Она, кажется, слишком долго была в состоянии всепрощающей, любящей и доброй богини Дану, которая готова была пойти на любой компромисс. Моргана не изменилась сильно, получив магию назад, но пересмотрела некоторые моменты своей жизни и своего поведения за прошедший год. Она больше не скрывалась, не пряталась. Ведьма и сейчас находилась в Нью-Йорке, просто наблюдая за тем, что происходит, оценивая ситуацию, внимательно присматриваясь к новым лицам, появившимся на арене, в борьбе за мировое господство. Как бы они ни думали, чтобы ни говорили – всем им нужна власть. И она не исключение.

О ней она узнала случайно. Просто подслушала, подсмотрела, слегка выведала. Пташки приносят на своих хвостиках информацию обо всем, что происходит, в том числе и о тех, кто ее ищет. Моргана улыбается такому стечению обстоятельств, ведьма с любопытством смотрит на юную мутантку, которой еще не коснулась рука магии. Лора чиста, даже если ей кажется, что она испачкана в крови, это неправда. Ле Фей видит в этом юном создании такую чистоту и невинность, что почти отказывается от идеи наказать Кинни за то, что та вдруг решила действовать самостоятельно. Никто не может безнаказанно желать разобраться с Морганой. Кто-то умирает, кто-то сходит с ума, а к кому-то она приходит лично.
Ее каблуки стучат по полу, едва приглушенные старым покрытием, девушка проходит в середину бара, устраиваясь рядом с той, кто в данный момент разрывается между желанием плакать или убивать. Моргана едва заметно улыбается, хотя это больше похоже на змеиную ухмылку. Бармен обращает на нее свой несколько осоловелый взгляд, а Ле Фей произносит хриплым голосом:

- Бурбон со льдом, - тот кивает, что, дескать, заказ принят. И тут же наливает в пузатый, не слишком хорошо очищенный стакан янтарную жидкость. Лора ее не замечает, а Моргана изучает ее профиль, открыто, не таясь. Красивая, однозначно, красивая. И злая. Она была бы прекрасным носителем Зависти или Алчности. Моргана делает глоток.
- Привет, - ведьма чуть улыбается, ловит на себе взгляд, и в ее глазах появляются пурпурные искры. – Мне, кажется, что ты меня искала, - улыбка превращается в оскал, хищный. Она, как зверь, почуяла кровь, добычу, что капает из разорванной раны сознания Лоры. И этот запах дурманит, как хороший кокаин, заставляет возбужденно вздрагивать. И пока Икс не приходит в себя окончательно, Моргана позволяет себя невиданную дерзость – она врывается в сознание Лоры.

Большой дом. Красивый, в нем, скорее всего живет большая семья, хотя кто знает. Внутри все говорит о богатстве, достатке. Колониальный стиль, одновременно бросок, но вместе с тем и элегантен. В столовой с белыми стенами, по которым развешаны фотографии сидят трое. Семья. Мужчина улыбается, потягивая кофе, женщина рядом с ним разговаривает с дочерью. Лора. Счастливая, совсем не похожа на ту разбитую, запутавшуюся девочку, что сидит в баре, контролируя свое дыхание.
Эти воспоминания – ложь, они собраны Морганой из кусочков желаний, из статей в журналах, которые возможно, когда-то попадались на глаза Лоре. Сама Моргана – ее мать. Точнее та, кто мог бы быть ее матерью. Эта женщина открывает рот и проговаривает:
- Мы с твоим отцом хотели бы отпраздновать твой День Рождения у нас дома, ты, конечно, можешь выбрать любое место. Но нам так хотелось бы устроить настоящий праздник в стенах родного дома, ты ведь не откажешь своим старикам? – Она трепетно сжимает ладошку девушки. Ей вот-вот должно исполниться шестнадцать. На ней красивое белое платье, волосы мягкими локонами ложатся на точеные плечики, подчеркивая смуглый оттенок кожи.  Моргана смотрит на Лору с нежностью и любовью, убирая локон, что внезапно соскользнул по гладкой щечке, выбиваясь из прически.
- И мы обязательно позовем твоих братьев. Они как раз сейчас вернулась в Америку после долгих путешествий. Это будет прекрасный семейный вечер, дорогая. Не так ли, Джеймс? – Мужчина согласно кивает, отрываясь от газеты.

В этом реальном мире ни у кого нет сомнений, что эти две представляют из себя тех самых, кого называют нетрадиционной парой. Голова Лоры покоится на плече у юной брюнетки, что неспешно водит пальцами по полуобнаженному плечу своей спутницы, и изредка касается губами темной макушки. Никому невдомек, что сейчас она ломает юное создание, буквально ставит на колени разум и грубо насилует его своими изощренными играми. Моргана не знает пощады, а остальные забыли, какой она может злой, извращенной и, как бы это ни звучало банально, коварной.
Еще один глоток бурбона, обжигающего язык, почти до тошноты.
Еще один глубокий вдох.
Еще одно касание нежной кожи.
Моргана продолжает.

- Конечно, дядя будет, неужели ты думала, что мы про него забудем, милая? – Мать Лоры встает, эта женщина без определенного возраста, лицо постоянно меняется, его невозможно уловить, но для Лоры – это не сон, все та же реальность. Ее мать отсвечивает в белках пурпуром, под ее умелыми пальцами спорится любое дело. А отец вальяжен и спокоен.
Тяжелые деревянные двери с изящной резьбой по торцу резко распахиваются, громкий стук каблуков по мраморному полу, и тяжелый смех. Женщина, что ворвавшаяся в тихую обитель, скалится в звериной улыбке, едва ли не слюна капает с этих красивых губ. Она смотрит внимательно на Лору, и будто бы никто не замечает ее в этом идеалистическом мирке, Джеймс Хоулетт замер на месте, не донеся чашку до рта, женщина, что кажется матерью, стоит возле стола, и видно, как дрожат ее пальцы. Она поднимает взгляд на женщину, ее губы едва слышно произносят:
- Кимура, нет…
Не успевает договорить, да и к чему это, если нежная сталь касается бархатной кожи, от уха до уха, проводит тонкую, почти изящную красную линию, а тонкие ноздри трепещут, вдыхая аромат свежей, хлынувшей крови. Кимура отбрасывает Джеймса от стола, как тряпичную куклу, и забирается на стол, медленно опускаясь на одно колено.
- Привет, дорогая, ты забыла, кто твоя настоящая мать? – Ладонь наотмашь бьет по лицу Лору, буквально возвращая к сознанию в реальности.

- Тише, девочка, тише, - Моргана обнимает крепче девушку, буквально до синяков сжимая такое хрупкое на вид тело. Кинни хочет назад, в свою реальность, хочет выбраться из плена, но еще рано. Они еще не закончили. Ле Фей едва заметно ведет кончиками пальцев, усыпляя мутантку, и вновь касается губами ее макушки. Пока рано. Потерпи еще немного.

Лора вновь в той самой комнате, только теперь тут нет никого. Чистый пол, отсутствие крови, в воздухе отчетливо слышен аромат свежеиспеченного яблочного пирога с корицей. А из гостиной, той, что соединена с выходом к бассейну и задним двориком, слышится громкий смех людей, их разговоры. Но туда нельзя пройти, мерцающая стена, словно говорит: нет-нет, милая, тебе туда путь заказан. Словно из ниоткуда появляется еще одна девушка, она в желтом легком платье, ее каштановые локоны распущены по плечам, а на губах ласковая улыбка.
- Лора, здравствуй. Это я – Китти, помнишь меня? Приехал твой дядя. Виктор. Он так мил, так очарователен! – Из-за спины Китти появляется мужчина, он улыбается так же, как улыбалась Кимура. Его когти уже возле шеи Прайд, готовые разодрать ее в любое мгновение.