- Пойдете на вечеринку? - прозвучал голос рядом, и Говард оторвался от чертежа, поднимая голову.
- Вечеринка? - переспросил он, да мысленно присвистнул, слишком уж аллегорично представляя подобное мероприятие под эгидой ГИДРы. Однако это было интересно и любопытно, и Говард решил, что подобное мероприятие он точно не пропустит! Даже хотя бы ради того, чтобы поглядеть, во что все это выльется в итоге!
С "праздничной одеждой" Говард даже заморачиваться не стал, выбрал себе приличный темно-синий костюм, белую рубашку и решил, что так сойдет. В конце концов, официальный прием с вечеринкой должны были быть в мэрии, а тут у них - почти что свои.
Интересно, придут с нарукавничками со свастикой? А со значками с ГИДРой?
Разумеется, вслух он о таком не скажет, но кривая ухмылка пробежала по губам, пока он ехал в такси по указанному адресу. Нет, там вроде как и всех ждали, но наверняка никто не ждет его. А зря! Говард был намерен ни в чем себе не отказывать! В конце концов, разве ему есть, что терять? А вот ГИДРе - есть: важные проекты уже завязаны на нем, и без его не самой скромной персоны они мигом застопарятся. Поэтому собственную нужность Говард все-таки подтвердил и показал - и даже больше, чем тогда, в Париже, когда они только "подписывали контракт".
Говард расплачивается с таксистом и идет к горящему огнями особняку. Его явно быстро находят по базе данных и пропускают внутрь, где он сразу же берет с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и залпом его выпивает, оглядываясь по сторонам. Да, все верно: фуршет в одном зале, музыка - в другом, кругом разговоры и светское общение... скука! Где то самое веселье? И Говард берет еще один бокал.
- И вот тогда я придумал... - вещал слишком уж знакомый голос, что Говард просто не смог пройти мимо.
- Серьезно, Мик? Ты придумал? - он притормозил возле небольшой группы лиц, самым наглейшим образом влезая в разговор. - Ах, да, ты и правда придумал, как одним идиотским решением похоронить и проект, и лабораторию с теми, кто там работает. Но, кажется, я прервал твой блестательный рассказ о подобном фиаско... нет, ты продолжай-продолжай, - Говард елейно улыбается, но прямо таки приятно говорить и делать гадости. Особенно такой сволочи, как Мик Палмер. Просто бальзам на душу и на другие части тела видеть, как он переливается всеми цветами радуги, как шумно дышит и с какой злостью сейчас смотрит.
- А вы...? - задает вопрос кто-то, и Говард, который свистнул очередной бокал с шампанским с подноса, широко улыбается.
- А я гений, - ведь правду говорить легко и приятно, и дальше он уже целует руку какой-то девице. - Меня зовут Говард, - девица, в принципе, ничего, да и платье на ней - откровенное, не оставляющее место для фантазии, но зато точно и четко дающее понять, что же ждет его, когда в каком-нибудь кабинете или библиотеке он это платье с девицы все-таки снимет. Почему бы и нет? У них же тут праздник, вечеринка, и можно себе позволить наконец повеселиться!
Кто бы сомневался, что "подышать воздухом" они пойдут вместе! Говард распахивает балконную дверь, пропуская даму вперед, а потом выходит следом, уже отставляя бокал куда-то на подоконник, привлекая девицу к себе и целуя в губы. Он уже прилично выпил, но на нем это не сказывается. Девица смеется и отвечает на его поцелуй, прижимаясь к нему.
Кажется, она все-таки чья-то молодая жена... какой-то важной шишки, которая для ГИДРы уже многое сделала. А, впрочем, не все ли равно?
Еще один поцелуй, и Говард дает волю рукам, одновременно с этим слыша неподалеку какие-то звуки и понимая, что на балкончике-то они - не одни...! Он медленно замирает, чувствуя, как девица также настороженно притихла в его объятиях, а затем медленно поворачивает голову в сторону, встречаясь взглядом с какой-то блондинкой.

Честно говоря, судя по уж слишком прилизанному здесь обществу, Говард как-то не рассчитывал, что балкон, кабинет, библиотека и другие сопутствующие комнаты будут заняты. Как бы все "не по этой части". Благо, что подходящий вариант нашелся быстро - ему даже не пришлось тратить никаких усилий, чтобы завлечь чью-то молодую жену на тот самый пресловутый балкон. Конечно, мадам, если о таком узнает, если прознает "коронованный" муж, будет в ярости, но что поделать: кто не рискует - тот не пьет шампанское! А шампанским он уже накачался так прилично...
Вот только на балконе они явно не одни, и кто-то из тени обнаруживает свое присутствие. Девушка тут же дернулась и испуганно замерла: явно же опасается, что это ее муж или кто-то из знакомых, кто наверняка доложит о потенциальном адюльтере уважаемому рогоносцу. Говард не испугался, а, скорее, разочаровался: кажется, сейчас его подружка сбежит, и вечер снова станет мучительно приличным и скучным. Нарушитель спокойствия выходит на свет... вернее, нарушительница, и Говард окидывает внимательным взглядом блондинку, которая явно успела набраться. Почти как он. Но только отчего-то она в этом балкона в одиночестве, хотя про комнаты где-то наверху уже в курсе.
- Таблички "занято" или "не беспокоить" я на двери не заметил, - парирует Говард, нехотя разжимая объятия, из которых так спешит упорхнуть его подружка на этот вечер. Мысленный тяжкий вздох, пока он наблюдает, как девица поправляет платье, прическу, пытается понять, все ли в порядке с макияжем. Впору закатить глаза, да отпустить пугливую птаху на свободу к своему индюку-мужу, который ее, правда, вряд ли хватился: слишком уж интересный у него там разговор был, где он солировал и всячески показывал, насколько он крутой босс. Если бы! Под мадам ходил же! Впрочем, все те, кто здесь собрался, так или иначе были этим связаны и привязаны, и Говард не был исключением.
А блондинка и правда успела распробовать шампанское и вела себя так, что мадам бы наверняка закатила глаза. Впрочем, она бы уже сделала это от поведения Говарда. Сам же Говард на блондинку взирал с интересом: как она тут пыталась всех строить, явно привычная командовать. Интересно, это - пьяная бравада или сама и правда в ГИДРе не последняя фигура? Во всяком случае, с ней Говард еще не сталкивался - он бы ее точно запомнил.
- Я вас смутил одним взглядом? Однако, - кривая усмешка трогает его губы, а от следующей фразы его неудавшаяся партнерша испаряется с балкона. Впрочем, насильно ее он удерживать не собирался: уже было понятно, что от малейшего шороха в коридоре она из-под него и выскочит стыдливо. Так что нет - не вариант.
А жаль...
Говард роется в карманах пиджака, доставая пачку сигарет и закуривая. Он шумно выдыхает, стараясь успокоиться и "перестроиться", а то как-то он рассчитывал на несколько иной досуг на балконе, а вовсе не на разговоры.
- У меня встречное предложение: за Мартини вам сходит кто-нибудь другой, а вы снимете с себя платье и сделаете все так, чтобы мой вечер снова стал также хорош, а, быть может, даже лучше. Как вам такая идея? - самая наглая улыбка мелькает на его губах. Уж точно Говард не собирался здесь бегать ни за какими напитками - еще чего не хватало! Тут блондинка явно не на того напала с таким своим предложением или приказом.
Интересно, кто же ты? Может потом, на досуге, взломать архивы ГИДРы и почитать на ночь твое досье? Наверняка там есть что-то занятное...
Говард по-прежнему улыбается, курит и вполне светски себя ведет. Когда молчит. Или когда не смотрит столь откровенным взглядом. Ни дать, ни взять - джентльмен и весь прочий набор, который входит в это понятие.
- Так на чем мы остановились? Ах, да, на приятном вечере...

Отредактировано Howard Stark (22-10-2017 19:13)

Ладно, вечер уже был чуточку подпорчен: птичка упорхнула, но особого сожаления не было. Все-таки не тянула она на решительную девицу и все это скорее воспринимала, как игра. Но игрой это было лишь отчасти, и Говард собирался тут доиграть до конца, на что девица явно не рассчитывала. Зато вместо нее нашлась другая, которая привыкла командовать и повелевать, которая нагло на него пялилась, и Говард не отказал в удовольствии посмотреть на нее в ответ почти также. Польстило ей это? Задело? Возможно, что всего понемногу. Да и выпила она уже прилично - почти что, как и он.
- А чего медлить-то? Или мне музыку включить, чтобы вы разделись под нее? - Говард усмехается и качает головой, прикуривая сигарету. - Нахал? Скорее я не люблю упускать своего, - про сигарету он не отвечает, прекрасно понимая, что ей его ответ и не нужен. Так, вопрос задан ради красного словца, ибо свое она все равно возьмет. Собственно, блондинка именно это и демонстрирует, когда подходит к нему и берет его сигарету, шумно затягиваясь.
Любительница игр ждала тут свою жертву?
Говард не двигается, наблюдая, как она курит, как касается пальцами ворота его пиджака, проводя по нему, подстегивая его действовать дальше. Ей интересно и любопытно? Не без этого. Впрочем, как и ему, но и не только любопытно.
- Разумеется, я тоже разденусь, - усмехается он, поглядывая на ее ручку. - Могу начать прямо сейчас вместе с вами. Правда, кажется, мне снимать больше, но, уверен, что вы не успеете замерзнуть, - их снова прерывают, но на этот раз это всего лишь официант с подносом. Как раз вовремя: им явно не помешает еще немного выпить, и блондинка уже озвучивает его мысль. И правда: почему бы не оставить поднос целиком? Чтобы еще сто раз к ним сюда не бегать, да не застать что-то, что может травмировать неокрепшую психику обслуживающего персонала?
Однако кто же ты? И представляться не спешит...
Говард стоит с самым невозмутимым лицом, но все ее манипуляции четко чувствует: как она обнимает его за плечи, как придвигается почти вплотную, как опаляет кожу своим дыханием, как намеренно переходит на шепот. Да, это - сексуально, это - будоражит фантазию, и это - игра. Он тоже умеет играть в такие игры. Откуда? Непонятно, но умеет, да.
- Я всегда оказываюсь прав, - самодовольно заявляет Говард, а она уже ускользает от него, играясь с ним, бросая лукавый взгляд и отходя обратно к перилам балкона. Он наблюдает за ней, видит, как она берет еще один бокал с подноса, который им так любезно оставили, и прикуривает новую сигарету. Его вечер все еще не закончился и обещает быть интересным.
- Мистер Х? Вы так теперь будете меня называть? - он медленно идет к ней, также подхватывая бокал и подходя к ней, замирая позади нее, скользнув взглядом по обнаженной спине в вырезе платья. - Я люблю женщин, а не только чужих жен. Оковы брака - это не мое препятствие, - он шумно затягивается сигаретой, а потом подходит к ней, чокаясь своим бокалом с ее. - За знакомство, - несколько глотков, и он отставляет бокал на перила, уверенно положив освободившуюся руку ей на талию. - Меня зовут Говард, - имя до сих пор не режет слух - в отличие от фамилии. Хотя для него и то, и другое было все-таки чужим. - А как не вас называть? Мадам Мартини? Мисс Колкость? Мисс Соблазн? - Говард почти касается губами мочки ее уха, когда произносит эти прозвища, а рука все также лежит на ее талии, но не спешит ни привлекать к нему, но и не отпускает.
Занятная игра...

Они оба играют в игру, где правила - условны и размыты, где каждый шаг - это провокация, это ход в сторону, а не напрямую, чтобы вынудить другую сторону предпринимать уже новые действия. Говард подходит к ней со своим бокалом и уверенно кладет руку на талию, ожидая дальнейшей реакции. Она замирает, не спеша ни приближаться, ни отстраняться - она выжидает, что же будет дальше. По губам скользит ухмылка, когда он чокается с ней бокалом и делает глоток. Рука все также покоится на ее талии, ощущая, какая тонкая ткань у этого ее платья - почти невесомая и едва ощутимая. Это провоцирует, заводит, интригует, и взгляд скользнул по вырезу на ее спине - неплохое такое платье, да.
- А вас интересуют мои любовницы? - касание щекой к щеке, и она потирается об него, как кошка. Вот только у этой кошечки еще и коготки наверняка есть. - Полагаете, вас так стоит называть? Ну, вы пока еще ничего не сказали такого, чтобы меня уколоть. Я могу вам дать еще одну попытку, если хотите, - губы едва ощутимо касаются шеи, скользят чуть ниже, и Говард все-таки сдерживается, чтобы не притиснуть ее к себе. Пока не время - пока что стоит растянуть эту игру-прелюдию.
Говард смотрит на нее, как она допивает шампанское, как нарочито медленно подходит к нему, снова сокращая между ними появившееся расстояние, но не делая последнего шага. Нет - иначе это было бы слишком просто!
- Вы уже хотите меня раздеть? Аппетит приходит во время еды? - ее руки касаются его плеч, но она все еще слишком от него далека - слишком. Пожалуй, она даже на этом почти настаивает, снова подталкивая его к дальнейшим шагам, а еще попутно пытаясь выяснить, кто же он. Говард прячет усмешку в ответ на последние вопросы: это было ожидаемо, да. Но кто сказал, что будет все так просто и легко? У них же тут - своя игра без правил! - Я бы скорее удивился, если бы вы меня видели раньше, - в эти слова он вкладывает свой особый смысл, понятный лишь ему одному. - Я здесь с хозяйской стороны, если вас это так интересует, - следующим движением Говард уже притиснул блондинку к себе вплотную. Снова ухмылка касается его губ, когда он проводит пальцами по ее обнаженной спине, заставляя выгнуться к нему навстречу, поймав губами ее губы, целуя осторожно, едва ощутимо, не переходя границ, который очень хочется перейти.
Говард отстраняется уже сам, делая шаг назад, заново окидывая ее взглядом, облизывая губы, как довольный кот после мисочки сметаны. Но "сметанку" он не получил - пока еще не получил!
- Все еще желаете меня раздеть? - Говард стягивает с плеч пиджак, кидая его куда-то на стол, на котором стоит поднос с напитками. Он медленно расстегивает пуговицы своей рубашки, чувствуя ее взгляд. - Жалеете, что нет музыки? Ну, ничего, -  Говард ловит ее руки, положив их к себе на торс, ощущая такие приятные прикосновения и внимательно наблюдая за ее реакцией. Его рука уже задирает подол платья, скользя по точеной ножке вверх, касаясь бархатистой кожи. Это движение - слишком развратное, а прикосновение - властное и уверенное. - Мне кажется, что без платья вам будет определенно лучше, - это можно было бы счесть даже за комплимент, если бы не взгляд, которым он сопровождался, если бы не тембр голоса, которым был произнесен. И, в принципе, она может не представляться: зачем им сейчас такие детали? Есть же вещи намного интереснее и приятнее, и не стоит от них так непозволительно отвлекаться!

Игра определенно стоит свеч, и Говард здесь скорее выступает в роли ведущего. Блондинка для себя явно решает: а стоит ли? Она делает авансы и намеки, надеясь, что он их истолкует верно, подтолкнет уже ее к действиям. Так тонко, томно, с толикой пикантности, которую привносит место, где они оказались, а, главное, повод и окружение! Если сейчас сюда выйдет мадам, то она будет удивлена и вряд ли приятно. Впрочем, ее Говард не видел, а мнение остальных ему плевать.
Он обнимает ее, прижимает к себе и целует, но этот поцелуй - лишь начало. Он едва ощутимый, скорее узнавающий, немного завлекательный и не длится так уж и долго. Говард облизывает губы, делая шаг назад, будто оценивая свою добычу на этот вечер. Он задает ей вопросы, но она молчит. Впрочем, разговаривать им и не требовалось: он прекрасно видит ее реакцию, наблюдает, как глаза загораются искорками, как дыхание становится более тяжелым, а атмосфера между ними - еще более тягучей.
Говард снимает с себя пиджак, а затем расстегивает пуговицы рубашки, пока что не спеша ее стаскивать со своих плеч. Они все еще играют, хотя ставки в их игре уже повышаются. Он становится вплотную к ней, положив ее руки на свой торс, а его рука уже задирает подол ее платья, скользя наверх, медленно, но неотвратимо. Это чувственно, как и ее прикосновения.
- Везет? Да не сказал бы, - криво усмехается Говард, провожая взглядом нож, но тут же теряя к нему интерес, когда блондинка выгибается в его руках так, что он едва успевает ее поддержать. Еще бокал с шампанским, и игристый напиток растекается по его телу, а она его целует. Ее поцелуй - совсем иной: страстный, напористый, и Говард впускает ее язык в свои рот, сминая рукой ее аппетитную попу, касаясь тонкого кружева белья.
- Угадала: я сниму с тебя платье здесь и сейчас, - он переходит на "ты", а следующим движением смахивает со стола поднос с бокалами, что звон стоит на весь балкон от того, как они разбиваются о каменные плиты пола. Говарду все равно - он уже ослабил свой контроль, наплевал на правила и приличия, да и выпить успел неплохо так. Неужели он не заслужил праздник и немного личного удовольствия?
Говард подцепляет подол платья обеими руками, резко потянув его наверх, сдергивая его с девичьего тела, чтобы через мгновение склониться к ее груди, начиная ее целовать. Он ненавязчиво подталкивает ее сделать пару шагов назад, чтобы усесться на стол, а затем улечься на него, давая ему полный доступ к себе. Его поцелуи - жадные, немного грубые, он чуть прикусывает ее твердые от возбуждения соски, заставляя выгнуться к нему навстречу. Рубашка с его тела летит куда-то на пол - туда, где уже лежит ее платье. И ему все равно, кто сюда сейчас может войти, привлеченный звоном разбивающегося стекла бокалов. Пожалуй, это придает еще большую пикантность тому, что у них тут скоро будет дальше. И ведь будет же: теперь остановиться уже не получится - ни у него, ни у нее.
Ему по-прежнему не нужно ее имя, когда он с жадностью отвечает на ее поцелуй, сдергивая с нее белье, проникая в нее пальцами и срывая с губ стоны. Она сидит полностью обнаженная на столе, а на нем еще брюки, ремень которых он как-то пытается расстегнуть одной рукой, а второй продолжает ее ласкать и распалять, возбуждать этих обоих еще больше, доводя этой сладостной пыткой-прелюдией до исступления: и тогда удовольствие точно будет в разы слаще и острее!

Звон разбивающегося стекла и ее смех, когда Говард снова властно притягивает ее к себе. Ему уже мало этой прелюдии, этой игры, которая затянулась - ему нужно гораздо больше, и он спешит стянуть с нее явно мешающееся платье, чтобы склониться и начать ласкать ее грудь. Губы касаются отвердевшего от возбуждения соска, чуть прикусывая его, заставляя девушку выгнуться к нему навстречу. Освобожденный от бокалов столик сейчас - как раз то, что нужно, и Говард уже усаживает ее на него, а потом и укладывает, чтобы было удобнее ласкать и провоцировать. Пальцы сжимают грудь почти до боли, властно и так по-хозяйски, как будто эта девушка принадлежит ему. Белье на ней - тоже лишнее, и он его чуть ли не срывает, наблюдая, как она разводит ноги в стороны. Пальцы тут же оказываются в ней, заставляя ее дернуться и охнуть. Говард двигает ими неторопливо, ритмично, плавно, чувствуя, как она увлажняется от каждой такой ласки.
Желание уже невыносимое, а белье и брюки ему становится явно малы. Говард, продолжая ласкать пальцами девушку, второй рукой пытается как-то справиться с ремнем на штанах, когда блондинка подается к нему, вбирая в себя его пальцы еще глубже, на мгновение замирая от этого. Но и ей тоже уже мало, и ее пальцы касаются ремня, расстегивая его, а затем пуговицы и молнии. Она будто нарочно избегает касаться его тела, и от такого это раздевание становится более чувственным, будоражащим фантазию. Говард облизывает губы, чувствуя, как она ерзает, как заставляет его убрать пальцы, чтобы взять инициативу в своих руки. Он шумно выдыхает, а потом не сдерживает глухого стона, когда она касается его возбужденной плоти сначала пальцами, а потом губами и языком. Пальцы заползают в ее волосы, перебирая их, поглаживая по голове, побуждая и дальше делать ему так приятно. Но явно не в этот раз, и он снова шумно выдыхает, когда такие чувственные ласки заканчиваются.
Говард притягивает ее к себе, жадно целуя в губы, снова заставляя сесть на край стола и раздвигая ее ноги в стороны. Он направляет возбужденную плоть в нее, резким движением входя в нее целиком, срывая с ее губ протяжный томный стон. Он тяжело дышит, замирая в ней на короткое мгновение, где она такая влажная, горячая и узкая. Еще один поцелуй, и он почти выходит из нее, чтобы толкнуться в нее снова, сжать одной рукой бедро, привлекая теснее и плотнее к нему, заставляя обнять себя ногами за бедра. Вторая рука ложится на ее грудь, сжимает, задевая пальцем чувствительный твердый сосок. Еще один поцелуй, и он скользнул языком в ее рот, начиная двигаться, чувствуя, как она сжимает его в себе, как его плоть потирается о тугие стенки ее лона. Говард глухо рычит от возбуждения, начиная двигаться чуть быстрее. Определенно это будет хороший для него вечер!

Отредактировано Howard Stark (25-10-2017 14:10)

Желание затуманивает разум настолько, что все остальное на эти короткие мгновения не имеет значение. Говард тяжело дышит, целуя ее, лаская, уже мечтая оказаться наконец в ней. Одних поцелуев и таких приятных касаний становится невыносимо мало, и он спешно усаживает девушку на стол, а она широко разводит ноги для него. Еще мгновение, и Говард входит в нее полностью, шумно выдохнув, почти застонав, ощутив, как она тут же сжала его в себе. Она прикусывает его нижнюю губу, и он в ответ сильнее сминает ее аппетитную попу руками, теснее привлекая ее к себе, начиная двигаться в ней.
Тяжелое сбивчивое дыхание, жадные хаотичные поцелуи, и ее ноготки скользят по его спине, оставляя наверняка на ней отметины, "сетчатый макияж" от одной красивой блондинки - на память об этом вечере. Он сжимает ее грудь, задевает чувствительный сосок, касается губами ее шеи, продолжая двигаться, постепенно начиная наращивать темп своих толчков в ней. Она чуть ерзает на гладкой поверхности стола, подается к нему вперед, обнимает и ногами, и руками - им сейчас хорошо. Однако может быть еще лучше!
- Все очень аппетитно, - выдыхает он ей в губы и усмехается, толкаясь в нее, срывая с ее губ очередной стон. Говарду срочно нужно ее получить, и это желание затмевает все остальное. Его движения теряют свою плавность, становясь более резкими, частыми, хаотичными. Ее губы почти касаются его уха, горячее дыхание обжигает кожу, и он крепко стискивает руками ее бедра.
- Хочется побыть сверху? - он шумно выдыхает и приподнимает ее за бедра, насаживая на себя, делая пару шагов до большого плетеного кресла, которые обычно расставляют на террасах, накидывают на них пледы, чтобы было уютно посидеть на воздухе "с видом". Говард усаживается в кресло, и блондинка так ожидаемо оказывается сверху. Он тянется к не, но не за тем, чтобы поцеловать в губы, а затем, чтобы провокационно лизнуть языком твердую бусинку соска, чуть прикусить - едва ощутимо, но чувственно. Пальцы снова сминают ее бедра, чуть приподнимая, а потом снова опуская на него, заставляя ее заново прочувствовать на себе этот момент проникновения в нее.
Его поцелуи - жадные - ему явно мало. Пальцы ласкают ее грудь, спускаясь ниже по плоскому животу, касаясь ее клитора, надавливая, массируя, провоцируя двигаться на нем быстрее, подстегивая грядущее удовольствие. Кажется она расцарапала его плечи до крови, но Говарду - все равно. Это привносит в их секс еще больше остроты, хотя все и так слишком остро, ощущается на грани - как тонкие лезвия по коже. Быстрее, резче, почти до сладостной боли от предвкушения наслаждения - и все это сопровождается жадными поцелуями, глухими стонами и влажными звуками секса.

Говард оказывается в кресле, а блондинка сидит на нем. Разве не она хотела побыть сверху? В такой позе он наконец проникает глубоко в нее, заставляя ее сдавленно застонать и выгнуться на себе. Губы касаются ее груди, чуть прикусывая сосок, добавляя остроты в их секс, который и без того заставляет тело полыхать особым жаром. Она двигается на нем в каком-то рваном ритме, то ускоряясь, то наоборот замедляя движения, насаживаясь на его плоть не до конца, играя с ним, не давая ему проникнуть особенно глубоко в себя, чтобы заполнить ее всю целиком. И Говард включается в эту игру, в ответ заводя ее своими ласками, массируя клитор, надавив на него большим пальцем, что она ахнула и тут же склонилась к нему, чтобы заглушить очередной стон поцелуем.
- До свадьбы заживет, - хмыкает он, чувствуя, что спина и правда расцарапана до крови. Но такое ему даже нравится: такая страсть! Явно же, что девушка в постели - не бревно, что готова отдаваться и играть, что знает, какую черту надо перейти, наплевав на всякое общественное мнение и постулаты, чтобы им обоим стало еще приятнее. Она его целует, двигается быстрее, впускает его в себя до конца, и с губ Говарда срывается глухой стон, когда он помогает ей насаживаться на себя, чувствуя, как ее руки касаются его. Пальцы сплетаются, поцелуй, еще одно движение, когда она опускается на него со всего размаху, что он шумно дышит, позволяя ей поймать свои руки в плен, да завести их за голову. Не хватает только наручников. Или цепей с веревкой, и это... будоражит.
- Да, жаль, - Говард смотрит на нее, кивает головой, чувствуя, как ее твердые от возбуждения соски потираются об его тело при каждом движении, когда она так глубоко насаживается на его плоть, двигаясь уже быстрее, явно не собираясь останавливаться. Он подается бедрами ей навстречу, заполняя ее всю, отвечая на ее жадный поцелуй и впуская ее язык в свой рот. Их стоны звучат в унисон, и Говард чувствует, как внутри поднимается волна - предвестник удовольствия, и сдерживаться уже нет сил, да и не хочется.
Он резко высвобождает свои руки, тут же крепко сжав ее бедра. Наверняка потом у нее останутся синяки от его пальцев, но сейчас ему наплевать. Говард резко насаживает ее на себя, помогая ускорить темп, заставляя двигаться в этом безумном хаотичном ритме, чувствуя, как она сама шире раздвигает ноги, чтобы он с каждым разом проникал еще глубже в нее, задевая чувствительные точки. Кажется, она прокусила ему нижнюю губу до крови, но и это сейчас - мелочи. Намного важнее - то удовольствие, которое начинает ощущаться, которое вдруг разом подхватывает его, что Говард не сдерживает хриплого стона, жадно хватая ртом воздух между их поцелуями, двигаясь в ней скорее уже по инерции, с наслаждением кончая.
Мир перестает существовать, сузившись по размерам до этого кресла, на котором они сидят. Тяжелое горячее сбивчивое дыхание опаляет кожу, и синяки с царапинами наверняка чувствуются острее - такое сладко-болезненное послевкусие от их секса. Капелька пота стекает по ее телу, скользнув меж груди, а потом по плоскому животу, и Говард ловит эту каплю ладонь, проводя пальцами, поглаживая. Губы касаются ее виска едва ощутимо, а он все еще в ней, и это - приятно, выходить и уходить не хочется, да и она никуда явно не торопится.
- Восхитительно, - голос звучит хрипло после секса, и он облизывает губы, ощущая стальной привкус крови - все-таки, прокусила, и по губам уже скользит ухмылка.

Секс был хороший: горячий, жесткий, с каплями почти что садо-мазо, с остротой удовольствия от прелюдий и игр во время. Говарду понравилось, как она стонала и кричала - это заводило еще больше. Расцарапанные плечи и спина - это мелочи по сравнению с тем, какое наслаждение было получено в конце. Это наслаждение они приближают, как могут, и кровь почти что закипает в жилах, дыхания перестает хватать окончательно. Тело превращается в один сплошной оголенный нерв, где каждое прикосновение, поцелуй, движений заставляет испускать мириады импульсов в ответ.
Она целует его с жадностью, двигается все быстрее, и Говард отвечает на поцелуй, сжимая ее бедра до синяков, помогая опускаться на себя, вбирать в себя целиком и до предела. Терраса наполняется стонами и влажными звуками секса, но, если кто это и услышал, то не рискнул выйти и прервать подобное неподобающее поведение. В такой момент Говард бы точно не остановился - даже если бы мадам возникла рядом! Сейчас остановиться - нереально, и удовольствие накатывает волнами, захватывает, заставляя вздрогнуть, хрипло рыкнуть и глухо застонать, ловя ее поцелуй, с силой опуская на себя и изливаясь в нее.
Все. Больше ничего нет, и сердце быстро бьется в груди. Говард ощущает каждой клеточкой тела послевкусие такого удовольствия, едва касаясь губами ее виска, привлекая ее к себе. Она также тяжело дышит и уже так не стонет, утыкаясь в его плечо, тоже переводя дыхание. Было хорошо, очень даже, и его вечер определенно не прошел зря! Говард не торопится из нее выходить, снимать с себя, позволяя ей почти улечься, чувствуя ее сбивчивое горячее дыхание кожей.
- Даже так? - хмыкает он, поворачивая к ней голову и тут же получая поцелуй в губы, который ставит точку на этой теме. Приятную такую точку, уместную в их случае. - Ничего - переживу, - спина и правда немного саднит, и это ощущение появляется сразу же, едва последние оттенки удовольствия его покидают. Но, в принципе, все решаемо: пройдет это у него - у него бывали вещи и похуже.
Ее слова звучат странно... но чертовски правильно! Тот мир был жесток, это было рабство, ад на Земле, где не было выхода, где ты не принадлежал себе. И эти короткие мгновения, растянувшиеся для них на вечность, позволили о таком забыть. Поэтому Говард ее просто обнимает, прижимая к себе, ощутимо, но не слишком крепко, проводя пальцами по ее спине, поглаживая, так ненавязчиво. Дыхание уже почти выравнялось, и он утыкается носом в ее волосы, вдыхая аромат ее духов. Хочется курить после секса, но он не двигается с места, все также держа блондинку в своих объятиях. Блондинку, имени которой он так и не знает, но секс с которой ему понравился и даже очень. Короткие мгновения тишины, а где-то фоном уже звучит смех, музыка, а темное небо уже раскрашено яркими залпами фейерверков.
- С этим они опоздали на пару минут, - насмешливо фыркает Говард, лениво поглядывая на это действо, облокотившись спиной о спинку кресла, позволяя ей удобнее устроиться на нем, все также ее обнимая и лениво поглаживая. Весь остальной мир и правда остался где-то там, позади, мелькая фоном и отголосками.

Говард наслаждается этими мгновениями, едва ощутимо поглаживая блондинку по спине, чувствуя, как она удобно на нем устроилась. Сейчас слишком хорошо, чтобы куда-то двигаться, и они замирают так на некоторое время. И, едва залпы фейерверка гремят неподалеку, как оба понимают, что их идиллия без внешнего мира закончена. Он с сожалением наблюдает, как она поднимается с него, чувствует ее поцелуй на груди и лишь кивает головой.
- И покурить было бы неплохо, - вторит ей Говард и оглядывается по сторонам. Где-то в кармане его пиджака осталась пачка сигарет и зажигалка, а вот выпивку еще стоит поискать. Но пока что он надевает белье и брюки, ибо из одежды на нем пока что лишь носки, да ботинки. А вот она не утруждает себя процессом одевания, подходя обнаженной к балконным перилам. Осознает она того или нет, но она ему себя демонстрирует, показывает с самых выгодных ракурсов, и Говард уже забыл про выпивку, провожая ее взглядом, лаская им, скользнув по плавным изгибам ее тела.
Хороша...!
В такой позе она кажется еще более соблазнительной, и Говард медленно подходит к ней, обнимая ее сзади, прижимаясь, поцеловав в шею и вдыхая аромат ее духов. И все бы хорошо, но вскользь брошенная фраза заставляет его немного напрячься: он и правда забыл обо всем на свете, поддавшись желанию!
Защита? Вот черт... да не - какие мне дети? Не...
Он шумно выдыхает и снова ее целует, ненавязчиво скользнув пальцами по груди, немного ее приласкав. Послевкусие тоже надо уметь смаковать не меньше, чем прелюдию.
- Разве я должен злиться? - кривая усмешка трогает его губы, руки снова оглаживают ее тело, а в голове отдаленным эхом звучат ее стоны. Говард не сравнивает ее с той другой, не прогнозирует, что могло быть иначе и в чем иначе. Другой той с ним не было, а эта блондинка была здесь, в его объятиях. Она оборачивается к нему, и сейчас ее лицо слишком близко. - Я и не рассматривал ее... как пару, - хмыкает он, почти выдыхая ей это в губы, ощущая знакомое напряжение - то самое, когда она оказалась на этом балконе так опасно близко от него. Опасно и сексуально близко, что обоим уже было понятно, что она дальше никуда не уйдет на тот прием, который мигом стал обоим не нужен.
- Замерзла? - ее руки накрывают плечи, и он еще крепче прижимает ее к себе, чтобы через мгновение выпустить из своих объятий и идти за тем самым платьем. А еще и за бельем, которое он подает ей первым делом, даже не скрывая ухмылки на своих губах. - Ты, кажется, это обронила, а еще забыла представиться, - Говард смотрит на нее с интересом, ожидая, как она будет одеваться перед ним. Этот процесс - почти такой же интересный и волнительный, как и обратный.
А фейерверк уже стихает, что означает, что этот праздник подходит к концу, и гости сейчас потянутся на парковку к своим автомобилям, чтобы разъехаться по домам. Говард сюда приехал на такси, которое снова может заказать и отправиться в ту свою безликую квартиру, где мало что из обстановки расскажет про него. Впрочем, себя настоящего он так и не знает - поэтому квартира под стать хозяину. Он начинает с чистого листа, и это порой мучительно и непростой. Но зачем ей такие подробности? Еще не факт, что когда-нибудь они где-нибудь встретятся, если сами того не захотят.
- Полагаешь, нам уже можно отправляться на поиски выпивки? Что из напитков предпочитаешь? - Говард уже поднял свою рубашку и застегивает пуговицы, также надев пиджак и вполне светски уточняя у блондинки этот вопрос, будто еще минуты назад между ними здесь ничего не происходило. Наконец, рубашка заправлена в брюки, и он приглаживает волосы, подавая ей свою руку. Плечи и спина немного саднят, но и это пройдет - полученное удовольствие перекрыло все разом. И в этом тоже есть что-то смутно знакомое, какое-то очередное "дежа вю": будто в его жизни уже были подобные приемы с похожим исходом, что он так ловко включился в ситуацию почти на автопилоте.

Говард ею любуется, скользит по ней взглядом - тем более, что и она сама ему демонстрирует себя. Он поддается искушению, поднимаясь на ноги, подходя к ней и обнимая. Она все еще разгорячена после их секса, и каждое его касание наверняка вызывает в ней отголоски того удовольствия. Ее голова снова оказывается на его плече, и она предоставляет полный доступ к телу, чем Говард и пользуется, лаская ее, поглаживая, оставляя на плечах и шее поцелуи. Увы, такое не может длиться вечно, и он нехотя разжимает объятия и отходит от нее, чтобы подать одежду. Прием закончен, гости расходятся, но они еще здесь, словно ожидая чего-то и не собираясь ставить точку.
- Постель - это не повод. Для постели поводы не нужны, но знакомство - иное дело, - он усмехается в ответ, наблюдая, как она одевает платье. Платье, но не белье, поглядывая на него, плавно поведя бедрами, что Говард провожает взглядом легкую ткань, которая скользнула по ее телу, скрывая его от посторонних глаз. Тот факт, что она там, под платьем, совершенно голая, он оценил, и это понравилось. И ему хочется ее снова коснуться, но, вместо этого, Говард уже одевается сам, застегивая рубашку, накидывая на плече пиджак.
Он чувствует ее взгляд - такой внимательный, оценивающий, изучающий, как она провожает взглядом его пальцы, которые еще недавно ее ласкали, а теперь застегивают пуговицы рубашки. Говард делает вид, что не замечает подобного, но они оба знают, что их нехитрые манипуляции достигают своей цели. Просто пока еще никто снова не поддался: они возобновляют свою игру, где уже получили то, что хотел, и, распробовав, оба теперь невольно задумываются о повторении. Во всяком случае, именно эти мысли крутились в его голове, пока его руки снова ее ласкали.
Она снова близко, непозволительно близко, чтобы Говард остался безучастным к ее манипуляциям. Она касается его бедра, чтобы положить в карман брюк свои трусики. Он облизывает губы и смотрит на нее, замечая ответные искорки в глазах.
- И как же мне тебя называть? Прекрасная незнакомка? Нет, слишком банально, - ее руки на его плечах, скользят ниже под пиджак, и он весь напрягается, ощущая все это слишком остро и ярко. Дальше озвучит свои мысли он банально не успевает: она его целует, и Говард отвечает на поцелуй. Он чувствует, как ее руки стиснули его задницу, прижимая его крепче к ней, и он не остался в долгу, снова накрывая ладонью ее грудь, сжимая через ткань платья, ощущая снова то желание, которое было изначально "до".
Кажется, я теперь тоже не успокоюсь...
Шумный вдох-выдох, и Говард уже идет с ней пить, чувствуя, как ее пальцы сплетаются с его, как чуть царапают ноготки, и сжимая ее ладонь в своей руке в ответ. Честно говоря, мысли крутятся уже вовсе не вокруг выпивки, но он идет с ней бар, помогает сесть на высокий стул, замечая, как задирается подол ее платья, обнажив точеную ножку. Говард медленно усаживается на свой стул, не сводя с ножки взгляда и закуривая сигарету. Искушение тут все еще слишком велико, а бороться с ним уже не хочется.
- Итак? - ее заказ, и его взгляд все же скользит выше, чтобы снова восстановить зрительный контакт меж ними. - Хочешь знать мое мнение? Или мне попытаться угадать? - он затягивается сигаретой, а затем кладет руку на ее коленку, но не спешит ни поглаживать, ни ласкать - ладонь просто замерла этаким напоминанием, чтобы и внутри нее все сжалось от напряжения в тугую пружину. - Может, что-нибудь экзотическое? Или попроще? Например... искусительница? - Говард подается к ней, отдавая сигарету - он помнит, что она курит, что тогда сама ее взяла, и ему нравится смотреть, как ее губы обнимают сигарету - навивает на мысли. - Понравилось играть, да? Мне тоже, - перед ними бармен уже ставит ту самую текилу, на которую они оба некоторое время даже не смотрят.
- Прием был так себе, - он прикуривает сигарету уже себе, да убирает ладонь с ее коленки. - Мне больше понравилось то, что было на балконе - намного интереснее и... приятнее, - Говард пододвигает к себе одну и стопок, проводя пальцами по ее кромке. - Я бы предложил выпить за знакомство, но мы все еще не знакомы. Да и постель - не повод, хотя до нее мы также не дошли... в переносном смысле. Или в прямом? -  а напряжение все ощущается, и это покалывание - волнует, возбуждает немного, провоцирует. - Тогда я предлагаю выпить... за тебя, - кольцо сигаретного дыма выпущено по потолок, и Говард покосился на нее.
Все-таки - хороша...!

Говард ее хочет: он все еще хочет ее, как будто еще недавно они не занимались любовью там, на террасе. Она будоражит и провоцирует, подстегивает это желание, которое, казалось бы, уже было удовлетворено. И он отвечает ей тем же, целуя, лаская и прикасаясь, скользя по ней взглядом, в котором отражается все то желание, которое она не может не заметить. Ей это льстит и еще немного заводит или уже много, раз она его так целует и так прижимает к себе, ощутимо сжав его задницу.
Как мальчишка какой-то...!
Мелькает шальная мысль, которая вызывает у него усмешку. Но, что ни говори, приятно чувствовать себя молодым и полным сил, и даже отражение в зеркале, где волосы уже поседели, где небольшая сетка морщин ровным слоем легла на лицо, не портит этого ощущения. Искушение слишком велико, что их уход в бар воспринимается, как попытка этого избежать. Вот только можно ли убежать от самих себя? И какой смысл отказывать себе в удовольствиях? У Говарда их явно маловато в том существовании, которое он влачит в рабстве ГИДРы. И эта свобода, этот прием, небольшая квартира в Нью-Йорке - это все отголоски того, что у него могло бы быть, но слишком яркий пример того, чего его могут лишить в любой момент. Не стоит дергать смерть за усы - надо быть осторожнее. Но почему бы себе не позволить чуть больше, раз на работу ему спешить не надо, а красивая девушка - все еще рядом?
Барная стойка, стопки текилы в качестве заказа, и снова та игра, недосказанность, намеки и касания, когда его ладонь ложится на ее коленку, но не сжимает - словно она там все время и лежала, и это кажется вполне естественным, но все-таки немного будоражит: он прекрасно помнит, что под платьем у нее нет белья, а ее трусики - в кармане его брюк.
- Прием был... обычный, - он неловко пожимает плечами, припоминая это треклятое "дежа вю": откуда у него вообще такое? Но и правда все кажется слишком знакомым - как будто он ранее на подобных приемах как раз бывал, что они успели ему наскучить. Но эти мысли быстро улетучиваются из его головы, едва следующие слова слетают с ее губ. - Знакомство в постели - это серьезно, - он кивает головой, пряча в уголках губ усмешку. - Сначала надо леди донести до нее, раздеть, покрывая при этом ее тело поцелуями и лаская руками - так медленно и тягуче, как старое вино из дубовых бочек капля за каплей попадает в бокал, - он говорит чуть тише, но она слышит каждое слово, оценивает его взгляд, ловит оттенки интонации. Желание - им все пропитано, и это скрывать тут уже не имеет смысла.
Говард успевает подхватить ее ножку, обнять щиколотку пальцами, когда она оказывается у него на коленке. Казалось, вытяни руку - и она уже вся его! Обманчивое ощущение, но, без сомнений, волнующее и приятное.
- Нравится, - большой палец поглаживает нежную кожу, а глаза сверкают в ответ на следующий вопрос. Он смотрит на нее пристальное и жадно, но молчит. Он наблюдает, как она пьет, задавая тон дальнейшему продолжению их общения, как она смотрит на него, что говорит и каким тоном, да как неприлично возбуждающе задирается подол ее платья при этом. Все вместе - это убийственный коктейль сладострастия, который Говард не прочь испить снова!
- Приятно наконец познакомиться, Елена, - он кивает головой, а затем медленно убирает ее ножку со своего колена, чтобы самому подняться на ноги. Через мгновение он самым бесцеремонным образом хватает ее за талию, чтобы усадить на саму барную стойку. Говард задирает подол ее платья, чуть прираздвигает ноги, и дорожка из соли оказывается на внутренней стороне ее бедра. - Я с удовольствием выпью за тебя, Елена, - ключевое слово тут - "удовольствие", и он медленно склоняется к ней, касаясь языком ее бедра, слизывая с него соль, чуть прикусывая нежную кожу, а выпрямляется, чтобы залпом опрокинуть в себя стопку текилы и зажевать лимоном, не сводя с нее глаз, облизывая губы. - Текила - ничего, - выносит он свой "вердикт". - Но то, что было до нее, мне понравилось больше, - бармен усиленно делает вид, что не замечает странную парочку, а Говарду совершенно все равно, кто тут заметит их и что про них подумает.
Следующую стопку текилы он также опрокидывает в себя залпом, но без соли и лимона. Его рука снова оказывается на ее коленке, но уже обнаженной, не скрытой легкой тканью, от чего прикосновение кожа к коже обжигает. Игра нравится, игра захватывает, играть уже становится все любопытнее, проверяя друг друга на прочность и крепость, когда сам вот-вот готов сорваться в омут с головой. От этого веет адреналином, который бурлит в крови вместе с желанием, которого постепенно становится все больше. Или этого слишком много? Или стоит чуть отложить и уже посмаковать тогда? Только Говард слишком хорошо понимает, что для него завтра уже может и не наступить: у него есть только здесь и сейчас!
- Я бы пригласил тебя куда-нибудь... подальше отсюда - тут слишком много лишних людей, - пальцы выводят причудливые узоры на ее коленке, но он сам пока что не спешит подаваться к ней поближе, но и не отстраняется. - Как насчет... ну... "Плаза"? - выбор места не такой уж плохой: номер точно будет с видом, да еще и выпивку принесут. И будет большая кровать для знакомства. - Или это - слишком банально? Может быть, - он пожимает плечами и поглядывает на нее. Идея взять ее прямо на барной стойке - хороша, нетривиальная, но это - уже перебор. Пока что перебор, а там, кто знает, как они сумеют друг друга распалить этот игрой?

Это все было логично и ожидаемо: не закончится так быстро и просто, когда глаза все еще горят от желания. Говард ее все еще хочет, и она это знает, раззадоривая его и распаляя еще больше. Только в эту игру можно играть вдвоем, что он ей и демонстрирует, когда усаживает на барную стойку, когда слизывает соль с ее бедра, чуть прикусывая нежную кожу. Им обоим это нравится, и этого уже явно мало.
- Еще скажи, что тебе не нравится, - вкрадчиво говорит он, шумно вздыхая и облизывая губы - на которых еще вкус соли, лайма, текилы и ее кожи. Он не спешит отстраняться, перебирая варианты, куда бы мог ее увезти, чтобы снова заняться с ней любовью - в этот раз на постели - хотя бы ради разнообразия. Ноготки впиваются в плечи, и она тянет его к себе, что Говард поддается, чуть стискивая ее коленочку, наблюдая, как задирается подол платья, под котором нет белья.
Пожалуй, что он готов наплевать на всех и вся и взять ее и правда прямо здесь и сейчас, уложив на эту стойку, сам устроившись сверху. Только ее слова немного отрезвляют, и он невольно разжимает захват, высвобождая ее коленку, облизывая губы, делая шаг назад. Действительно: стоит успокоиться, а то он как какой-то мальчишка, дорвавшийся до своей первой женщины. Успокоение не приходит, а вот Елена уже берет его за руку и куда-то ведет.
- Номер здесь? Как предусмотрительно, - это кажется каким-то смутно знакомым: вроде как ГИДРа здесь главная, и мадам, но, возможно, кто-то предоставил просто особняк, и апартаменты были всегда закреплены именно за владельцем? И снова неприятно царапает подозрение, когда в качестве ключа на двери используется не магнитная карта, а табло с кодом. Что-то в этом есть такое... неправильное, что не вяжется со всем остальным. Но мысли улетучиваются мигом, стоило им оказаться наконец наедине, подальше от любопытных глаз.
Номер и правда не дешевый, дорогая мебель, все стильно, хрусталь сверкает на люстре и на бра, стаканы - да не простые, а из венецианского стекла, как минимум. Только не нужны они, когда сначала девушка, а потом он прикладывается к текиле прямо из бутылки. И, пока Говард осматривается, Елена исчезает в соседней комнате, которая оказывается спальней. Разумеется, в их век продвинутых технологий никак нельзя без того, чтобы не посмотреть почту или не проверить сообщения. Свой мобильный Говард отключил сразу же, едва пришел на прием - он не хотел отвлекаться на работу, не хотел думать о ней и вообще всячески старался позабыть.
- Ревнивый муж уже хватился свою прекрасную жену? - даже если она и замужем, то этот факт ничего бы не изменил. Елена сама его целует, обнимает и тянет в сторону ванной, на ходу расстегивая ремень его брюк. Говард сбрасывает с плеч пиджак, оставляя его валяться где-то на полу, возле самой двери вжимая Елену в стену своим телом и возвращая ей поцелуй. Рука задирает подол ее платья, оглаживая бедро, не встречая никаких препятствий на своем пути. Он чувствует, как она ерзает, как чуть шире раздвигает ноги, чтобы он ее приласкал, но Говард сознательно этого не делает. Чуть попозже, когда желание станет почти что нестерпимым.
- Дай-ка угадаю: ты хочешь, чтобы я потер тебе спинку? - усмешка, поцелуй, и они наконец оказываются в ванной, где все сверкает яркими огнями, отражаясь от мраморных плит, где есть большая душевая кабина и не менее большая ванная джакузи. Но, раз леди хотела душ, то будешь ей душ.
Говард быстро избавляется от своей рубашки и сбрасывает с ног туфли, стягивая носки, при этом не сводя с нее взгляда. Елена включает воду, смотрит на него, и он не ждет, когда она снимет с себя платье, подходя к ней, заново задирая подол, чтобы уже сорвать с нее ненужный кусок ткани. Он шумно выдыхает и почти стонет, когда она запускает свою руку ему в брюки, лаская его, поглаживая, заставляя снова начинать гореть от охватившего его желания.
- Кажется, мне тоже надо срочно в душ, - выдыхает Говард одними губами, избавляясь от своих брюк и белья, утягивая Елену в душевую кабину. Или это она его туда утянула? Не важно, но теплая вода уже стекает по телу, когда он снова ее целует, привлекая к себе.

Дышать становится чуть тяжелее, когда она его снова целует, когда он прижимает ее вплотную к себе. Или это она делает? Тут уже не разобрать: желание обоих слишком очевидно, чтобы его можно было замаскировать, как-то прикрыть и спрятать. Они могут сколько угодно играть дальше, плутая в замысловатых фразах с намеками, едва касаясь и сплетая пальцы рук - все уже слишком очевидно и слишком ярко, отражаясь пожаром внутри, от которого нет спасения. Им надо получить друг друга, чтобы можно было дышать дальше - это очевидно.
В ванной они оказываются, целуясь, и Говард сбрасывает на ходу с себя пиджак. Одежда уже мешает, она явно лишняя, а ней ее и без того минимум, что будоражит фантазию и разгоняет кровь в его жилах. Он ее хочет, не может не касаться, немного приласкав, сорвав с губ стон, чтобы тут же заглушить его поцелуем. Похоже на наваждение, которому так не хочется сопротивляться: слишком все остро и чувственно, и этого в его жизни не хватает. Может, он ищет в ней свое спасение? Собственно, ничего не мешает и ей делать тоже самое, но Говард не задает ненужных вопросов, которые могут им сейчас помешать.
Ее рука в его брюках, и он не сдерживает стона, жадно хватая ртом воздух, сбрасывая с себя остатки одежды и оказываясь с ней под струями теплой воды. Говард вжимает ее в стену своим телом, целуя в губы, скользнув рукой по ее груди, обведя пальцами ореолы твердых от новой волны желания сосков. Ему уже мало этого, слишком мало такой прелюдии, которую они вроде как еще стараются растянуть, чтобы потом, в конце, получить свое удовольствие по-максимуму.
- Что? - он облизывает губы, ощущая на них капли воды, а затем поворачивается спиной, шумно дыша, стараясь унять бурлящее в крови желание. Ее губы касаются тех царапин, которые оставили ее же ноготки там, на балконе, когда он взял ее в первый раз. - Нет, не больно, - он и правда не ощущает боли: желание вытесняет все остальное, заставляя отдаваться только этому. Но она не торопится, и ему невольно приходится подчиниться, как-то унять себя, взять наконец в руки, а то дорвался и никак остановиться не может! Губы трогает усмешка, и он внимательно следит за каждым ее действием.
Провоцирует!
Глаза сверкают: он все заметил и в будущем, в очень недалеком будущем, вернет ей ее же провокацию в двойном размере. Но пока Говард подчиняется, поворачивается к ней спиной, упираясь руками в стену, чувствуя первые нежные прикосновения мочалки, как она скользнула по его телу, как пена полилась вниз по торсу, и ее рука с губкой повторяет этот путь. Снова шумный вздох, прикрытые глаза, и он напрягается от таких ласк. Она будто нарочно избегает касаться его возбужденной плоти, чего она жаждет сейчас, распаляя и раззадоривая.
- Ты приятно трешь спинку, - хотя тут трут вовсе не спину, да и не трут, а скорее массируют. - Но, помнится, это именно ты хотела в душ, - Говард ловко разворачивается, оказываясь к ней лицом к лицу и привлекая ее к себе, потираясь об ее тело своим, размазывая пену по ее груди. - Тебя ведь тоже надо помыть, - он прикусывает нежную кожу ее шеи, не оставляя следа, хотя очень и очень хочется. Его пальцы резко оказываются в ней, начиная двигаться - неспешно, будто лениво, но слишком ощутимо и чувственно. Его губы почти касаются ее губ, но он не спешит ее снова целовать: он жадно ловит каждый ее вздох и стон от движений своих пальцев внутри нее. Ее глаза уже подернуты пеленой желания, а ноготки снова впиваются в его плечи, оставляя наверняка уже новые следы или только собираясь это сделать. А дальше... дальше Говард резко затаскивает Елену под струи воды, целуя жадно в губы, смывая с них всю эту пену и прижимая ее крепко к себе. Однако, что бы там не говорили про секс в душе, как бы в порнофильмах не тираживали именно это место, здесь не слишком уж удобно, а им ведь надо получить удовольствие все и до конца, по полной программе, ни в чем себе не отказывая. И вот он уже выключает воды, вынимая свои пальцы из, выпуская ее из своих объятий и отстраняясь. Он ее до сих пор хочет - почти безумно, и эта сладострастная пытка скоро и правда станет настоящим мучением. Говард дотягивается до махрового полотенца, начиная ее вытирать, прижимаясь к ней, лаская ее тело и сжимая грудь, покрывая поцелуями шею. Терпеть уже просто невозможно, и последние мысли улетучиваются из головы: ему необходимо ее получить! И, чем скорее, тем лучше!