Алкоголь очень мучительно выводится из организма. Просто потому что эта зараза сильно въедается в кровь, в печень и сильно бьёт по клеткам мозга за один раз выжигая их миллионами, и естественно восстановить обратно их проблематично...
Ладно.
В основном, в больницах ожидающие приёма люди ведут себя адекватно, бывает конечно всякое, но в основной своей массе все более-менее мирно ждут своей очереди, не нервируя окружающих. Ну если только там не будет такого шумного типа, который будет утверждать, что он платит налоги не за то, чтобы сидеть в очереди. НУ ИЛИ например надсадно кашляющего типа в помятом деловом костюме. Он был мрачен и взирал на окружающих исподлобья. Мысли в голове скакали как безумные, пальцы рук были тесно переплетены и костяшки пальцев сильно побелели. Иногда он встряхивался и ожесточённо тёр многодневную щетину. Ну и кашлял, да. Не так чтобы непрерывно, но кашлял очень шумно и пару раз выходил в уборную, и там шумно плевался. Иногда он чертыхался, но вполголоса...
-Вот же чёртов дьявол...Каждодневное дерьмо! Что так медленно движется очередь? У неё там что, тройню неожиданно обнаружили? Грёбанная боль! Сидят тут как пни! Никчёмные колоды!
Сидевший рядом благообразный человечек в очках неодобрительно покосился на него, но промолчал. Дама, сидевшая напротив, привела с собой двоих детей, которые периодически перед ним пробегали с визгливыми криками. Она поморщила нос и отвернулась от мрачного человека. У женщины бальзаковского возраста слева от него на скулах ходили желваки. Он вдруг перестал чертыхаться, поднял голову и обвёл их всех тяжёлым взглядом. И вдруг громко произнёс:
-Друзья мои! Возможно я слишком нецензурно выражаюсь или может слишком громко кашляю?
Все шумы разом умолкли, даже дети разом утихли, остановились на месте и недоумённо на него поглядели. Было слышно только как большие часы висящие над входом мерно отсчитывают секунды, едва слышно шелестел вентилятор, да и где-то вдалеке приглушённо переговаривались врачи и пациенты.
-Я тогда продолжу поносить всё живое, вы не против?
Вроде бы как всё вернулось на свои места. Снова шумят дети, снова переговариваются с собой ожидающие. Фрэнсис Смоук угрюмо усмехнулся.
По моему это наглядная демонстрация того что будет, если тебя учат быть вежливым всегда и везде, при любых условиях. Тут по моему пару человек можно положить и они ничего не скажут. Странный народец! Океан переплыли в поисках свободы, а пару лишних слов для своего удобства сказать не могут...
Теперь уже желваки были и у него на скулах,и он чувствовал как закипает. Как тульский самовар, мать его!
-Номер 6317, пройдите в третью палату.
Он резко вскочил и все испуганно притихли. Он удивлённо окинул их взором, но и только.
Чистоплюи!
Смоук резко двинулся в указанный кабинет. Кстати он хромал. Сильно хромал. Он подволакивал ногу и шипел от боли.
-Здравствуйте! Присаживайтесь на кушетку. Я сейчас...
Доктор, эта гладковыбритая, прилизанная дылда, наполовину высунулся за дверь и что-то кому-то вполголоса разъяснял. Он вернулся в кабинет. Смоук уже прикидывал какую конечность ему сломать первой.
-Итак, что у вас?
-Перелом и огнестрельное ранение, дружище! - непринуждённо проговорил Смоук.
Доктор застыл. Пациент мигом рассвирипел.
-Ты, дятел! Я тут может умираю! Смотри, что делать!
-Я...я....должен вы-вызвать...п-поли...
Фрэнки схватил его за отвороты халата. У него были достаточно безумные глаза, чтобы какой-нибудь пингвин купил у него немножко снега.
-Если я от этой паскуды помру, я за тобой с того света дотянусь! И ни один бандит в фуражке тебя не спасёт! Либо ты мне сейчас поможешь, либо тебе потом никто не поможет!
Ага, кровь с молоком, подающий надежды врач общей практики! Я тебя насквозь вижу! У тебя обёртка глянцевая, а внутри труха. В тебя ткни - ты рассыпешься, светило медицины!
-Метнись за бинтом, принеси обейсболивающего! Вправь, выдерни, отрежь, если надо! Только сделай что-нибудь!
Всё то время, что он ждал в вестибюле, он сдерживался, а сейчас всё это рвануло наружу, как лавина смывающая городок у подножия горы. Его подстрелили, как последнего дилетанта, он даже не успел превратиться в дым. Повезло, что не в голову стреляли. Тогда бы уже всё...Да ещё и ногу сильно дёрнуло при падении с крыши. Возмущённая гордость от шальной пули, раздражение от ожидания в приёмном покое, ненависть к стрелявшему, да ещё и нежданно нагрянувшее похмелье пробили шкуру невозмутимости наёмника.
И сейчас он был не прочь пробить чью-нибудь голову...
Где-то через час ему всё-таки удалось выйти из больнички. Ногу док ему всё-таки поправил, обошлись без бригады мясников в операционной, делали быстро и наспех, но эта дылда заверила, что всё обойдётся. Ему виднее всё-таки, Смоук не стал спорить. Дал ему пару тысяч зелёных бумажек, заверил его, что вроде как "ты мне, я тебе, сочтёмся при случае". Нога не болит, забинтована, таблетки будут ещё пару часов держать на ногах, рецепт если что есть.
Он стоял на крыльце, за спиной у него развевался его плащ, похожий на те, которые носят парни в нуар-фильмах.
Красный "Лаки Страйк" здорово его успокаивал после всякого непредвиденного непотребства. Проходившие рядом медички с интересом на него поглядели. Он им кивнул, выпустил дымное облачко и чуть заметно ухмыльнулся.
-Дамы...
Хихикают. Мда...
Девчонки любят плохих парней. А плохие парни любят, когда к ним тянет интересных девах. Только частенько это печально заканчивается. Смоук по своему опыту знал...
Ладно.
Он сел на свой (украденный) "Харлей",задумчиво достал сигарету и всё-никак не мог её закурить.
-Кто же тот чёртов баклан из-за которого мне пришлось бросить свою "дудку"?
