И это место стороной
Обходит сельский люд
И суеверные твердят
Там призраки живут.

Это был чертовски странный месяц. В их небольшом уютном доме на Авалоне поселилось некое существо, которое не замечать было бы странно, а ужиться с ним рядом - невозможно. Это была не обычная гостья, не, скажем, дальняя родственница, которая приехала погостить, а существо, чье присутствие заставляло замирать сердца. Весь месяц близнецы почти не выходили из дома, разговоры в этих стенах стали тише, а общее настроение стало серым и мрачным, будто бы кто-то навел туч над ними. Каждый думал о своем. Пьетро просто упал в свои мысли, избегая взглядом как их гостьи, так и сестры, а Ванда, скорее всего, просто испытывала ужасное волнение за брата.
Наконец он не выдержал. Разговор с сестрой был спокойный и мирный, он просто обнял ее, поглаживая по длинным волосам, и посоветовал пойти отвлечься. Провести время на занятиях с Морганой или же просто занять себя чем-то вне этих мрачных стен. На предложение уйти вместе с ней, Пьетро лишь пожал плечами - у них теперь есть за кем следить день и ночь.

Ванды не было. Дом был пуст, внутри него гулял могильный ветер, никакие живые существа не пересекали невидимую границу - по паутине в углах не ползали пауки, а в погребе не скреблись мыши. Птицы не подлетали к их крыше. И было понятно почему. В доме поселилась Смерть.
При Ванде ему нужно было все еще играть некую роль. Он не хотел, чтобы сестра видела, насколько близок он был с этой женщиной, хоть и видел ее этот облик впервые. Пьетро она привычнее в длинном черном балахоне и с черепом вместо лица. Сейчас же темнокожая дикарка в длинных юбках расхаживала по дому будто живая. Сложно было делать вид, что они не провели вместе вечность, не говорили обо всем, она не стирала его слезы отчаяния, он, позабыв о гордости, не валялся в ее ногах, хватая подол и не умолял вернуть его к сестре. Будто бы не рассказал ей всю свою жизнь, все свои тайны. Будто бы она не наблюдала бесконечно долго как он лишается сам себя, забывая имена и лица. И будто бы она не видела его серой безжизненной тенью в своем царстве, когда он совсем растворился во вселенной.
Пьетро какое-то время постоял перед открытым окном, вдыхая сырой воздух Авалона и ощущая затылком напряженный взгляд Смерти, а затем бросил через плечо спокойно: "Мне нужно отойти на какое-то время". Вихрь заставил занавески всколыхнуться, но уже вскоре Пьетро был дома. А затем снова исчез и снова появился. И так несколько раз, пока в доме, прямо на ковре гостиной, не оказалось пять пушистых домашних кроликов. Закрыв плотно дверь, Пьетро упал на кресло и начал разглядывать новых гостей. Те были обеспокоены - чувствовали присутствие опасности.
Смерть сидела напротив, смотря немного отрешенно в глаза мальчишки, кажется, она не замечала ничего вокруг. Им столько нужно было друг другу сказать, ведь... Как он мог при Ванде признаться, что думал о Смерти каждый день своей новой жизни? Пьетро сидел в большом кресле, сложив пальцы около лица, и наблюдал за гостьей, иногда переводя взгляд на пушистые комки на полу. Наконец, когда пауза стала невыносимой, он начал:
- Ты не представляешь, сколько я думал о тебе, - Пьетро тяжело вздохнул и ощутил, как камень свалился с его души. - Сколько раз считал, что так не должно быть. Что я должен был остаться с тобой. И сколько раз я хотел к тебе вернуться. Но сейчас все на своих местах, верно? - он чертовски верил в свои слова. И это было ужасно. - Ты, я... Мы должны быть вместе. Так правильно.
Мальчишка встал с кресла и подошел к темнокожей женщине. Он подал ей руку и помог подняться. В доме не играла музыка, да и не с чего было, но он приобнял Смерть за талию, а второй рукой нежно сжал ее ладонь. Он вел, хотя не умел танцевать от слова "совсем", покачивая женщину в такт неслышимой мелодии. Они смотрели друг другу в глаза, и ему действительно было спокойно так, будто теперь все точно было в порядке. Выпавший кусочек пазла вселенной наконец-то вернулся на свое законное место.
- Ты скучала по мне? Я - постоянно, - прошептал он и коснулся щекой виска женщины, ощущая ее холод, а вместе с этим и замечая, как останавливается его собственное сердце. Это приносило только умиротворение.