У них никогда не было близких отношений. Отец и сын никогда не играли вместе в бейсбол на заднем дворе дома, не купали собаку после осенней грязи, не украшали на Рождество крышу гирляндами. Отец у Тони был, жив-здоров и слава богу, но был ли он именно Отцом, вот так, с большой буквы? Примером для подражания, тем, на кого дети смотрят, открыв рот? Нет, никогда. Говарду вечно было не до него. Работа, чертов Щ.И.Т., все эти сутки напролет в лабораториях... Тони думал, что, если окончит университет в таком раннем возрасте, что, если докажет отцу, что он - не ребенок, папа повернется, впервые за долгое время искренне порадуется. Но, нет. кажется, юный Старк ошибался и здесь.
Восемнадцатилетие было для Тони не таким грандиозным праздником, право, закатить вечеринку сын миллиардера мог в любую секунду, да так, что район будет качаться на пьянящих басах самых крупных динамиков никогда не спящего Нью-Йорка! А потом самые именитые адвокаты будут отмывать его имя в таблоидах. Как бы не хотела Мария, Тони давно перестал быть ребенком. С тех самых пор, пожалуй, как спаял первую микросхему. С тех пор, как игрушки полюбил больше людей. С тех, как понял, что люди умеют и любят делать больно, так... Почему бы им не платить той же монетой?
Нет. Мама, мама была для него всегда самым святым человеком. А вот отец расстраивал, раз за разом проходясь грязными ботинками безразличия по душе подростка. Что за человек. Невозможный.
Восемнадцатилетие было не грандиозным праздником, но лишь очередной попыткой Марии объеденитьсемью хотя бы за показательным ужином. Отец, сын, два гения двух поколений. А потом уже Энтони сорвется, поцеловав мать в щеку, и уедет туда, где дым запрещенных сигарет, дешевой жвачки, алкогольные пары и светомузыка смешаются в одно целое, где красотки будут демонстрировать свои прелести, сверкая блестками и ароматическим маслом, которое будет покрывать их тело, и обязательно заливисто смеяться, оставляя на их одежде следы ярко-розовой помады. Масло... Оно не давало покоя сейчас. Клубничное. Персиковое, какое угодно, ему все равно, он молод и пьян. И у него сегодня праздник. Десятки прихлебаев, и один-единственный верный друг, в которого он вольет сегодня пару лишних рюмок. Что б не читал нотации о том, что им не положено такого делать!
- Милый, опоздаешь к ужину, - мама всегда улыбалась. Нежно, тепло, устало. Вроде бы и не работала давно, выглядело сногсшибательно, а такая уставшая. О, да, поживи с Говардом, постой между Старка - не так сгоришь еще, она держалась, держалась молодцом.
- Не опоздаю, - отмахнулся Тони, перелистывая папку с каким-то чудом утащенным у отца отчетом из Щ.И.Т. с разработками в области ядерных технологий.
- Я прошу, - она встала в дверном проеме. Вся светлая, словно светилась изнутри. белокурые волосы в элегантном пучке, кремовое платье легкой шерсти с ремешком. Всегда такая правильная, всегда такая... сдержанная. - Соберись уже, причешись хотя бы. Это твой праздник.
- Именно, - он откинул страницу, демонстративно бросил на пол, приговаривая "Бред, бред, тоже бред..." - О, а тут и вовсе... ошибка. Интересно, кто-нибудь заметил? - Пробубнил Тони, хмурясь и поднимая глаза на все еще стоявшую в  дверях мать, - Ма. Честно. Я спущусь вовремя. Обещаю. О, и... Не говори отцу. Он ненавидит, когда я таскаю документы из его кабинета, но его специалисты полные кретины, допустить ошибку в таких расчетах - это просто бред. Будто специально все испортили, она же протянулась, вот, смотри...
А она кивала. Добро, понимающе, профессионально. По привычке, скорее всего. Юноша это понимал. Мама всегда поддерживала. Всегда была рядом и смотрела добро, почти никогда не ругалась или спорила, подставляла плечо, оба плеча, за себя и за папашу.
В прочем, ей это было не нужно, ну конечно же, она была прекрасной помощницей и совершенно никудышным физиком, стоило ли в этом сомневаться. А он зачем-то это все показывал, хотя, стоило бы ткнуть носом в это самого Говарда. Если тот соизволит явится на ужин, а не пропустит все, как всегда. Наверное, Тони даже не станет удивляться такому исходу событий. Просто уедет дальше. К красоткам в персиковом масле и блестках в огнях светомузыки.

Прошло полчаса. Он спустился, сверкающий и довольный. Восемнадцатилетие. Это о многом может сказать, когда за плечами уже звание вундеркинда и самого юного студента университета. Спускался по лестнице легко, улыбался старому дворецкому, который жестом велел поправить галстук. Спускался вприпрыжку по ступенькам, показывал пижонство, подмигнул жене того самого дворецкого, чем заставил старушку рассмеяться и вцепиться в локоть Эдвина своими тонкими узловатыми пальцами.
Семья была в сборе, но мать стояла одна. Улыбалась, украдкой посматривая на часы и ожидая прихода супруга.
А отца так и не было.
- Он не пришел, - показательно улыбаясь, Тони сел за стол, - Что ж, тогда хрен ему с маслом, а не мой праздничный торт.
- Тони! - шикнула мама.
- Я так сказал. Пусть не рассказывает про пробки или дорожные работы, надоел. Раз в год на полчаса мог бы и приехать домой вовремя. Так что хрен ему с маслом, а не мой праздничный торт.
Как уже было сказано: у них никогда не было близких отношений. Отец и сын никогда не проводили праздники вместе. Один слишком сильно этого хотел, а второй слишком сильно был занят.

Нет, конечно. Разве что-то может быть важнее для Говарда, чем его работа в лаборатории? Дурацкая не правильная работа, он вообще ее проверяет хоть иногда, раз даже Тони смог найти ошибки в расчетах? С другой стороны, почему "даже"? Уровень его интеллекта уже был на уровне отца, а учитывая то, что один из них рано или поздно уйдет в прошлое, ставки делать следовало бы на более юный разум. Но, конечно, лаборатория всегда важнее сына, даже при тех ошибках и даже при учете того, что сегодняшний семейный праздничный ужин был оговорен сильно заранее. Пара часов. Пара часов, постучали бокалами, поковыряли торт в тарелках, обменялись любезностями, выслушали пару историй от Эдвина, которые непременно начинались бы со слов "Когда Энтони был совсем маленьким..."  и все, разошлись. Мать - к себе, отец - в лабораторию назад, Тони - развлекаться. Это его день, персональный, имеет полнейшее право позволить себе это все.
Но нет, нет, конечно, Говард не пришел. Часы пробили вечер, все устало переглянулись, держа на лицах маски из спокойных улыбок, ну, чтобы не так обидно было имениннику, вероятно. Мария сдержанно и разочарованно выдохнула, а Тони и вовсе откинулся на спинку стула, демонстративно открывая шампанское. Дворецкий хотел было остановить юного мистера Старка, но по жесту руки самого Тони остановился, понимая, что вмешиваться со своими услугами или наставлениями будет чревато. Настроение летело куда-то в пропасть, вслед за хвостиком белого кролика из сказки, и сам Тони был готов сейчас оказаться на месте Алисы и выпить какую-нибудь дрянь, лишь бы гусеницы заговорили, а коты заулыбались. А потом встретить хорошенькую красную королеву и потерять на ночь голову.
Он плеснул себе шампанского в бокал в тот момент, когда позвонил телефон. Даже дергаться не стал, подумаешь. Или очередные поздравления, или кто-то будет спрашивать Марию, сугубо рабочие вопросы, ее эти фонды, финансирование, студенты. Скучная ерунда. Однако, кто-то же в этом мире должен был этим заниматься, каждому свое, кесарю - кесарево. к тому же, матери это нравилось. Она вообще была доброй и понимающей женщиной. Даже сейчас сохраняла спокойствие, понимая, что праздник летит коту под хвост.
Джарвис зашел в столовую с растерянным видом, не попросил миссис Старк выйти и поговорить, не передал ей ничего от очередного жирного засаленного кретина по поводу очередной жирной и засаленной темы, которую "сильно постарается пробить в сенате, но вы же понимаете, как это бывает сложно..." Бюрократы. И раз Мария сидит на месте, вращая в пальчиках ножку бокала с шампанским и рассматривая цепочки пузырьков, поднимающиеся со дна, значит дело не в ней.
- Мистер Старк в больнице, - говорит Эдвин, сцепляя пальцы в замок напротив своего старческого пузика и во все глаза глядя на Старков.
- Как? - Давится воздухом Мария, поднимаясь с места и чуть не роняя бокал на пол, - Что случилось? В какой? Как он?
- Адрес я записал, миссис Старк, но в каком состоянии и что произошло, к сожалению, они не говорят, - Джарвис протянул женщине лист бумаги с адресом, - Могу лишь предположить, мэм, что все не так критично, голос у врача был довольно спокойный. Но, это всего лишь мое мнение.
- Благодарю, мистер Джарвис, - кивнула она, сжимая в пальцах листик и переводя взгляд на сына, - Не обижайся, сынок, но мне нужно ехать. Как видишь, он не забыл и не опаздывает, он в больнице... - Мария грустно улыбается, качая головой, словно извиняясь за отца перед ребенком.
- Не говори ерунду, мам, - Тони ставит бутылку шампанского на стол, поднимаясь на ноги, - я еду с тобой. Эй. Эй. Это мой праздник, скажем так, во мне взыграло желание побыть всей семьей хоть раз в полгода, негоже у именинника желания отнимать. Мистер Джарвис, будьте добры, заверните нам этот торт, ну, хоть пару кусков, - он старался поддержать маму. Конечно, приехать, посмотреть, как и что с отцом - это был скорее долг ребенка, а не искреннее желание. Тем более - не в том возрасте, когда хочется отрыва, а не посиделок с тортом в стерильной палате. Да. Не так он представлял себе сегодняшний вечер. Кролик выпрыгнул из норы, сделав в той большую кучу, оказался вовсе не волшебным, сломав все иллюзии на корню.

До больницы они добрались быстро. А иметь такой статус и такую фамилию при таких финансах всегда семье было на руку, любые палаты. Любой персонал, все расшаркивались,  все пытались проводить, чуть ли не под ручку. Тони брыкался, требовал сказать, что с Говардом, показать его палату и дать все анализы посмотреть. Плевать, что в медицине он плох, очень плох, но характер был еще хуже, чем его знания в этой области.
Проводили их довольно быстро, заверив, что ничего страшного не произошло, оперативное вмешательство не потребовалось, пара переломов, ожог и сотрясение, в течении месяца полностью встанет на ноги, возможно - даже раньше. Этого хватало, но тут же в голове сложилось два и два, сотрясение и перелом могли были быть получены в результате падения, ожог... Взрыв?
- Ну и что ты взорвал сегодня, вместо того, что б пить со мной за день рождения? - Тони хмыкнул, беззлобно, заходя в палату и смотря на Говарда. Беззлобно получилось с натяжкой, ноты обиды скрывать не удавалось, да он и не старался, - Джарвис завязал тебе торт, могу попросить медсестричку организовать капельницу с кремом или что там сейчас делают? Клизму?
Он прошелся по палате, неторопливо, пока мама кинулась к мужу, выставив руки вперед. Погладила по голове, тут же расцеловала, чуть не захлебываясь слезами, отчитывая его в очередной раз, что был не осторожен, что она волновалась, задавая миллион вопросов в секунду, как, что, кто, зачем, а куда потом, а что всем будет...
Сам Тони лишь шумно подвинул себе гостевой стул и сел в метре от койки отца, плюхая коробку с тортом на тумбочку. Страшно было, да, а отцу наверняка больно. Но поделом что ли. Мог бы вообще перепоручить помощникам это все, а не ехать.

- А я как раз собирался вставать и ехать домой, чтобы успеть к праздничному торту.
- О, прости, испортили всю затею, - тихо цыкнул Тони, закатив глаза. Конечно, давай, папа, извиняйся теперь, рассказывай, что ты тут на минуточку прилег, а повязка - чистый элемент антуража. Нет-нет, шоу. Конечно. Заехал в больницу, чтобы прихватить пару озорных медсестричек для пластикового торта сыну к празднику, как раз устроить шоу. А заодно и пару реанимационных комплектов для Эдвина и мамы, которые это шоу увидят, ну и, конечно же, пару разработок не то привезти, не то увезти... Все только на минутку, вес только по делу, буквально одна нога тут, другая там. Только вот "там" не вышло, "там" приехало сюда быстрее, потому что, как же так, в лаборатории взрыв.
Нет, Тони отца любил. Сомневался в ответном чувстве, все время пытался доказать, что он уже не ребенок, пытался вызвать реакцию на себя, как-то обратить внимание Говарда в свою сторону. Ему нужен был отец, нужен, как опора, чтобы рассмотреть эту жизнь, правильные ее стороны, не правильные, чтобы понять, что нужно дальше делать, куда бежать, чтобы не стать конченным подонком? Ему нужен был отец и в пять лет, и в тринадцать, и в восемнадцать. Но в тоже самое время он не хотел быть тут и видеть Старка-старшего от слова "совсем". И так идея была не лучшая, вот эта, с семейным ужином. Так еще и прерванная на самом интересном месте, как говорится.
Отец продолжает пытаться шутить, мать продолжает капать на его больничные шмотки растекающейся тушью, идеально все, даже кусок торта в нарочно помятом пакете. Ну вот такие вот руки-крюки, с микросхемами возиться он привык, с мелкой механикой, а торт - это слишком тонкая материя для Старка-младшего. Прости, папа, поотскребаешь крем от пластика, приехал бы домой сам - ел бы с фарфора. А так, увы и ах.
- А тебе нельзя шампанского. Проштрафился, - Тони складывает руки на спинку стула перед собой, укладывает сверху подбородок на локти и говорит, дергая головой и глядя на отца, - В больнице не положено, а дома все выветрилось. Не дождалось. Начало испаряться в шесть ноль-ноль. Так что не вали на Джарвиса, он и так уговаривал взять с собой кусок торта, хотя и это нельзя проносить в больницу.
Отец начинает говорить, но смотреть на него не хочется, эмоции за горло хватают, душат, душат. Обида, разочарование, первый раз за последние годы они хотели отметить как положено, так нет же. Нет!
Тони рывком поднялся со стула, чуть не опрокинув его, в пару шагов пересек палату и выглянул в окно. На улице уже почти было темно, серость переползала в черноту, не оставляя дню выхода и сменяя его на ночь.
- Вышло, - хмыкнула Старк, мотнув головой, - Вышло. А что вышло, пап? - Он повернулся и взглянул на родителей. Мария предпочла помолчать, вмешиваться в подобный разговор было бы лишним, мужчины сами все смогу выяснить и понять, сами разберутся между собой, лишь бы их никто не побеспокоил в этот момент, - Каждый раз выходит! Не одно, так другое. Самому не надоело, а? Неужели нельзя было... - он запнулся, подбирая слова, чтобы не ввернуть пару-тройку крепких выражений на эмоциях. мама не любила, когда при ней ругались матом. А маму Тони любил. Она всегда была нежным ангелом-хранителем их адского месива из эмоций и характеров, - Неужели нельзя было дома разобраться со всеми расчетами? Из-за пары ошибок в формуле ехать и перепроверять результаты работы? Как-то это не рационально, не находишь? У тебя хренов штаб...
- Тони! - Мария округлила глаза, призывая сына не выражаться.
- ... Я говорю, что у тебя полный штаб помощников, лаборантов, технологов, инженеров, разносчиков бумажек и пиццы, и никто не мог по телефону принять указания?
Тони не знал, из-за какого проекта отец сорвался и уехал, на самом деле, могло пойти не так все, что угодно, на самом деле он просто говорил наугад. Наугад и что бы показать Говарду, что тоже кое в чем разбирается и может найти неправильный элемент в логике подсчетов. Найти ту точку, откуда все посыпалось. Ведь может и из-за этого отец попал не на чаепитие с шампанским, а на койку, в корсет и в соленый запах больничных стен.
А может оно и к лучшему. Будет уроком на потом. Еще одним за долгие годы жизни Старка-старшего. Уроком, что нельзя быть таким эгоистом, таким, которым Тони обещает себе никогда не стать в будущем.