Theme

Всё в себе растворяет безмолвный удушающий молебен бесконечных суперструн вселенной. Под его басом легкую как пух душу вырывает из изуродованного тела абсолютным нулем объятия смерти. Его ноты везде, априорны и безусловны, они создают тоннель и свет в конце тоннеля. Стремительными пассажами пронзает эфир души солнечный ветер. Ничего не нужно делать, просто слушать мелодию, отдаться ей до конца, принимая боль разорвавшейся селезенки, порванного легкого и сломанных конечностей как должное. Ничто не дурманит так, как этот коктейль непосредственного познания природы мироздания каждым кварком своего безмятежного существа. В апофеозе существования перед лицом величия мира в его истинном обличье все равны. На фоне необъятного великолепия эфемерного метафизического мира духа человеческое тело выглядит уродливой гротескной кучей мяса, костей и хрящей. Как вселенная от прекрасного большого взрыва пришла к такому уродству? Моментальный восторг озарения и просвещения свободы от бренных оков жизни можно растянуть, кажется, на бесконечные века, но даже по ту сторону человек остается человеком и любопытство берет свое. Если бы он был жив, он бы открыл глаза, сделал бы шаг вперед, отдаваясь полностью всему доступному эмпирическому спектру. Он попытался, и всё обрушилось. Снова бас. Мертвый груз грехов разгоняет солнечный ветер, надвигаясь огромной черной тучей безысходной погибели. Он прижимает душу к бренной земле и продавливает дальше в бездну хтонического ужаса. Чувствуется движение литосферных плит, медленное, неизбежное, разрушительное, прекрасное в своей созидательной и разрушительной роли. История всей планеты проносится перед всеобъемлющим взором, и даже она кажется маленькой крохой в бурном океане времени среди волн того, что было, что будет и что сейчас происходит в бесконечных проекциях нынешнего. Абсолютно очевидно, куда несет этот груз, но отголоски человеческой природы не хотят признавать, что время расплаты неизбежно настает. Главное чудо мира теперь пугало и хотелось вернуться обратно к прагматичному реализму, но нельзя было, ведь ад действительно существовал. Древний, настоящий, дышащий огнем темной материи, сотканный из агонии, природа которой не подвластна представлению ни одного живого существа. Другой мир, кипящий организм, хаотичный в своем движении, диссонансами режет дух, машина боли, ржавые шестерни которой каждое мгновение рвут мистическую плоть. Здесь теперь нужно было влачить свою новую жизнь до скончания времен, если конец вообще когда-нибудь настанет. Казалось, еще мгновение, и он ступит на раскаленную пустыню темной бездны ада, отдаваясь целиком и полностью безысходности, тысячи раз расплачиваясь за каждый грех. Однако неведомая сила подхватила его холодным ветром и унесла прочь. Белоснежный свет в последний раз ослепил, и ад скрылся где-то вдали. Кажется, сегодня Бог решил сыграть в карты, и ему пригодился валет.
Когда ты умер, ты не сразу понимаешь, что ты, собственно мертв. Всё почти так же, как и всегда, не считая некоторых мелочей. Тебя ежесекундно съедает чувство опустошения и безосходности, как бывает при авитаминозе поздней осенью, казалось бы, ничего необычного, разве что помимо этого ты видишь всё как в старом черно-белом фильме. Потом ты понимаешь, что даже мертвые могут бояться, когда замечаешь собственный труп, похожий на твою восковую копию из музея мадам Тюссо, если бы она там была. Радует, хотя бы, что призрак не может нагадить в свои призрачные штаны. Хотя, в случае с Шиноби, на нем не было штанов, но к этому мы еще вернемся. К сожалению или счастью, Шоу не успел досконально оценить свой изуродованный труп и окружающую его на тот момент обстановку от третьего лица. На пути к тому самому свету в конце тоннеля он только оглянулся посмотреть и ужаснулся, охренев, увидев хладный бездыханный свой труп. К своему удивлению (ну или его призрачному аналогу) в предсмертном взгляде того себя дух Шиноби увидел какой-то оттенок странной и даже страшной радости. Как говорится: если ты посмотришь в глаза человеку, и он поймет, что ты хочешь умереть, он пойдет за тобой. Неужели Шоу накликал на себя беду сам, по собственному желанию? Шиноби поймал себя на мысли (ну или на ее призрачном аналоге), что при жизни о таком никогда бы не задумался. Он вообще мало думал о том, что не касалось удовлетворения его меркантильного эго. Впрочем, этот взгляд мог значить, что угодно, например радость от того, что ему не придется теперь забирать костюм из химчистки или перезванивать клубной чиксе, с которой он переспал на днях. А может просто каждый из нас в глубине души мечтает умереть.
Так или иначе, всё это не имело значения, потому что Шоу оказался в абсолютно незнакомом ему месте, а после всего, что ему пришлось увидеть и ощутить за последние мгновения, в безопасности он себя отнюдь не чувствовал. Хотя, в целом, пока что ничто не предвещало беды. Шиноби стоял посреди довольно обширной гостиной с высоким потолком. Всё в ней говорило о том, что у хозяина есть вкус, хоть и весьма специфический и даже странный. Здесь разные стили переплетались друг с другом, как будто несколько амбициозных декораторов не могли найти компромисс и сошлись на том, что каждый налепит, что может там, где может. В итоге лофт стал переплетаться с минимализмом, подкрепленным скандинавским стилем, а где-то проглядывался классицизм наряду с барокко. Вполне возможно, что кто-то просто любил прошвырнуться по магазинам, покупая всё, что понравится здесь и сейчас. И этот кто-то был женщиной, причем довольно стройной женщиной, о чем говорило аккуратно сложенное на мягком диване белье. В целом, если Чистилище должно выглядеть именно так, Шиноби был совсем не против.
Он мог, конечно, сколь угодно долго созерцать убранство апартаментов, но надо было что-то делать. Он еще пока не понял, стоит ли ему куда-то спешить. Вроде как не хотелось оставлять тело гнить, но с другой стороны, имело ли оно теперь вообще какую-то для Шоу ценность, и не борется ли он сейчас только за вечный покой. Что ж, пожалуй, самое время было поискать ответы на вопросы, в особенности на тот, почему он был голый. В фильмах обычно призраки были одарены как минимум лохмотьями. Может, где-то должен быть призрачный магазин призрачной моды, для которого мертвые портные шьют одежду, которую придумывают мертвые модельеры.
Он свернул в небольшой коридор, озаряемый достаточно ярким светом энергосеберегающих ламп: хозяйка, видимо, не очень любила темноту. Проходя мимо одной из дверей, Шиноби услышал шум воды. Очевидно, кто-то принимал душ. В этот момент Шоу подумал о том, из-за чего именно его закинуло в Чистилище, ведь обычно сюда попадают те, кто что-то не успел. Что если мутант при своих способностях ни разу не подсмотрел за девчонками в душе, и святое провидение напоследок решило одарить его такой возможностью? Решив заодно проверить свои скромные знания о призраках, Шоу попытался пройти сквозь дверь, отделяющую его от заветной цели. И у него получилось. Ощущения были такими же, как и при жизни, когда он фазировал. Хоть к чему-то не придется привыкать. Едва он вошел, стук капель о ванну прекратился, занавеска отодвинулась, и перед привидением, в чем мать родила, предстала роскошная мадемуазель.
Шоу скривился в самой довольной ухмылке, которую только могла изобразить его призрачная физиономия.

Отредактировано Shinobi Shaw (20-09-2014 17:50)