в местное подобие бара, Трикшот проклинал вездесущую воду не дающую закурить раньше, чем он переступит порог вполне себе европейского на вид, прокуренного заведения. Все от того, что “Проклятие Королевы” находился в независимом, от всей этой чертовой страны районе - Монг Пок. Он принадлежал армии этнического меньшинства, от чего так был  нежно любим Евросоюзом. Настолько, что никто не удосужился увидеть поток криминального мусора всех мастей: от наркоманов до торговцев людьми. Лучшее место для такого мусора как он сам.

Добравшись наконец-то до бара, Барни сел за дальний столик, который привык уже считать своим, да и не он один, нетерпеливыми, резкими движениями достал пачку Лаки Страйк, вытащил сигарету и жадно затянулся сладковатым дымом. Скоро его запасы подойдут к концу и придется давиться местными подделками. Маленький, узкоглазый человечек принес ему стакан мочи, которая тут гордо именуется виски. Помедлил минуту и поставил рядом всю бутылку, потом мелко кланяясь большой белой обезьяне вернулся к стойке. По английски он почти не говорил, как и почти все местные, зато без слов понимал потребности любого своего посетителя, некоторые завсегдатаи болтали, что он телепат или какой-то колдун, что конечно было полной херней.
Родную, английскую речь, на всех мыслимых диалектах, тут можно было услышать из каждого угла. Сейчас был  ранний вечер и шумная толпа одиночек, воротил и прочих пропойц еще не заполнила все углы в тусклом свете большого зала. Непременный бильярдный стол, с протертыми, потрескавшимися ножками и облысевшим покрытием, словно многократная жертва насилия - застыл в ожидании своих мучителей.

Чтож, этот вечер обещал быть таким же как и предыдущие - он будет пить эту сивуху пока не перестанет чувствовать вкус, выкурит одну - может две пачки сигарет, если будет настроение, снова ляжет с Линдой, настоящее имя которой он никогда не повторит, а если повезет тут будет драка и он сможет разбить свои костяшки о чью-то противную морду, а если повезет еще больше - то может и не об одну. Драки успокаивали его куда лучше секса. Не то что бы ему нужно было успокоение - скорее амнезия. Сколько бы сивухи он не выпил он вряд ли сможет забыть тот ад. Вершина человеческой жестокости - в одном десятиминутном действии. Все, на что он мог надеяться - они поверили в его смерть по водой.
О черт, они не должны быть настолько щепетильны. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Обжигающее пойло уже понеслось по его венам обещая желанную муть. Но разум, при первом же упоминании возвращал его к этим ужасающим картинам. Трикшот покрепче сжал свой лук, оружие тут не вызывало вопросов, любое оружие, смотря перед собой невидящим взором человека запертого в клетке своих воспоминаний. Сигарета догорала в плотно сжатых губах.

Среди дыма, перегара и заунывной, струнной мелодии сидел Бернард Бартон Старший и пытался забыть, то что не должен был видеть. Пытался забыть, чтобы выжить, чтобы не сойти с ума.

Какое-то время Бернард Бартон находился в блаженной пустоте, ничто окутывало его мягкой и уютной тьмой даря покой, которого он не заслуживал, по крайней мере он сам в это верил. Но вскорости справедливость вернулась в его мир саднящей, обжигающей болью в виске, онемевшими и затекшими конечностями, по которым волнами проходили судороги, все что он мог ими чувствовать - это веревки впивающиеся в его запястья, судя по натяжению, руки связаны за спиной, кажется ноги тоже, но тяжелые армейские ботинки с высоким голенищем не давали почувствовать путы, а пошевелиться казалось немыслимым испытанием.

Пока сквозь пелену на глазах проступали первые цветные пятна, а похмелье стучалась в виски тупой болью, добавляя новые оттенки ране на голове, подступало тошнотой к пересохшему горлу - он мог вспомнить как оказался в этой феерической заднице. Вечером все шло хорошо - он накидывался дешевым пойлом, прикончил пачку сигарет и кажется принялся за вторую, попытался неудачно завязать драку и отправиться к Линде… Да последнее, что он помнил это густой, душный воздух вечернего Бирме, переулок не далеко от трактира, хлюпающие шаги за спиной. Он был слишком пьян, чтобы среагировать вовремя, но отчаянная попытка развернуться, все же была. Он успел перехватить лук, чтобы ударить наотмашь, но незнакомец оказался проворнее, захват был мощным, но армейские инстинкты сработали сами собой - Трикшот прижал подбородок к груди, блокируя доступ к горлу, не давая провести удушающий захват - тряпка, кажется была без хлороформа или любого другого усыпляющего вещества, что одновременно обнадеживало и пугало. Надеюсь ты просто мудацкий воришка, нарвавшийся не на того парня. Конечно хватка и сила его невидимого врага убивали эту утопическую идею, но альтернатива была слишком ужасна, чтобы Барни решился признать ее.
После долгих минут неуклюжей борьбы, Бартон казалось отвоевал нужные ему сантиметры, лук валялся в грязи, а он почти подобрался за захват и готов был уже нырнуть вниз, чтобы провести маневр, как услышал над ухом то, что раньше глушил стук крови в висках - механическое жужжание, словно какой-то исполинский механизм, по типу тех роботов погрузчиков, что он видел на военных базах. Рука в перчатке схватила его за голову и словно тряпичную куклу приложила об бетонную кладку амбара, за которым был еще проулок и одинокий огонек дома Линды, которая всегда рада видеть тебя, если у тебя есть десятка бесценных здесь американских, мать его, баксов. Странно о чем думают люди на краю пропасти..
Удар вспышкой боли ослепил Трикшота, он рухнул в грязь и успел еще увидеть подобные его собственным, тяжелые армейские ботинки, прежде чем провалиться в блаженную тьму… успел еще надеяться, что это конец его бесславной истории.

Когда зрение полностью вернулось он увидел картину, которой опасался больше всего в последние недели. Нужно было, мать твою, быть осторожнее, тупой урод! И хоть самобичевание уже ничего не изменит, но человек имеет это невероятное свойство, оказавшись глубоко в жопе, думать как можно было ее избежать.
Он оказался на каком-то складе или просто сарае, кругом были разбросаны деревянные ящики разной степени развороченности, но были и относительно стройные ряды контейнеров. Он был привязан к стулу посреди лужицы желтого света от старой лампочки накаливания. Когда он поднял голову, яркий свет болью отозвался в пробитой голове. Засохшая корка грязи и крови от раны треснули на лице и шее, словно напоминая что… Бионическая, мать его, рука. Вот же срань! Это гребаный Зимний Солдат!  А тебе Бернард, мать его, Бартон - гребаная крышка!
Адреналин мощными волнами прокатился по всему телу, откидывая боль в голове и конечностях куда-то за грань. Разум прояснился и Трикшот начал медленно дюйм за дюймом исследовать пространство в поисках выхода, но увидел только фигуру в тени. Он пошевелился и вышел в лужицу света, равнодушный и холодный. И Барни Бартона пробил озноб.

Отредактировано Bernard Barton (01-10-2017 22:52)