- Не сцы, Бурый Скалозубрик ты мой, итак течение тёплое, - сама-то она следила внимательно, чтобы в свете солнечных лучей где-нибудь рядом с их хвостами не блеснула леска, - У нас характер вздорный и ядовитый, но на деликатесную фугу не потянем.

Однажды, когда они с сестрой ещё были русалочьими мальками и отбились от школьной экскурсии к потонувшему пиратскому кораблю, то случайно заплыли к сиренам, сородичам русалок, но с некоторыми физическими аномалиями. Песни у них были шикарные, хоть и репертуарчик по блатухе в большей степени был, вот прям первые места бы в ежегодном конкурсе «Голос»  не надрываясь, взяли бы, но батька сестриц, изгнал этих созданий на окраину, ибо внешний вид их пугал даже морских чёртов и рыб-гадюк. Одним словом - хоть Лорниэль и воспитана в весьма толерантной семье - уродины. Но Китс и Поля из пугливых никогда не были и как-то сдружились с сиренами и те им знатно так голоса поставили, высокие ноты без проблем девочкам с тех пор даваться стали, почти на ультразвуке, как дельфины завывать русалочки королевские могли. Папка к сожалению таланта не оценил и запретил общаться с их учительницами по вокалу, вот с тех самых пор протест внутри сестёр и родился. Отца они уважали, но слушались крайне редко. А тут ещё этот закидон с женитьбой, выгодный брак…Тритону явно седина в голову ударила.

- Не для них я свой нерест откладывать буду! – поддерживала возмущения сестры она, - Батька наш ослеп, кажись, к старости, что не видит насколько ущербные у этих скатин хвосты,  как у головастиков! Фу-фу-фу! Да у меня на них икра не метнётся!
А ведь Тритон всегда был против смешанных браков, разлучит в юные годы Полю с её возлюбленным Акулом. Ах, какие жабры у него были, а эти волевые плавники. Лорниэль до сих пор с трепетом вспоминает объект своего желания, которое король подводного мира сослал в Северно-Ледовитый океан подальше от дочурки. Поговаривают, что Акул её нынче айсберги двигает, чтобы корабли в них врезались, да хавчик ему выпадал нехилый с круизных Титаников. Слухи-слухи-слухи, она-то знает, что бывший возлюбленный её вегетарианец.
От воспоминаний сладостных её отвлёк голос Киттины. Русалка на месте замерла, не забыв хвостом дёрнуть, чтоб лентяйка сестрица прекратила лапать её чешую, а то полироль-то в замке королевском осталась. Последние пузырьки кислорода изо рта тонущего выходили, жалко русалочьему сердцу было морячка. Вот только в фольклоре их морском всегда эти ребята плохими были представлены, что русалок и русалов испокон веков они вылавливали и пытались с их помощью новый вид вывести – амфибий и ихтиандров, чтобы и морской мир завоевать.
-Ну не знаю даже, если помрёт, то на одного сухопутного меньше будет, - а вот в сестрёнке её уже вовсю развился инстинкт мародёра, - Его галстук с твоими ракушками сочетаться не будет, милая. Поплывём, посмотрим, как долго он ещё бултыхаться будет.
Можно было бы его захапать себе, да в королевство оттащить, чтобы там анатомию людскую изучить подпольно. Нынче век тёмный, мало морские жители осведомлены о богатом внутреннем (и речь сейчас вовсе не о духовном) мире человека. Вот только возврат в Атлантиду грозит скорейшим венцом для обеих принцесс, а это совсем не то будущее из мечтаний. Они осторожненько подплыли к достаточно мясистому морячку в белой рубаха с вырезом почти по самый пупок. А на моську-то вылитый Аполлон.
- Не, пусть тонет, - помнила она сказку из детства о том, как русалка в человека влюбилась и закончилось всё пеной морской.
Лориниэль сестру свою единоикринную за руку взяла и потащила подальше от загорелого рельефного мужичка, да только он Киттину за хвост схватил и глазами жалобными и раскосыми посмотрел. И Поля знала, что сейчас начнётся….«Ну можно мы его спасём? Ну пожалуйста!»