Он жил в этом новом мире – будущем мире – уже целых три месяца. Если это можно было назвать жизнью. Три месяца в психиатрической клинике, оторванный от остального мира. В клинике, где инвалидные коляски ничем не отличались от тех, которые Чарльз видел в магазинах в восьмидесятых. В клинике, где больничные койки, казалось, не меняли года так с семидесятого… Чарльз бы и предположить не мог, что его переместило во времени, если бы несколько «но».
До того, как попасть в лечебницу, он видел машины. Совсем не такие, к которым он привык. Да и техническое оснащение клиники совершенно не вязалось со старой мебелью и застиранными простынями… Один томограф чего стоит, не говоря уже о кардиомониторах, пульсометрах, карманных глюметров, автоматических шприцах и программируемых дозаторах капельниц…
И все же окончательно Чарльз поверил в то, что на дворе 2015, только в школе. В своем собственном доме, который с одной стороны не очень-то и изменился, но с другой… Скоростные лифты, сенсорные панели где ни попадя, сканеры сетчатки, охранная система, считывающая все биометрические параметры. Уникальные защитные установки на основе инопланетных технологий. «Опасная комната»… Чарльза сводило с ума сочетание прошлого и будущего. Все эти технические навороты, супермощные компьютеры – и все та же гобеленовая обивка диванов гостиных, начищенный до блеска паркет и старинные латунные ручки.
Чарльз весь день убеждал себя в том, что привыкнет. В конце концов, его гениальный мозг мгновенно усваивал, обрабатывал и запоминал информацию. Но одно дело – разобраться в том, как работает голографическая связь, и совсем другое – привыкнуть к полупрозрачному собеседнику… К счастью, его пока что не оставляли наедине со всем этим. Большую часть времени заняло не знакомство со «старым новым» домом, а встречи с учениками. Те по большей части на удивление легко приняли молодую версию своего профессора, хотя не все этому, были, конечно, так уж сильно рады.
Зато Эрик был рад. Даже более, чем рад.  Он не отходил от Чарльза ни на минуту и не в пример много говорил – он сам уже успел адаптироваться и прекрасно понимал, насколько сложно сейчас Чарльзу. То, как пристально он следил за состоянием Чарльза и как отгонял особо настырных и любопытных, напомнило Чарльзу первые дни после победы над Апокалипсисом. Тогда Эрик тоже вошел в сторожевой режим  - разве что сам особо ни с кем не общался, терзаемый чувством вины.
Этой ночью Чарльз почти не спал – они с Эриком оккупировали малую гостиную, разложили шахматы и достали коньяк. Проговорили всю ночь – как в старые добрые. Уснули только под утро, вповалку на диване.
После завтрака Эрику было нужно идти заниматься с детьми, как, впрочем, и Джин, и Эмме, и Хэнку. Оставшийся в одиночестве Чарльз предпочел не сидеть в четырех стенах и выехал на улицу. Конец июня выдался на редкость жарким, но Чарльз все равно почему-то мерз. И поэтому он был как никогда благодарен Эрику за его любовь к водолазкам – своих вещей у Чарльза не было, поэтому еще вчера они ограбили спальню Леншерра. Одежда Эрика была Чарльзу откровенно велика – джинсы держались только на ремне, а рукава водолазки приходилось закатывать. Но так было даже уютнее. Хотя, конечно, в магазин нужно было съездить. И к парикмахеру заглянуть – за три месяца волосы, начавшие расти сразу после перемещения, успели отрасти на пару-тройку сантиметров.
Удобно устроившись среди цветущих роз, Чарльз водрузил на колени внушительную папку с личными делами учеников. В конце концов, он собирался продолжить начатое – все эти пляски с магией, временем и мирами не должны были сказаться на детях.

- Профессор? .. Профессор!
- А? Ох, прости. Зачитался. У нас гости?
- Да. Приехала новая ученица, Рейн Синклер.
- А… Мойра?
Бобби покачал головой, отвел взгляд и тут же засобирался. То ли потому, что не любил чувствовать себя неловко. То ли потому, что действительно опаздывал на очередное занятие. Чарльз проводил Бобби взглядом, мотнул головой, прогоняя ненужные мысли и перевел взгляд на новую ученицу.
О Рейн его действительно предупреждали. Вчера вечером сообщили, как-то между делом, не заостряя на этом внимание. Впрочем, приезд нового ученика являлся для школы рядовым событием. Да и для Чарльза тоже был бы таковым, если бы не два момента. Во-первых, это была его первая новая ученица в этом мире, что означало, если можно так сказать, повышенную степень ответственности. Во-вторых, эта девочка очень долго жила с Мойрой, а встречи с Мактаггерт Чарльз боялся. И одновременно очень хотел ее увидеть. Он понятия не имел, почему старый профессор и Мойра расстались, и тем более не знал, как себя с ней вести. Ведь в мире Чарльза они расстались в достопамятных шестидесятых и снова так и не сошлись, оставшись друзьями. А у старого Чарльза и этой Мойры роман вышел более бурным. И… Да что там придумывать, Чарльз просто был бы рад увидеть знакомое лицо, даже если это самое лицо теперь было старше его лет на тридцать. Но Мойра, видимо, считала иначе.
- Добрый день, с-сэр..
- Добрый день, Рейн. Меня зовут Чарльз Ксавьер. Я директор этой школы. Поэтому лучше не «сэр», а «профессор», - Чарльз улыбнулся и развел руками, - Ну какой из меня «сэр»?  Хотя я и на профессора сейчас не очень-то похож, да?
Девушка очень сильно волновалась. Руки дрожали, глаза были на мокром месте – то ли расставание с Мойрой на нее так подействовало, то ли она в принципе боялась и школы, и мутантов, и самого Чарльза. Первое лечилось только временем. А вот второе – общением, разговорами и всем тем, что сопровождает социализацию.
Чарльз прекрасно знал, что сейчас ему не стоит заострять внимание на состоянии Рейн. Это бы еще сильнее смутило девушку, и она точно бы замкнулась в себе. И с телепатией Чарльз пока не собирался экспериментировать – телепатов и так боялись, а уж незнакомых телепатов – еще сильнее. Так что на вооружении Ксавьера оставалось разве что его знание психологии.
- Жарко сегодня, да? Как ты смотришь на то, чтобы пройти на кухню и, пока ученики на занятиях, найти в холодильнике самый вкусный лимонад? А с утра еще там и сок был, и чай со льдом. А потом я покажу тебе твою комнату, школу и территорию. Ну а с остальными ты уже сама познакомишься, когда будешь готова. Хорошо?
Дождавшись неуверенного  кивка, Чарльз прихватил папки одной рукой, чтобы не упали, и направил коляску к террасе. Эта новая была не в пример лучше той, на которой Чарльз  приехал из лечебницы, поэтому добрались до кухни они достаточно быстро. По пути Ксавьер перехватил одну из учениц и попросил отнести документы в его кабинет – чтобы не мешали и не лежали у всех на виду.
- Вот этот здоровый агрегат – наш холодильник. Открой, там на верхней полке должен быть графин. Достань, пожалуйста, а то я не дотягиваюсь. А ползать по полкам в моем статусе как-то не солидно… Чашки в навесном шкафу слева, бери любую.

Чарльз хоть и ненавязчиво, но достаточно внимательно наблюдал за поведением девушки. Рейн все еще смущалась, а, попав на кухню, кажется, зажалась еще сильнее. И дело тут вряд ли было в одной только незнакомой обстановке. К сожалению, о девушке Чарльзу почти ничего не было известно, но судя по тому, что она жила и училась Мойры... Видимо, либо потеряла семью, либо эта самая семья от нее отказалась. Иначе бы родители сопровождали свою дочь и точно захотели бы увидеть школу своими глазами. Впрочем, подробности о жизни новой ученицы можно было узнать позже. И, желательно, не от Мойры, а от нее самой.
Чарльз дотянулся до графина, разлил лимонад по чашкам и пододвинул одну поближе к Рейн.
- Угощайся. Здесь ты можешь брать любую еду и напитки, кроме подписанных чьим-то именем. У некоторых учеников есть пищевые аллергии, а кому-то и вовсе требуется особое питание из-за их мутации. Ну а то, что не подписано - то общее.
-Профессор, подскажите.. Это ведь школа, верно? И тут идут такие же уроки, как и в других школах?
-Да, конечно. Ты присаживайся, не стесняйся. Так вот... Давай я расскажу тебе о школе, чтобы ты понимала, что мы здесь вообще делаем.
Дождавшись, пока девушка сядет, возьмет кружку и кивнет, Чарльз начал рассказывать. Насколько он выяснил вчера у Эрика, прошлое этого "мира" практически ничем не отличалось от того, что они прожили в своем. Так критично ошибиться Чарльз не боялся.
- В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году возникла угроза третьей мировой войны. Один из мутантов решил таким образом дорваться до власти и перекроить мир на свой лад, столкнув лбами США и СССР. Для того, чтобы его остановить, ЦРУ создало специальный отдел, состоящий из мутантов. В этот отделе был и я. И Мойра со стороны ЦРУ. Нам удалось не допустить войны, но каждый заплатил свою цену. Я оказался в коляске. И тогда Мойра предложила мне больше не ввязываться во все это и основать школу. Впрочем, у меня самого мелькали такие идеи... Этот дом и земли принадлежали моей семье, так что с местом и деньгами проблем не возникло. Мои научные звания помогли получить для особняка официальный статус частной школы-пансиона, - Чарльз не стал рассказывать о закрытии школы - на данный момент Рейн выше головы хватило бы и общей информации.
Чарльз рассказал про то, как они искали мутантов, которым была необходима помощь - пока еще не упоминая про Церебро. Про первый класс. Про то, как ученики стали приходить сами. И не только ученики - в том числе и учителя. Рассказ в общей сложности занял двадцать минут времени - и две чашки в лимонадном эквиваленте.
-... в этой школе учатся самые разные мутанты. И не только дети. Самой младшей моей ученице было четыре года. Самому старшему ученику - более двухсот. Так что программа обучения у каждого индивидуальна. Помимо основных школьных  и университетских знаний  у нас есть много дополнительных необязательных клубов по интересам. Ну и, само собой, особое внимание уделяется контролю над мутацией. Моя основная задача - научить вас владеть своим даром, не бояться и не стыдиться его. Научить вас защищать себя и близких, при этом не забывая о человечности. Поэтому, - Чарльз сделал многозначительную паузу, подчеркивая важность этих слов. - Самое главное правило школы - никакой дискриминации в любом его проявлении. Никакого расизма, никакого кастового деления, никакой травли.
Теперь Чарльз замолчал на более долгое время - взгляд переместился с Рейн на череду старых фото на стенах. Многих из людей на фото Чарльз знал, помнил и любил. А многих видел впервые.
- Знаешь, милая, каждый из здесь присутствующих пережил в свое время ту или иную трагедию. Многие остались без семьи, многие подвергались насилию. Я хотел и хочу, чтобы это место было не просто школой, но и домом для тех, кому идти больше некуда. И я очень надеюсь, что смогу помочь тебе.  Тебя привела Мойра. Значит, у тебя есть проблемы, с которыми она справится не может... И что ты очень ей дорога. А то, что дорого Мойре, дорого и мне.

-Хотите сказать, что вы все - это большая дружная семья?
- Я бы соврал, если бы сказал, что это так. Нет, далеко не все разделяют мои, так сказать, идеалы. Кто-то так и не может простить людей за то, что они сделали. Кто-то считает себя лучше только потому, что мутант. Конечно, их никто не выгоняет, но обычно они уходят сами, когда чувствуют, что получили здесь все, что хотели… а для кого-то это просто школа. Просто очередной этап на жизненном пути. Так что все будет зависеть от твоих желаний, Рейн.
В кухню заглянул один из учеников – Чарльз его еще не знал. А вот мальчик, видимо, был наслышан о вернувшемся профессоре, который стал моложе лет на сорок. Ребенок быстро перевел взгляд на Рейн, несмело улыбнулся, но задерживаться не стал. Видимо, понял, что это новая ученица и решил не мешать беседе.
-У меня никогда и не было семьи. Только мама... Она, конечно, не биологическая мать, но для меня очень родная.
- А у меня была. Только мою семью сложно было назвать нормальной. И тем более семьей, – Чарльз невесело улыбнулся, снова перевел взгляд на фотографии. – Возможно, мое желание сделать школу для мутантов отчасти было продиктовано и желанием больше не быть одному. Ну да ладно, к чему ворошить столь далекое прошлое?
Кажется, разговоры на тему семьи были не особо приятны им обоим. Так что Чарльз нисколько не возражал, когда Рейн сменила тему.
- Неуверенность – это нормально. Пройдет время, прежде чем ты привыкнешь. Но ребята у нас хорошие. Навязываться они не станут, но будь готова к тому, что желающие помочь тебе освоиться найдутся. Ну а что касается мутации... ты справишься. Пусть и не сразу. У некоторых мутантов процесс обретения контроля занимает месяцы и годы. А те же телепаты вынуждены учиться постоянно. А такие мутации, как эмпатия, и вовсе контролю не поддаются. Такие ученики просто… ищут свою зону комфорта. Давай я покажу тебе твою комнату? А то скоро начнется перемена, и сюда набегут голодные дети. А это то еще испытание, уж поверь.
Рейн вроде не возражала. Телепатически выяснив у девушки, куда ее поселили, Чарльз провел ее на второй этаж "женского" крыла, попутно поясняя, где какая комната и чем обычно в них занимаются. Коридоры стали наполняться учениками, причем было видно, что своих мутаций они действительно не стесняются. Одна из девушек, например, запускала с рук бумажные самолетики, на лету трансформирующиеся в бумажных голубей. В холле второго этажа они умудрились натолкнуться на Хэнка - редкое явление с учетом любви ученого к заседаниям в лаборатории до глубокой ночи. Маккой пригладил взъерошенную синюю гриву волос, шевельнул пушистыми ушами и изобразил на своей полукошачьей морде улыбку.
- Уроки химии у младших классов. Чуть халат мне не сожгли... Чарльз, загляни ко мне вечером, ладно? Мисс Синклер, добро пожаловать.
Когда Маккой завернул на лестницу, Чарльз тихо хмыкнул и широко улыбнулся.
- Это Хэнк Маккой. Гениальный ученый и по совместительству наш врач. Большая часть технического оснащения особняка - дело его рук. Вот с ним ты точно подружишься, он просто чудо. И очень доброжелательный... Так. А вот и твоя комната. Твои вещи уже перенести. Обычно старших учеников мы селим в отдельные комнаты, младшим удобнее и приятнее жить по два-три человека... Так что комната твоя. Увы, не очень большая - спальня совмещена с рабочим местом, но уборная и ванная отдельные.
Комната, как и все прочие, уже содержала необходимый минимум - стандартные средства гигиены, полотенца, две смены постельного белья, компьютьер и физкультурную форму. Остальное либо приобреталось отдельно, либо привозилось самими учениками.
- Если что-нибудь будет нужно, напиши список и передай мне, закупим. И не стесняйся. Если тебе будет не комфортно жить, то и учиться нормально не получится, так что в наших интересах сделать твое пребывание здесь максимально удобным. Особенно если речь идет о вещах, связанных с твоей способностью. - До этого момента Чарльз не заострял на этом внимания. Но здесь кроме них никого не было, да и сюда точно никто не вошел бы без стука. Чарльз на кухне все же поймал несколько мыслей Рейн на этот счет и уже представлял, с чем придется иметь дело. - Если ты сейчас не готова об этом говорить, то не будем. Но мне бы, конечно, хотелось знать, с чем мы будем работать. Я же чувствую, что ты боишься своего дара.

Комната Рейн понравилась – это было видно сразу. Девушка, конечно, пыталась по возможности сдерживать эмоции, но мимика и взгляд нет-нет, но ее выдавали. Вот только последний вопрос ей явно не пришелся по душе. Впрочем, Чарльз действительно не собирался настаивать. Но Рейн все решила расставить все точки над «и».
За ее трансформацией Чарльз наблюдал с неприкрытым восхищением. Избавиться от любви к мутациям как к таковым он не смог – да и не собирался. Один ген, этот таинственный Х-ген… Он давал такое невероятное разнообразие вторичных мутаций, непредсказуемо проявляющихся и поистине уникальных... Целая огромная вселенная. Чарльз не знал ни одного генетика, который бы не приходил в восхищение и благоговение перед подобным творением эволюции. И, само собой, считая Х-ген совершенством, Чарльз не мог не считать его «последствия» чарующими. Даже такие страшные мутации, как мутация Анны Марии, с точки зрения Чарльза являлась даром. Даром и проклятием в одном флаконе.
-Профессор. А можно...мне узнать и о Ваших способностях?
Что ж, ответный вопрос требовал ответа. Как говорится, откровенность за откровенность. Только вот Чарльз прекрасно знал, как реагируют и люди, и мутанты на слово «телепат». Первая реакция – шок. Вторая – страх. Третья – агрессия, порождаемая этим самым страхом. Современные люди, привыкшие к блокбастерам и фантастическим фильмам и книгам, относительно адекватно реагировали на оборотней, вампиров, способных к полету или управлению стихиями людей. Эти силы были им понятны. Они могли их увидеть, некоторые даже пощупать. Они знали, от чего нужно, если что, спасаться и как этому «чему-то» хоть примерно, но противостоять. Но до безумия боялись телепатии. Потому что телепатию нельзя увидеть, услышать, потрогать, унюхать. Нельзя понять, кто и когда вторгся в твое сознание – и твое ли это вообще сознание? Ничто так не пугало любое разумное существо, как потеря этого самого разума, воли, воспоминаний, неприкосновенности личности.
Новость нужно было сообщить Рейн как-то аккуратно.
- Посмею заметить, что ты прекрасна, Рейн. – Чарльз мягко улыбнулся. – И, кажется, догадываюсь, почему ты боишься своей силы. Но смею заметить, что ученики с такими проблемами у меня были. И это все решаемо. Что касается меня… Извини, показывать не буду. И сразу скажу, что на тебе я свои способности не испытывал. Я вообще стараюсь не применять свой дар без необходимости. – наверное, это звучало очень подозрительно, но Чарльзу не хотелось терять то хрупкое доверие, которое только-только появилось между ними. – Я телепат. И псионик.
Повисшее молчание было слишком уж напряженным. Видимо, Рейн растерялась и не знала, что ей делать и как реагировать на такие новости. И наверняка подозревала, что Чарльз все-таки читал ее мысли. Но, увы, подобные подозрения Чарльз никак не мог развеять. Тут все дело было в доверии. А доверие, как известно, на пустом месте не появлялось. Его было необходимо заслужить.
- Хотя кое-что я все же могу тебе показать... Ты ведь в курсе, что все в этом мире состоит из энергии? Один из типов такой энергии - псионическая. Энергия разума. Она позволяет мне изменять энергию окружающего мира. Временно, само собой, и не слишком значительно. Я могу создавать различные конструкции и проекции...
Чарльз протянул руку ладонью вверх, пристально посмотрел на свои пальцы. Глаза на несколько секунд потемнели, а над ладонью медленно и будто бы неохотно возник маленький светящийся шарик. За несколько секунд шарик вырос до размеров теннисного мяча, изменил форму, вытянулся - в воздухе "завис" слабо фосфоресцирующий бутон. Бутон медленно раскрылся, налился красным, и через мгновение превратился в соцветие георгина. Просуществовав совсем недолго, соцветие стало распадаться на трубочки-цветки, а из сердцевины выпорхнула, быстро-быстро взмахивая крохотными крылышками, фея. Такая, о которых писали в книгах о Питере Пэне. Облетев вокруг Рейн, фея взмахнула рукой и бесследно растворилась в воздухе.
Раньше подобные псионические конструкты Чарльз мог делать без особых проблем. Но сейчас подобный трюк обеспечил его головной болью на ближайшие несколько часов. Чертовы препараты, которыми его пичкали в психушке, по прикидке Хэнка, будут мешать еще пару месяцев.
- Как-то так... Я удивлен, что Мойра не сказал тебе о моей мутации. Наверное боялась, что тогда ты откажется сюда приезжать?

То, как Рейн пыталась обнюхать псионический конструкт, выглядело очень забавно. И весьма показательно – девушка слушала инстинкты своего звериного тела. И при этом совершенно не смущалась такой своей реакции, а это значило, что на четырех лапах вместо двух ног Рейн чувствовала себя комфортно. И это значительно облегчало дальнейшую работу. Одно дело не любить свою мутацию, а совсем другое – не понимать ее и бояться. В первом случае обучение давалось в разы легче.
Кажется, к звериному облику и обостренному чутью прилагалось что-то еще. По крайней мере девушка сразу почувствовала, когда Чарльзу стало больно. Хотя… Хотя обычные животные боль тоже чуяли. Чарльз поспешно отгородился щитом – не хватало еще сваливать свои проблемы на плечи учеников. Как-то это было… стыдно и немного унизительно.
В полуформе Рейн чем-то напоминала Чарльзу Саблезубого. Впрочем, выглядела она не в пример симпатичнее и дружелюбнее. И в отличие от Крида явно была психически стабильна, потому что последний далеко не всегда вел себя адекватно как с точки зрения человека, так и с точки зрения животных. Чарльз немного подождал, предполагая, что девушка обернется полностью, но та, видимо, предпочла остаться в этой форме.
- Рад слышать, что Мойра обо мне столь высокого мнения, - «особенно с учетом того, что ради учеников и их безопасности я и разорвал с ней отношения». – Она тоже неплохой учитель. Но ее главная проблема как учителя мутантов – то, что она человек. Как бы сильно она ни старалась понять, что значит быть другим, у нее не получится. Зато она – пример тех людей, кто не делает разницы между человеком и мутантом, и с радостью поддерживает общение и с теми, и с другими. Если они, конечно, не нарушают закон.
Чарльз задумчиво улыбнулся, в очередной раз гадая, а что было бы, если бы он не стер тогда память Мойре. Получилось бы? Вполне возможно. А теперь выходило так, что не зря он послушал свою интуицию. Тогда они бы поженились, а Чарльза перекинула сюда, и… Одно дело – терять друга, с которым видишься в лучшем случае раз в год. И совсем другое – терять любимого человека.
Тем временем Рейн наконец-то начала открываться. Достаточно быстро с учетом того, как недоверчиво она сначала смотрела на Чарльза. Судя по тому, что ее голос едва заметно подрагивал, а сама она явно волновалась, ответ на вопрос был ей очень важен. Только вот, увы, ответа как такового на него не существовало. Чарльз на некоторое время, потом все же утвердительно качнул головой.
- Понимаешь, Рейн… Я искренне верю в то, что не существует злых людей. В один момент своей жизни я был вынужден проникнуть в сознание абсолютно всех людей этой планеты. И ни в ком я не увидел абсолютного зла. Как, впрочем, и добра. Человек рождается на свет с уже готовыми рефлексами и инстинктами, с готовым к восприятию мозгом – но очень юным и гибким сознанием. Да, есть влияние генов, но это не более чем предрасположенность, которая либо выстрелит, либо нет. Очень многое зависит от окружения, - Чарльз сделал небольшую паузу. Почему-то на ум тут же пришел Эрик. У них была одна мечта, один идеальный мир на двоих, одни цели. Вот только концлагерь сделал с Эриком страшную вещь – лишил веры в людей и показал, что все решает сильнейший. И решает чаще всего насилием. Был ли Эрик злым? Нет. Не был. – Озлобляются те, кого бьют. Физически и морально. У кого силой забирают что-то важное. Поэтому я верю в то, что если помочь человеку справиться с болью, комплексами, страхом, воспоминаниями… Если дать ему то, что превратит хаос в его сердце в покой, то все получится. У меня были такие ученики, милая.
И таких было много. Не только детей и подростков. Правда, в школе они не жили – по разным причинам.
- Были те, кто убивал. Те, кто больше походил на зверя, нежели на человека, - «потому что у Логана, например, забрали даже память», - Но и они научились сдерживать инстинкты, справляться с агрессией и доверять тем, кто смог стать им друзьями. Были жертвы системы. Были и те, кто сознательно подавлял свою мутацию так сильно, что это привело к повреждению разума. Но даже это можно исправить.
Чарльз понимал, что Рейн задала вопрос, истинный смысл звучал немного иначе. «Сможете ли вы мне помочь, я ведь уже не ребенок». Ксавьер уже видел ряд проблем, с которыми им предстояло столкнуться. И это были не те проблемы, которые при должном умении и, главное, желании, нельзя было решить.
- Для того, чтобы измениться, не нужно ничего сверхъестественного. Желание. Терпение. Упорство. И те, кто поможет. Но главное – желание. С взрослыми даже проще. Дети…не всегда понимают, почему чье-то «надо» должно быть важнее их «хочу». Им приходится многое пояснять, но не все умеют слушать. С подростками еще сложнее. Гормоны, максимализм в наивысшем его проявлении – их организм меняется, в том числе и мозг, поэтому подросткам для начала нужно поверить в то, что то или иное изменение действительно им нужно. – Чарльз чуть-чуть прищурился и улыбнулся. – Что ты хочешь в себе изменить, Рейн? И почему?

- Есть черты, которые хотелось бы изменить, но раньше мне этого не удавалось.
- Такие черты есть у всех. Так или иначе... Ладно, об этом мы с тобой поговорим потом, когда ты чуть привыкнешь и будешь готова заниматься. Наши с тобой частные уроки будут проходить примерно так, - Чарльз ненадолго задумался, прикидывая примерный план и сроки. - Первые несколько встреч мы будем просто говорить. Ты расскажешь мне о том, что ты любишь и ненавидишь. Расскажешь о своих страхах и проблемах, и мы вместе найдем оптимальный метод дальнейших занятий. В случае твоей мутации тренировки будут обязательны. Как в спортзале, так и на пересеченной местности. Но я скажу тебе сразу - вполне вероятно, что мне придется посмотреть твой разум изнутри. Это не страшно и не больно. Ну а чтобы не было обидно, я разрешу тебе задавать мне любые вопросы, на которые я отвечу максимально честно... Но это потом. А сейчас…
Громкий шум в коридоре на какое-то время отвлек внимание. Чарльз быстро прошелся по поверхностным мыслям находящихся по близости детей – по привычке, чтобы убедиться, что все в порядке. За это время Рейн успела принять человеческий облик. Чарльз окинул ученицу взглядом, отметил, что ее явно смущает не совсем удачная трансформация одежды и из вежливости развернул коляску. Зачем лишний раз нервировать еще не привыкшую к обстановке девушку?
- В ванной есть халат. Или, если хочешь, переоденься, я могу отвернуться… И все же у тебя удивительная мутация. Управление материей, причем не только своего тела, но и той, которая находится в контакте с ним. Но ты не метаморф, как Рейвен… видимо, вторая форма генетически детерминирована. А одежду ты любую можешь воссоздать или только ту, что была на тебе в момент трансформации?
Вообще, Чарльз не ожидал ответов на эти вопросы прямо сейчас. Это скорее были размышления вслух, отчасти вызванные его непосредственным интересом к мутации новой ученицы, и отчасти призванные несколько отвлечь ее от конфуза с одеждой.
-Здесь так много мутантов.
- А то… Если честно, я пока не знаю точное количество учеников. Я вернулся только вчера, причем после… долгого отсутствия, – «ну, сорок лет – это очень долгое отсутствие» - Но навскидку сейчас в особняке проживает более полутора сотен учеников и учителей. И насколько я знаю, не все еще вернулись с летних каникул, а один класс отправился на экскурсионный тур в Европу.
Чарльз, признаться, и сам удивился количеству учащихся. В его время количество детей в школе никогда не превышало пятидесяти. Только если Рейн такая толпа, судя по всему, немного пугала, то Чарльз наоборот находится в восторге.  У него ведь получилось. В итоге получилось.
- Я тебя сейчас оставлю. Тебе нужно разобрать вещи и отдохнуть с дороги. Ты можешь ходить везде, где хочешь. Только, пожалуйста, не выходи за ворота… Ужин будет в семь. Надеюсь, ты присоединишься к нам? А в восемь тридцать лично у меня вечерняя прогулка. Если хочешь, можешь составить мне компанию. Покажу тебе территорию. Уверен, тебе понравится наш лес и озеро.

У Рейн было много вопросов. Очень много. Что, несомненно, не могло не радовать Чарльза. Девушка явно оживилась, причем после демонстрации мутации замыкаться в себе не стала, что по само по себе было уже хорошим знаком. Значит, освоится – в остальных учениках Чарльз не сомневался. Конечно, его самого они приняли с откровенной опаской, а многие и вовсе находились в шоке. Но между собой дети общались достаточно дружелюбно, а все ссоры, которые успел заметить Чарльз, никак не касались их природы. В основном, дело было в личных предпочтениях и типичных любовных ссорах. Как и у всех нормальных подростков.
- Вечером я отвечу на все твои вопросы. А сейчас мне нужно идти. Увидимся за ужином, Рейн.
…На ужин Чарльз опоздал – разговор со Скоттом занял больше времени, чем ожидал Чарльз. На данный момент именно Саммерс был директором, и, само собой, он прежде всего хотел убедиться, что Чарльз тот, за кого себя выдает. Потом они очень долго обсуждали насущные проблемы и возились с документами – Чарльзу требовалось восстановить право собственности. Директорское место Скотт сразу же вернул Ксавьеру, но Чарльз настоял на совместной работе. В конце концов, ему требовалось освоится и в новой школе, и в этом мире. Так что обязанности они честно поделили, а команда Икс на ближайший месяц по-прежнему осталась целиком и полностью на совести Скотта. Конечно, телепатические контакты со Скоттом и Хэнком помогли Чарльзу за минуты узнать и запомнить все то, что произошло за сорок лет. Но одно дело – знать, а другое – привыкнуть.
Аппетита у Чарльза особого не было. Тяжелый день и непрекращающаяся головная боль не способствовали хорошему самочувствию, поэтому с ужина Чарльз сбежал раньше, чем дети. Успев при этом заметить, что негласное шефство над Рейн взяли Китти и Бобби. И, кажется, уже уболтали ее по самое «не хочу». Но судя по улыбкам, разговор все же клеился.
… вечером к свитеру Чарльза добавился еще и плед. Терморегуляция Ксавьера после препаратов оставляла желать лучшего, да и так было несколько уютнее. Чарльз ждал Рейн на террасе, возле спуска к пруду.
- Еще раз здравствуй, милая. Надеюсь, ужин тебе понравился.  Сегодня было не так уж много народа… Прогуляемся? Заодно отвечу на те твои вопросы, на которые не успел.
Чарльз направил коляску к пандусу, одновременно начиная рассказывать.
- Люди знают, что здесь обучают мутантов. Конечно, не все этому рады, поэтому иногда у ворот проходят митинги, но все эти проблемы решаются мирно по мере их возникновения. У нас есть разрешение на создание этой школы. Территория охраняется особыми технологиями, плюс везде есть ограда, кроме территории озера. Но система защиты есть и на воде. Так как это – частная собственность, проникновение на нее карается достаточно строго. Люди к нам не лезут.  К тому же нас окружают не только враги, но и друзья…
Чарльз вкратце рассказал Тессе о том, что сам совсем недавно узнал – о Ши’ар и их технологиях, о подземных ангарах, бомбоубежищах, телепортах и выходах эвакуации. И даже на схеме показал – Эрик выдал ему планшет, куда Чарльз прежде всего перекачал имеющиеся планы и схемы. Потом Ксавьер рассказал уже подробнее об учебных классах, программах и текущих дополнительных занятиях.
- …ну а теперь, наверное, перерыв? Давай прогуляемся до охотничьего домика. Он очень нравился Мойре. Думаю, тебе тоже понравится. Обычно он закрыт, но ключи всегда можно взять в директорской. Туда часто уходят как ученики, так и учителя, когда ходят подумать и немного отдохнуть от шума.

-Как вы думаете, Мойра может вернуться сюда и преподавать уроки?
Чарльз вздрогнул – ладонь соскользнула с сенсорной панели и коляска остановилась. Он понимал, почему девушка сразу же оживляется, когда речь заходит о Мойре. Она, насколько Чарльз понял, чуть ли не мать ей заменила, но…
- Наверное, мне нужно рассказать тебе кое-что еще. Это касается меня и Мойры, и, значит, отчасти и тебя. Предупреждаю, понять это будет несколько сложно, еще сложнее – поверить. Но ты так или иначе об этом узнаешь. И лучше, если от меня.
Чарльз снова положил руку на сенсор, направляя коляску дальше. Путь до охотничьего домика был не такой уж и близкий, еще и по лесным дорогам, а инвалидное кресло – не самое быстро средство передвижения. А Рейн наверняка захочет немного задержаться там…
- Мы с Мойрой познакомились в университете. Тогда я был аспирантом, она – студенткой старших курсов. Мы…Как-то сразу мы влюбились друг в друга и вскоре объявили о помолвке. А потом началась война. Меня призвали. Воевать я не хотел.  Точнее, не хотел убивать, поэтому всеми правдами и неправдами добился того, чтобы меня определили в поисково-спасательный отряд. Мы постоянно мотались между передовой и тылом, от одной горячей точки к другой. Письма часто не доходили, терялись в дороге, а сотовой связи тогда не было… - Чарльз едва заметно сжал пальцы. Вспоминать то время он не любил до сих пор, даже несмотря на то, что все чувства и эмоции давно превратились не более чем в воспоминания. – А о телепатии я ей не говорил. Как оказалось, зря. Она меня не дождалась. Вернулась в Шотландию, разорвала помолвку и собралась замуж за другого. Тогда я стер ей память обо мне – она чувствовала себя виноватой за то, что так поступила… Так было правильнее. В шестьдесят третьем мы встретились снова. Мойра тогда работала на ЦРУ, и ей были нужны мутанты, чтобы остановить третью мировую. Мы познакомились второй раз, она снова влюбилась, а у меня не получилось. И когда все закончилось, я снова стер ей память – на этот раз ради того, чтобы сохранить существование мутантов втайне. Тогда было рано… к тому же именно тогда я оказался в коляске, а обрекать женщину, которую не любишь, но которая любит тебя, на жизнь с инвалидом – еще более жестокий и бесчестный поступок.
Наверное, с точки зрения Рейн это все звучало бредово. Девушка явно умела считать и не могла не понять, что Чарльз выглядит слишком молодо для человека, родившегося до Второй мировой. Но тем не менее, она не перебивала, за что Чарльз мысленно ее уже несколько раз поблагодарил.
- В третий раз мы встретились в восемьдесят третьем. Она помогала нам в войне с Апокалипсисом. После этого я вернул ей память, и… И меня и еще ряд мутантов из прошлого перекинуло сюда. В это время. А «старые версии» нас всех, видимо, перенесло назад. Или еще куда-то. Я не знаю. Насколько я понял, это был сбой в каком-то магическом ритуале. Я сам только вчера вернулся в школу. Конечно, многие до сих пор в шоке, и Мойра в том числе. Я ведь долгое время считался погибшим. Меня, читай, уже успели похоронить. Но дело даже не в этом, Рейн, - Чарльз говорил совсем тихо, потому что сам толком еще не знал, как относится к произошедшему. И как все это пояснить хотя бы себе, не говоря уже об окружающих, - Мне по-прежнему сорок три. А ей – намного больше. У нее своя семья и своя жизнь, в которой меня нет давным-давно. Ей будет… Ей будет очень сложно и больно видеть меня таким даже несмотря на то, что нам удалось остаться друзьями. Но, конечно, если она захочет приехать, я буду только рад. И ты тоже сможешь навещать ее. У нас, конечно, полный пансион на время обучения, но задачи отнять у вас семью и общение с близкими мы не ставим. Просто так всем обычно удобнее.
Коляска не без труда переползла через очередной корень – ровная дорожка уже сменилась лесной тропинкой. Хорошо хоть на пути не предвиделось оврагов – это препятствие для Чарльза стало бы непреодолимым.
…дорога до охотничьего домика заняла около получаса, и это с учетом помощи Рейн. Чарльзу все же пришлось просить ее помогать, когда кресло застряло одним колесом в какой-то рытвине. Зато с ее помощью дело пошло гораздо быстрее.
Охотничий домик мало изменился. Видимо, его катаклизмы не затронули. Невысокое двухэтажное строение из массивных бревен уже начал обвивать плющ, но дорожка оказалась расчищенной. Рядом с крыльцом появился пандус, на двери – новый замок. Ключ как и раньше обнаружился за дверным косяком.
- Мойра приходила сюда, когда не могла больше находиться рядом со мной. Тогда я только-только вышел из больницы и еще не мог смириться с тем, что никогда не буду ходить. Она пыталась помогать, но… А здесь было тихо и спокойно. Потом это стало и моим любимым местом.

-На самом деле жаль, что так сложилось.
- Я предпочитаю думать, что все к лучшему. И что это второй шанс… Сделать все правильно, опираясь на опыт «другого себя».
Эта мысль все же немного успокаивала. Как и успокаивало логичное предположение о том, что если он здесь, то его место заняла «старая» версия. И что опытный, через многое прошедший профессор точно сможет позаботиться об учениках… Но сможет ли он сам соответствовать требованиям этой школы? Здесь учеников было намного больше. Намного. И Чарльз уже понимал, что с ними будет ему гораздо сложнее, чем со своими. И не из-за количества, не из-за их мутаций. А просто потому, что он пришел даже не из другого года – из другого века. Многое из того, что для этих ребят являлось обыденностью, для Чарльза являлось настоящим научно-техническим прорывом. Да, при помощи Скотта он уже знал все, что необходимо, о современных технологиях. Но одно дело знать, а другое – привыкнуть к этому. Да и социальная сфера претерпела за эти годы огромные изменения – то, о чем раньше не то, что говорить, а думать было не принято, сейчас являлось нормой…
Тем не менее, изменилось не все. Ученики, сразу поверившие Чарльзу и уже успевшие с ним пообщаться, смотрели на него такими же глазами, как и его прежние. Особенно самые младшие, которые, кажется, старого профессора побаивались, а молодого Чарльза – не особо. Да и несколько помогало смириться то, что он не один такой. Что были еще Ороро, Хэнк, Джин… Эрик. Друзья, которые уже освоились здесь и понимали, что предстоит Чарльзу. И не оставляли его одного надолго даже ночью.
-Здесь волшебно, профессор.
- Да. Правда раньше тут все пахло кровью… Мой дед и отец увлекались охотой. Поэтому они выкупили и этот лес, и часть болота, и поля, и даже акваторию. Животных тут всегда было много. Конечно, в не облагороженной части. Во времена деда даже медведи, говорят, водились. То их специально завезли, то ли еще что… Ну и самые значительные трофеи увековечивали таксидермисты. А меня с детства от чучел и этих голов на стенах в дрожь бросало. Я прямо чувствовал, как им было больно. Поэтому при первой же возможности от этого всего избавился. Благо отчим охотой не развлекался. А потом этот домик и вовсе отдали нам с Рейвен, чтобы мы на время каникул больше на свежем воздухе были, а не по комнатам сидели. Ну а потом я уехал учиться, а дальше… Война, мутанты, инвалидность, школа… - Чарльз с легкой улыбкой огляделся и добавил уже тише. -  Я и забыл уже, как здесь красиво… Зайдем внутрь?
Короткий осмотр показал, что в домике многое поменялось. Вся техника была заменена на более новую, выполненную явно на заказ, чтобы не выбивалась из стиля. Ну разве что душевая кабина казалось несколько инородной, но Чарльз не мог не признать, что она гораздо более удобна, нежели эти старинные ванные с высокими бортами и ножками. А вот посуда на кухне осталась по большей части старая, за исключением галереи пивных кружек, которых Чарльз не помнил. Судя по царапинам на керамических боках, принес их сюда Росомаха… и чайный сервиз был новым. Судя по орнаменту, приехал он из Шотландии, как и баночки с травяным горным сбором.
- Знаешь… - Чарльз осмотрел банки и поставил их на место, - Мойра действительно тут недавно была. У тебя отличный нюх, Рейн. Кстати, если хотите, можете встречаться именно здесь. Мойра любит Уэстчестер, но если в особняке ей будет не комфортно… Тут вполне подходящее место для отдыха и прогулок. Я позвоню ей, предложу. Или, лучше, ты ей позвони.
Не то, что Чарльз избегал встречи… В его мире он и Мойра, окончательно расставшись, остались хорошими друзьями и без особых проблем виделись друг с другом. Судя по тому, что Чарльз узнал от Скотта, нечто такое было и между старым профессором и Мактаггерт в этом мире. Так что проблемой оставался разве что возраст Чарльза… Но здесь все решало время. Время и разговор по душам, к которому Мойра еще не была готова.
- Ты можешь обернуться, если хочешь. Наверняка у твоей звериной формы более острый нюх. Заодно можем посмотреть, как хорошо ты различаешь запахи. Такая… мини-тренировка перед сном.

-Благодарю вас, профессор. Вы и впрямь очень добры.
- Не сказал бы… Знаешь, что мне всегда казалось действительно ужасным в современном мире? То, что люди благодарят за то, что должно быть само собой разумеющимся делом. Мы говорим спасибо за доброту, честность, сострадание, помощь. Даже за дружбу и любовь. Мне кажется, это не очень нормально. В моем идеальном мире такие вещи являются обыденностью… Жаль, что мы не в моем идеальном мире, да? – Чарльз тихо рассмеялся, покачал головой и добавил. – Или, быть может, к счастью? Впрочем, неважно. Это уже философия и демагогия.
Чарльз чуть сдал назад, освобождая Рейн больше места. На этот раз Чарльз использовал телепатию –  глубоко в сознание ученицы он проникать не стал, но мысли считывал. Рейн уже говорила, что иногда испытывает сложности, и разбираться с проблемой следовало уже сейчас. На первый взгляд проблема оказалась чисто психологической, и Чарльз надеялся, что так оно и есть. Работа с психикой, конечно, была длительным и сложным процессом, но процент успеха был выше, чем в случае проблем органического характера, решить которые зачастую было невозможно.
К сожалению, после своего возвращения Чарльз в охотничьем домике еще не был, так что не имел возможности запрятать где-нибудь в ящиках мячики, чтобы потом попросить Рейн их найти. И кто здесь часто бывал, было нему неизвестно – да и по запаху Рейн еще никого не знала, чтобы определить личности тех, кто посещал это место. Так что вариант оставался один.
- Не могла бы ты сейчас сосредоточиться и отыскать вещи, которые принадлежат Мойре? Или те, которые она держала в руках? И не думай о том, сможешь или нет. Просто думай о ней и попытайся ее найти.
Чарльз не сомневался, что у девушки получится. Она настолько сильно любила Мойру и так трепетно относилась ко всему, что с ней было связано, что точно не упустила бы ни малейшего следа ее запаха. Конечно, проверить, все ли нашла Рейн, Ксавьер не мог, но его задачей на данный момент было не это. Ему было важно понять, насколько девушка может концентрироваться, какие эмоции испытывает при поиске и о чем думает, пытаясь опираться не на привычные человеческие чувства, а на животные инстинкты.
Много времени проверка не отняла. Рейн без проблем нашла кружку, упаковку чая, подушку, плед и любимое кресло Мойры. Даже книгу, оставленную на тумбочке второго этажа – судя по всему, Мойра читала ее давно, но страницы сохранили запах.
- Отлично. А теперь возвращайся назад. И не думай о том, получится или нет. Ты не обязана оправдывать мои ожидания или что-то мне доказывать. Я и остальные учителя не должны быть той силой, которая заставляет тебя развиваться. Мы здесь для того, чтобы учить, направлять и помогать, а не управлять учениками и тем более не для того, чтобы становится причиной их комплексов, - Чарльз ободряюще улыбнулся. – У тебя отлично получается, Рейн, потому что ты по-настоящему стараешься. Но еще лучше у тебя выходит, когда ты занята тем, что важно именно тебе. Поэтому думай не о моей реакции, а о себе. Почувствуй, как меняется твое тело, как перестраивается восприятие. Полюби обе свои формы, ведь у них один разум. И они обе – ты. Но… Если хочешь, я на всякий случай могу закрыть глаза.

-Что-то в этом всё-таки есть, профессор. Ой.
Чарльз не сразу понял, к чему относится это самое "ой". Только когда слева мелькнул кончик хвоста, он понимающе хмыкнул. Впрочем, комментировать никак не стал - подумаешь, хвост. Даже если это случилось среди людей, и кто-то бы этот хвост заметил, трагедии бы не произошло. Современная молодежь частенько себе и хвосты цепляла, и уши, и бог знает что еще. Кажется, это называлось косплей? В современный веяниях молодежи Чарльз еще не очень хорошо разбирался.
- Великолепно! - Чарльз тихо рассмеялся и поаплодировал. - Просто отлично! И ты права. В спокойном состоянии контроль над любой мутацией дается лучше. Твоя трансформация и моя телепатия по своей сути представляют собой тот же процесс, что и любое физическое движение. Фактически, любое проявление наших способностей - реакция нервной системы на внутренний раздражитель. Поэтому чем меньше раздражителей действуют на нервную систему, тем выше шанс  успешного применения способностей. Именно поэтому я и учу каждого из вас искать свою "точку контроля" - то самое состояние, когда для мозга проявление мутации является приоритетным действием.
Правда, далеко не всегда "точка контроля" совпадала именно с состоянием покоя. Тот же Эрик с его искалеченной концлагерем психикой не мог совсем без злости. А у Гамбита такой точки и вовсе не существовало - он одинаково легко управлял энергией в любом состоянии... Но это была тема для отдельной многочасовой лекции, половина из которой была бы посвящена особенностям психики. И для Рейн влезать в такие дебри было мягко говоря рано. Да и вообще не факт, что ей это было нужно - в конце концов, ее мутация не была никак связана с псионикой.
Рейн тем временем выбрала другую, не менее сложную для разговора тему. Чарльз даже не удивился, что девушка заговорила именно об этом - практически все мутанты так или иначе пострадали от людей, и вопрос взаимодействия с ними их по понятным причинам тревожил.
- К сожалению, я бы соврал, если бы сказал, что никак никем не управляю и не манипулирую. Мне приходится это делать. Иногда для того, чтобы защитить вас всех от окружающего мира. Иногда - чтобы защитить мир от вас... Но чаще всего, чтобы защитить вас от самих себя. Я бы мог просто внушить всем правильные мысли, но это было бы насилие. Насилие, которому мозг бы продолжал сопротивляться. И рано или поздно это привело бы к внутреннему конфликту... Поэтому если мне и приходится прибегать к манипуляциям, я предпочитаю способ более... демократичный. Например, задаю вам вопросы, которые заставляют думать и анализировать ситуацию. Советую читать те или иные книги... По сути весь процесс обучения - одна большая манипуляция, - Чарльз немного грустно улыбнулся. - А вот приведет ли она к успеху или к провалу, зависит уже не от меня. А от вас. От того, насколько вы мне доверяете. От того, насколько вы готовы слушать и слышать... Насколько готовы меняться. И вот в эти процессы я стараюсь не вмешиваться.
К сожалению, это действительно было так. Именно учителя выбирали программу обучения. Именно учителя решали, как будет лучше для их подопечных... но и сами учителя были людьми. И, как и все люди, могли ошибаться. Так что Чарльзу оставалось надеяться только на то, что он сможет ошибаться как можно реже.
- Возможно, я скажу тебе то, во что ты не поверишь. Но... Я был в головах всех людей этого мира. Лет сорок назад, правда, но все же... И... Нет. Большинство людей не алчны, не корыстны и не жестоки. Большинство людей хотят того же, чего жаждем мы. Жить. Жить в мире и спокойствии, не переживая о том, что будет завтра. Их волнуют те же проблемы, они испытывают те же чувства... Но мы боимся друг друга. Источник войн - не ненависть, Рейн, а самый банальный страх. И потому эти войны обладают такой разрушительной силой. Тем не менее, страх в отличие от ненависти можно побороть. И начинать нужно с самих себя.
Чарльз опустил руку на сенсорную панель, подвел коляску к плите. Дотянулся до чайника.
- Мне кажется, что на сегодня достаточно тренировок и разговоров о грустном. Попьешь со мной чай? Тот, который нравится Мойре. Кстати, надо будет еще такого заказать. Мне почему-то кажется, что она у нас теперь станет очень часто появляться... - немного помолчав, Чарльз тихо добавил, - Ты расскажешь мне о ней? Какой она стала? Я все еще не оставляю надежды на то, что мы сможем с ней снова стать друзьями.
В конце концов, друзей у Чарльза всегда было мало. И после этого перемещения во времени осталось еще меньше. Сорок лет, к сожалению, для кого-то стали слишком большим сроком.